Да ты ведь из стали, детка.
Не вздумай сейчас сломаться,
заплакать, не побояться
спросить – вы друзья, враги?
Тебя подстрелили метко,
загнали в холодный карцер.
Осталось минут пятнадцать…
Не надо при нём. Беги.
Пусть с вас поснимают пробы,
подгонят под госзаказы.
Увидитесь, но не сразу –
какой-нибудь год и треть…
А в сердце – сплошные пломбы,
и в памяти – метастазы.
Стоишь на ветру, как Лазарь,
воскресший, чтоб умереть.
От этих безумных танцев
действительно можно спятить,
да лето ещё некстати
закончилось как зима.
И это твоё «останься» -
оно здесь совсем не катит.
Наверное, правда хватит
сходить по чужим с ума,
беспомощно улыбаться,
- (как будто ни рвёт, ни мечет), -
как будто бы – первый встречный,
и всё начинать с азов…
Уехать нельзя остаться.
Другим-то, конечно, легче.
А ты – как всегда по встречной
и напрочь без тормозов.
Никак не догонишь, как так –
не в этих ладонях греться,
не в этих глазах теряться –
удар по душе с ноги.
А в сердце твоём – реактор
на тысячу килогерцев,
он может и разорваться,
себя хоть побереги.
Кто был твоим каждой клеткой –
без имени самозванцем
стоит, а над кожей – панцирь,
в секунду – уже другой.
Да ты ведь из стали, детка.
Не вздумай сейчас сломаться.