[250x40] Gustav Meyrink [300x270] Вся жизнь не что иное, как ряд вопросов, принявших форму и несущих в себе зародыши ответов, и ряд ответов, чреватых новыми вопросами. Но на земле часто поступок хороший и честный ведет к таким же последствиям, как и самый дурной, потому что мы, люди, не умеем отличать ядовитого семени от здорового. Человек проходит, как тень. Люди не идут никаким путем, ни путем жизни, ни путем смерти. Вихрь носит их, как солому. Разве не может быть, что невидимый, непостижимый «ветер» бросает и нас то туда, то сюда, определяя наши поступки, тогда как мы, в нашем простодушии, полагаем, что мы действуем по своей свободной воле? [показать] …стоит только высказать мысль, как она приобретает уже отвратительный привкус земного. ...моя воля разбилась о железный закон: одну мысль я мог прогнать только посредством другой, умирала одна, ее трупом питалась следующая. Я убегал по шумящим потокам моей крови, – но мысли преследовали меня по пятам. Кто не ловит знания каждым атомом своего существа, как задыхающийся - воздух, тот не может уразуметь тайн Господних. [показать] Когда потом, благодаря нескольким сострадательным учителям, я начал изучать медицину и философию, начал вообще учиться мыслить, я мало-помалу понял, что такое ненависть. По сентиментальности узнают сволочь. Тысячи бедняков могут умирать с голоду, и это никого не проймёт, но если какой-нибудь размалёванный паяц, одетый в лохмотья, закатит глаза на сцене, - они начинают выть, как собака на цепи... Человек с чувством стыда должен говорить спокойно, не с пафосом, как проститутка, или – или поэт. С тех пор, как мир стоит, никому бы не пришло в голову «ломать руки» от горя, если бы актеры не присвоили этому жесту такого пластического характера. Ах, если бы никогда не всходило больше солнце и не роняло бы в сердца своей жизнерадостной лжи! [показать] Когда люди подымаются с ложа сна, они воображают, что они развеяли сон, и не знают, что становятся жертвой своих чувств, что делаются добычей нового сна, более глубокого, чем тот, из которого они только что вышли.

Читали: Мастер Пернат - Федор Степанов Архивариус Гиллель - Сергей Дрейден Мириам - Эльвира Акмаева Анжелина - Ольга Тенякова Студент Харузек - Григорий Калинин Кукольник Цвак - Игорь Цалон Старьевщик Вассертрум - Анатолий Хропов Маркер - Алексей Борзунов Садовник- Константин Желдин Следователь - Тимофей Трибунцев Прокоп - Александр Иванков Фрисландер - Сергей Удовик Венцель - Владимир Любовский Чамрда - Анатолий Хропов В эпизодах: Анастасия Сапожникова, Роман Глухов, Дмитрий Готсдинер, Инна Сухарева, Игорь Ломакин, Юлия Полынская, Владимир Цветков, Николай Жаринов, Богдан Засульский В спектакле использована музыка И.С. Баха, а также музыка оркестра "Танго Мистериозо", Павла Брускова и Федора Степанова в авторском исполнении. Над проектом работали: Перевод с немецкого, инсценировка - Федор Степанов Режиссер - Федор Степанов Звукорежиссер - Павел Брусков Продюсер - Елена Лихачева

РЕЦЕНЗИЯ marfic

Это нечто, скажу я вам.
Чрезвычайно мистическая вещь.
О, это вам не добренькое волшебство милашки Роулинг, тут сила куда более мощная, из глубин мироздания, из недр духа. Меня проняло аж до самых костей, и в некоторые моменты... не поймите меня превратно, - я читала эту книгу как самую достоверную из всех, когда-либо читаных. Может и я сошла с ума?

Конечно, по началу было тяжеловато. Я путалась и вязла в сумраке... сновидений? Бреда? Галлюцинаций? "Кафка какая-то," - бурчала я про себя. Для тех, кто не в курсе, для меня это что-то вроде ругательства, обозначающего что книга находится где-то за гранью добра и зла, то бишь - моего понимания.
Но чем ближе был финал романа, тем легче мне дышалось промозглым воздухом сумрачного гетто, понятнее становились архетипичные герои, глубже и острее задевали переживания главного героя. И вот наконец он. Финал. И пусть мое "Браво" несмолкаемым эхом звучит в ушах Густава Майринка.

Отдельного упоминания достойны язык и стиль романа. У меня было посюсторонее ощущение: мне грезилось, что я читаю неведомого мне доныне русского классика, ибо невозможно себе представить настолько щедрый и богатый переводной роман. Именно восхитительная изысканность и при этом легкость языка с первой же строки втащили меня в эту неприглядную реальность узких и грязных улочек еврейского гетто.

Кстати, о гетто и Праге. Бытует мнение, что этот роман окунается в атмосферу Праги. (Скажу по секрету, именно поэтому я и взялась его прочесть именно сейчас). Сдается мне, что он погружают в свою атмосферу, ну или уж в крайнем случае - в атмосферу этого самого гетто, но не Праги. Впрочем, поживем - увидим.

О героях сказано многое, досказывать обстоятельно и толково у меня, наверное, не получится. Я роман именно прочувствовала и дабы не разрушить таинство иллюзии воздержусь от голого препарирования.