В конце зала ожидания пригрелась старушка. Сухонькая. Сгорбленная. Рядом лежит узелок. В нем не было еды, но судя по выпирающим углам узелка, можно было предположить, что там лежала икона, да виднелся кончик запасного платка. Больше ничего у нее не было. Вечерело. Люди располагались на ночлег, суетились, расставляя чемоданы. А старушка все не шевелилась. Нет, она не спала. Глаза ее были открыты, но безучастны ко всему, что происходило вокруг. Маленькие плечики неровно вздрагивали, будто зажимала она в себе какой-то внутренний плач. Иногда старушка поворачивала голову в сторону входной двери, с каким-то тяжким смирением опускала ее вниз. Прошла ночь. Утром она сидела в той же позе, по-прежнему молчаливая и изможденная. Терпеливая в своем страдании.
К полудню недалеко от нее расположилась молодая мать с двумя детьми двух и трех лет. Дети возились, играли, кушали и смотрели на старушку, пытаясь вовлечь ее в свою игру.Один из малышей подошел к ней и дотронулся пальчиком до полы черного пальто. Бабуля повернула голову и посмотрела так удивленно, будто она впервые увидела этот мир. Это прикосновение вернуло ее к жизни, глаза ее затеплились и улыбнулись, а рука нежно коснулась льняных волосенок. Женщина заметив ожидающий взгляд старушки, обращенный к дверям, спросила ее: «Мамо, а кого вы ждете? Во сколько ваш поезд?». Старушку вопрос застал врасплох. Она замешкалась, засуетилась, не зная, куда деваться, вздохнула глубоко и будто вытолкнула шепотом из себя страшный ответ: «Доченька, нет у меня поезда!».И еще ниже согнулась. Соседка с детьми поняла, что здесь что-то неладно. Она подвинулась, участливо наклонилась к бабушке, обняла ее, просила умоляюще: «Мамо, скажите, что с вами?! Ну, скажите! Скажите мне, мамо, – снова и снова обращалась она к старушке. – Мамо, вы кушать хотите? Возьмите!»И она протянула ей вареную картофелину. Предслезный комок стоял у нее в горле…. И вдруг что-то назрело в ней и прорвалось такое мощное и сильное, что выплеснуло ее горькую беду в это огромное вокзальное пространство: «Господи! Прости его!» – простонала она и сжалась в маленький комочек, закрыв лицо руками.
Причитала, причитала покачиваясь: «Сыночек, сыночек. Дорогой. Единственный. Ненаглядный. Солнышко мое летнее… Воробышек мой неугомонный.… Привел. Оставил». Она помолчала и, перекрестившись, сказала: «Господи! Помилуй его грешного». И не было у нее больше сил ни говорить, ни плакать от постигшей ее безысходности.
«Детки, держитесь за бабушку», – крикнула женщина и метнулась к кассе. «Люди добрые! Помогите! Билет мне нужен! Старушку вон тую забрать, – показывала она в конец зала – Мамою она мне будет! Поезд у меня сейчас!».Они выходили на посадку, и весь вокзал провожал их влажными взглядами.
«Ну вот, детки, маму я свою нашла, а вы – бабушку», – сияя от радости, толковала она ребятишкам.
Странно, но большинство тех, кому я рассказываю об этом случае, свидетелем которого стала не верят в то, что вот так, за несколько минут человек мог принять такое важное для себя решение.

Не обижайте стариков! Пусть эта истина банальна.
Она прошла сквозь тьму веков, звучит чуть-чуть патриархально.
Не обижайте стариков, порой им трудно жить на свете.
А их обидеть так легко, они обидчивы, как дети.
Ребячьи слезы-светлячки. Их тут же дети забывают,
но если плачут Старики, как гвозди в душу забивают.
Ой, бойтесь Стариковских слез, они падут на Вашу совесть.
Я это поняла всерьез, лишь нынче к старости готовясь.