Я плохая публика для своей памяти.
Она желает, чтобы я неотрывно ей внимала,
а я верчусь, откашливаюсь,
слушаю и не слушаю,
выхожу, возвращаюсь и снова выхожу.
Она хочет целиком занять мои внимание и время.
Когда я сплю, ей это удается легко.
Днем же бывает по-разному, и она досадует.
Она усердно подсовывает мне старые письма, фотографии,
касается событий важных и неважных,
обращает мое внимание на прозеванные обстоятельства,
заселяет их моими умершими.
В ее рассказах я всегда моложе.
Что ж, мило, только зачем все время об этом.
У каждого зеркала для меня другие сведения.
Она негодует, когда я пожимаю плечами.
Тотчас мстительно вспоминает все мои просчеты,
тяжкие, а потому легко забытые.
Глядит мне в глаза, ждет, что я на это.
В конце концов утешает, мол, могло быть и хуже.
Хочет, чтобы я жила теперь для нее и с ней.
Лучше всего в темной запертой комнате,
а у меня по-прежнему в планах насущное солнце,
актуальные облака, наскоро дороги.
Иногда ее общество мне надоедает.
Я предлагаю расстаться. Отныне и навсегда.
Тогда она понимающе усмехается,
зная, что это приговор и мне.