На вопрос нижегородского губернатора князя Д.А. Друцкого, знают ли терюхане свой язык, те ответствовали: "
Обруселые, если не русские, язычники нападают на архиерея, вступают в битву с войском правительства, новокрещеный снимает с себя крест, рубит икону и становится главою восстания идолопоклонников! То есть Сергей Михайлович знает, что речь не про мордву - но привычно продолжает так именовать "идолопоклонников", оговариваясь, впрочем, про "обруселых,
если не русских".
Любимую песенку профессиональных эрзян и трогательно единодушных с ними православных про "обруселую мордву" мы, однако, вынуждены отклонить. В самом деле, что за ерунда - мы знаем не мало обращенных в православие, но сохранивших свой язык финских народностей - вепсы, карелы, ижора, те же эрзяне с мокшей, коми. Но вот чтоб народ ассимилировался до такой степени, чтоб позабыть язык предков, при этом сохраняя языческий культ, причем агрессивно отстаивая его от посягательств православных? Очевидная нелепость. Можно ли представить себе немцев из Мекленбурга, начисто забывших язык славянских предков, но приносящих жертвы Свентовиту? Мексиканцев, говорящих на испанском, но продолжающих служение Тонатиу и Уицилопочтли?
Наконец, от кого ж так интересно исхитрилась "обрусеть" эта мифическая "мордва", что её выговор явно отличался от такового окрестных, нижегородских русских и походил на Суздальский или Ярославский?
Между тем ещё в XVI столетии среди народов Волжской Болгарии, наряду с "Черемисой" и "Отяками", то есть марийцами и удмуртами, русские летописцы знали и "
Ростовскую чернь, забежавши тамо отъ крещенія Русково въ Болгарскихъ жилищахъ". Термин "чернь" оставим на совести монаха-летописца. Повод к такой эмиграции мог возникнуть во второй половине XII века, когда
полуторавековая борьба религий в Ростове, в которой гибли попеременно епископы и волхвы, рушились капища и горели соборы, закончилась окончательным водворением христианства. Тут сходится всё - и языческая "упёртость" терюшевских бунтовщиков, и их суздальско-ярославский выговор, и их место проживания - в XII веке как раз находившееся на границах Волжской Болгарии.
Ну и конечно, в очередной раз подчеркну, что ростовские беглецы принесли с собою не финскую речь полумифической мери - которую никто бы не мешал им сохранять среди родственных эрзян - а
русский суздальский выговор. То есть никакой "мерей" не были, а были природными русаками.
А в Терюшевской волости приняли последний свой бой их потомки - последние русские язычники.