Как двух глухонемых трагический язык
В гремящей темноте, в сумятице вокзалов — 
Прощанье любящих, их молчаливый крик 
В безмолвной белизне зимы и арсеналов. 
И если к облакам лучи надежд летят 
Средь баккара ночей,— их огненные руки, 
Коснувшись птиц стальных, испуганно дрожат.
Не соловей — поверь, Ромео, полный муки,—
Не жаворонок вам устроил в небе ад.
В сугробах мир поблек, обмяк.
Вдруг замерли деревья, зданья,
Бесцветные, как воздух, как
Бесцветное воспоминанье,
Когда пришло — но в нём рвалось
Из строчек чувств больших дыханье —
Письмо, печальное до слёз,
Письмо, печальное до слёз.
Зима похожа на разлуку, 
Зимой кристаллы льда поют, 
И холод вин рождает скуку,
И звуки медленно текут, 
Овладевают мной, и плещут, 
И, как часы, всё бьют и бьют, 
И стрелки времени скрежещут, 
И стрелки времени скрежещут.
Жена, мой луч и мой родник, 
Зачем в письме такая горечь, 
Ведь я люблю, зачем же крик,— 
Так судно, тонущее в море,
Зовёт и мучит дальний зов, 
Который ветры на просторе
Глушат шуршаньем рифм и строф, 
Шуршаньем всех своих грехов.
Моя любовь, теперь у нас 
Осталась только слов помада, 
В них по колена день увяз, 
Похожий на преддверье ада. 
Опять воскрес мечты росток 
У башен Жевра, в недрах сада, 
Где для меня играл рожок, 
Где для тебя играл рожок.
Я сделаю из слов бесценные букеты —
Такие в дар кладут к подножию мадонн —
И подарю тебе прозрачность анемон,
Вероник синеву, сирень и первоцветы,
И пену нежную на ветках миндаля —
На майских ярмарках они чуть розовеют,—
И чаши ландышей — за ними мы в поля
Пойдем, когда... Но тут слова в цвету немеют,
От ветра этого ссыхается земля,
Цветы теряют цвет, фиалки глаз тускнеют.
Но буду для тебя я петь, пока волной
Стучится в сердце кровь и наполняет вены.
«Всё это тру-ля-ля»,— мне скажут, но смиренно
Я верю: радугой над светлою вселенной
Взойдут слова, что я, простой, обыкновенный,
Твердил тебе, и ты одна поймешь,— нетленны
Лишь потому любовь и солнце над землей,
Что осенью, когда весна была мечтой,
Я это тру-ля-ля спел, как никто другой.