[385x150]Выбирайте свой размер здесь.
Не знаю, почему это случилось. Пусть черная фата отчаяния и бесцветный покров пресыщения служит подкладкою розовой одежде шумного света, его роскоши и пиров! Я уверен, она достаточно изводила тебя, чтобы ты отпустила ее погостить у Мартинов Бернсов на Брук стрит два года назад. Я боюсь за нее, ведь это ее первый ребенок. Давно пора, – говорю я ему, – надо бы вытошнить эту тему, прежде чем вносить в неё свою лепту пером. Мне придется сесть с ним за стол, – мрачно добавила она, – но, уверяю тебя, я и словом с ним не обмолвлюсь. Он сунул руку в карман, вытащил крохотный портрет в инкрустированной жемчугами рамке, прищурился и, усмехнувшись, добавил: – Я, конечно, обожаю свою жену, но портреты не ее сильная сторона.
Убедили или заставили? Иван Иванович хотел было кликнуть своего слугу, чтоб приказать ему справиться о причине стука, но слуга его, Герасим, так громко храпел в кухне, что не подавал никакой надежды на возможность скорого пробуждения. Костюм невероятно меняет человека, да? Волнение чувств захватило голос Долевского. У нее душа болела от мысли, что если у брата с Клеем возникнет ссора, то ей придется выбрать Клея.