«Жить», – и вталкиваешь в себя воздух, плача, задыхаясь, путаясь в этом полубреду-полутрансе. «Жить», – и с усилием и прямо таки ожесточением прогоняя воздух обратно, освобождаешь заветное пространство для новой порции будущего. Помогая себе руками, цепляясь из последних сил за призрачное бытие, в которое уже почти не веришь. Нет ничего и никого, есть только работа

«Мамочка, пожалуйста», – кричит ребёнок, внутренне сжимаясь… Ему так страшно, что мамочка не любит, не понимает, что мамочка уйдёт и не вернётся, что она умерла, и никто теперь больше не защитит малыша, не приласкает, не научит любви и благодарности, не покажет почву под ногами…