– Вот, пожалуйста, ваш талон на утилизацию,
– девушка-андроид с улыбкой протянула мне пластиковую карточку.
– Ждём вас через три дня.
– Здесь какая-то ошибка, – возразила я, пряча руки за спину,
как будто бы если от талона отказаться, компьютер переменит решение.
– Нет, всё верно, – доброжелательно подтвердил робот.
– Средств на вашему счету хватит на оплату аренды за три ночи
и минимальный набор продуктов.
Далее ваше существование не рентабельно.
– Я могу пожить у подруги! – выпалила я первое, что пришло в голову.
– Если у вас имеются кровные родственники или иные лица,
способные гарантировать оплату по счетам за ваши нужды,
вы должны сообщить их координаты.
Когда придёт подтверждение о спонсировании, решение будет пересмотрено.
Я с ненавистью посмотрела на доброжелательную пластиковую маску.
Конечно, злорадство мне померещилось, откуда эта кукла знает,
что родных у меня нет, а последнюю подругу утилизировали год назад.
Я продержалась долго, но от судьбы не убежишь.
То есть от службы по контролю населения бегать невозможно.
Ежемесячно нужно отмечаться, чтобы они оценили,
способен ли гражданин оплатить ресурсы, которые потребляет.
А с пятидесяти лет – еженедельно.
Что же, когда-нибудь этот день должен был настать.
Мне шестьдесят.
Должно было исполниться через неделю.
Уже не отмечу этот юбилей.
– Вы имеете право выбрать форму утилизации,
– подсластила пилюлю андроид.
– Газ, инъекция или физическое воздействие на тело.
– Пусть мне oтpубят гoлoву! – нервно хохотнула я.
– Данная форма не предусмотрена, это не гуманно,
– после паузы заявила эта равнодушная кукла.
– Если затрудняетесь с выбором сейчас, можете сообщить о своём
решении непосредственно перед операцией.
– Только не говорите «смерть от старости», а то она зависнет.
Это простейшая модель, – предостерёг голос у меня за спиной.
– Придётся ждать, пока перезагрузится, а я бы хотела до полудня
успеть домой.
Я обернулась, слишком уж бодро и позитивно звучал голос.
Обычно всё веселье оставляют за порогом этого зала.
Даже те, кто способны оплатить себе ещё месяц-другой,
пребывают в мрачных настроениях.
Следом за мной в очереди на контроль стояла улыбчивая дама
лет на десять старше меня.
Она не пыталась маскировать возраст и даже волосы не красила.
Удивительно! Наверное, может себе позволить не работать.
Ведь если ты недостаточно молодо выглядишь – работы не получить.
Наверное, этой старухе повезло со спонсорами. Скорее всего, дети.
Эх, говорили мне в своё время: рожай, если хочешь жить подольше.
Когда не сможешь работать, дети позаботятся.
Впрочем, это как повезёт. Одна моя приятельница троих родила,
ресурсов на них уйму потратили и она, и отец.
А когда доход перестали получать, ни один из отпрысков
не захотел взять родителей на спонсорство.
Отказ оплачивать чужие ресурсы – это законное право.
Приятельницу лет пять назад утилизировали, мужа её чуть позже.
У мужчин планка уровня дохода ниже.
Но они на лечение предпочитают не тратиться и сразу идут на утилизацию.
А я последние кредиты на прививку от гриппа потратила,
только заболела всё равно.
Или прививка была контрафактная, или вирус новый.
До сих пор слабость во всём теле, сканер здоровья на входе
в офис не даёт вернуться к работе, а денег на лекарства нет.
Замкнутый круг.
Я вертела в руках плоский квадратик талона на смерть и
не могла поверить, что это происходит со мной.
И самое страшное, что за три дня денег я нигде не достану.
– Пожалуйста, ваш талон на утилизацию.
Ждём вас через два дня, – объявила андроид даме,
сменившей меня у стойки.
– Благодарю, – любезно ответила та.
– Но я имею право продать прошение, чтобы Совет рассмотрел
вопрос о назначении мне содержания за государственный счёт.
– По какой причине?
– Я художник, заканчиваю картину, которая станет
национальным достоянием.
Я замерла, любопытство пересилило отчаянье.
Всем известно, что после того, как экономически целесообразным
сочли утилизировать тех, кто потребляет больше ресурсов,
чем способен произвести, произведения искусства практически
не создавались. И новая государственная программа по возрождению
национальной культуры подразумевала послабления для людей
творческих профессий.
Значит, передо мной художник!
– Прошу вас предоставить образец работы.
Дама выложила на стойку перед андроидом рисунок.
Я подошла поближе. Это был натюрморт: кувшин, груша, цветок.
рисуют на уроках изо в школе.
Ничего шедеврального или даже оригинального.
Одна из стенок кувшина кособокая.
Дама, заметив мой интерес, подмигнула.
– Необходимо организовать комиссию, которая оценит
художественную ценность полотна, – объявила андроид.
– Максимальный срок четыре недели,
на это время вам будет начислена материальная поддержка.
Получив новую карточку, дама с довольной улыбкой пошла к выходу,
я словно удав за кроликом шагала за ней.
– Как вам это удалось? – спросила я, когда мы вышли на улицу.
– Это же робот, она подчиняется своим инструкциям,
– усмехнулась художница.
– Но ведь в комиссии будут искусствоведы, они поймут,
что ваша картина никакой не шедевр национального достояния!
– Да, но через четыре недели я буду в другом городе и
предъявлю другому андроиду портрет моей собачки.
Может быть, он получится удачней.
Таким образом, я рассчитываю дожить лет до восьмидесяти.
И к тому времени сама стану национальным достоянием
– старейший житель страны.
Ну теперь ещё, может быть, вы составите мне конкуренцию,
– дама подмигнула.
– Будем сниматься в социальных рекламах, мол,
только достойные люди имеют право долго жить,
поддержите программу утилизации нерентабельных граждан.
И, смеясь, она удалилась к автобусной остановке.
Я ещё несколько минут стояла, восхищённо глядя вслед
этой находчивой старушке, а затем поспешила домой.
Где-то у меня лежала недописанная поэма.
Когда я работала, закончить её было некогда,
но пришла пора доделать.
Завтра принесу поэму андроиду,
пусть созывает комиссию.
____
© Ирина Першина
|
|
