Огромный гарем князя Владимира
07-10-2025 14:39
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Это цитата сообщения Васмак Оригинальное сообщение
Огромный гарем князя Владимира
Великий князь, открывший для Руси византийское христианство, Владимир Красное Солнышко. Легендарный Святой Владимир, благодетель земли русской. На деле он вовсе не обладал святостью. А его дикая натура человека, воспитанного среди варягов, всегда побеждала. Он не щадил врагов, не жалел родственников. Менял жен то ли пять, то ли шесть раз. И по своей прихоти распоряжался гаремом наложниц.
Его рабыни для утех насчитывали несколько сотен человек. Доподлинное число девушек и женщин неизвестно. Впрочем, понятия официальных и неофициальных жен в те времена были условными. В древних рукописях сохранились упоминания о двух женах прославленного Владимира. И некоторые сведения о том, какие указания он давал относительно наложниц.
Вырос будущий князь вдали от Киева. Воспитывала его не царица, а мама-рабыня по имени Малуша, принадлежавшая правительнице Ольге. Все знали, что наследник был просто бастардом, незаконным «робичичем». Потому он многое брал грубой силой, ни на кого не надеясь. Не ожидая законной поддержки, отвоевывал власть, губил людей и порабощал женщин. Практика для тех столетий обычная.
«Не понимаю, зачем тебе столько женщин, князь! – ворчала ключница Малуша, пересчитывая расшитые золотом платки. – Корми их, пои, одевай… Да еще и сыновей от них потом пристраивай!»
Князь Владимир Святославич лишь усмехнулся в ответ. Малуша, конечно, преданная служанка, но в государственных делах понимает не больше свиньи в астрономии. А женщины… Женщины для князя – это не только услада очей, но и инструмент власти, ключ к миру с соседями, залог будущих союзов.
Да, молва о его похотливости шла по всей Руси и за ее пределами. И что с того? Кто смеет осудить князя, чья воля – закон, а богатство – бездонно? До принятия христианства Владимир был скорее языческим владыкой, чем благочестивым правителем. И в этом языческом мире женщины играли свою особую роль.
Историки потом долго будут ломать головы, пытаясь разобраться в хитросплетениях его личной жизни. Сколько жен, сколько наложниц? Точных цифр не знает никто, да и вряд ли кто-то вел подробные записи. Но одно известно наверняка: Владимир умел использовать женщин для укрепления своей власти.
Начнем с жен. Официальных, так сказать. Первая и самая известная – Рогнеда Полоцкая. История их союза – настоящая драма, достойная пера летописца. Владимир, тогда еще князь новгородский, посватался к гордой Рогнеде, дочери полоцкого князя Рогволода. Но гордая девица предпочла ему Ярополка, киевского князя.
"Не хочу быть рабой робичича!" – гордо заявила она сватам. "Робичич" – значит сын рабыни, намек на происхождение Владимира от Малуши, простой ключницы.
А. Лосенко. «Владимир и Рогнеда», 1770
Важнейшей частью свадебного обряда у славян был момент, когда молодая в знак покорности разувала жениха. Так вот, гордая Рогнеда становиться на колени и снимать обувь с «робичича» не пожелала.
И Владимир этого не забыл. Собрав дружину, он напал на Полоцк, убил Рогволода и двух его сыновей, а Рогнеду насильно взял в жены. Повесть временных лет не стесняется в описаниях: насилие 12-летней княжны произошло прямо на глазах обезумевших от горя родителей и родственников. А потом убил ее отца и мать и вырезал весь ее род.
Бедняжка, наверное, была бы рада тоже погибнуть, но жестокий киевлянин обрек ее на другую участь. Он сделал ее своей законной женой, и она вынуждена была нести узы этого постылого брака и рожать князю детей.
Жестоко? Безусловно. Но такова была эпоха. Брак с Рогнедой, пусть и заключенный таким страшным способом. После этого у Рогнеды появилось новое имя — Горислава.
Свирепое княжеское войско ворвалось в Полоцк. Закрепил за Владимиром Полоцкое княжество и усилил его позиции в регионе. На своем пути воины крушили город и проливали кровь.
В браке с Рогнедой у Владимира родилось четверо сыновей: Изяслав, Мстислав, Ярослав (будущий Ярослав Мудрый) и Всеволод, а также две дочери. Но даже рождение наследников не смогло залечить раны Рогнеды. Она так и не смогла полюбить своего мужа-насильника. Позже она пыталась отомстить Владимиру — однажды ночью бросилась на спящего князя с ножом, но тот проснулся и смог отвести удар. Владимир велел ей надеть нарядные одежды и уже поднял меч, но Рогнеду спас их сын Изяслав, с мечом в руках кинувшийся защищать мать.
По совету бояр князь отправил их обоих в Полоцк. Так образовалась полоцкая ветвь Рюриковичей.
Но не Рогнедой единой был жив Владимир. Источники упоминают о двух женах чешского происхождения. Имена их до нас не дошли, но известно, что первая из них родила Владимиру сына Вышеслава, а вторая – Станислава и Судислава. Эти браки, скорее всего, были заключены для укрепления отношений с Чешским княжеством, важным торговым партнером Киевской Руси.
А еще была булгарка, от которой родились Борис и Глеб, те самые братья-страстотерпцы, святые Русской православной церкви. Их рождение, как и в случае с чешскими женами, могло быть связано с политическими интересами. Булгары были важными торговыми партнерами, и союз с ними мог принести немалую выгоду.
Но все это – только верхушка айсберга. До принятия христианства у Владимира был настоящий гарем. "Повесть временных лет" сообщает, что он содержал около 800 наложниц: 300 в Вышгороде (своей загородной резиденции), 300 в Белгороде и 200 в Киеве. Представьте себе эту картину: сотни молодых женщин, живущих в роскоши, но лишенных свободы, ожидающих лишь знака внимания князя.
Есть версия, что часть наложниц досталась Владимиру от братьев Ярополка и Олега как результат объединения русских земель.
Сын князя Игоря и княгини Ольги Святослав (отец Владимира) тоже имел несколько жен. Предположительно, одна из них была болгарской княжной Предславой. При этом мы знаем, что князь Владимир был рожден от ключницы рабыни Малуши. По древним обычаям дети князя, независимо от происхождения матери, были равны между собой. Их воспитание Святослав доверил своей матери — княгине Ольге.
Брат Владимира князь Ярополк был уже женат на гречанке, когда сватался к полоцкой княжне Рогнеде.
Это значит, что все князья были многоженцами, и скорее всего, содержали гаремы наложниц, которые развлекали не только князей, но и дружинников.
Княжеская дружина того времени состояла из 400 дружинников. А по свидетельству путешественника ибн Фадлана каждый из четырехсот княжеских дружинников имел при себе двух девиц. Одна прислуживала, а вторая согревала постель.
Крещение Руси повлияло на ситуацию не сразу. Известно, что в конце XI — в начале XII века греческие монахи пытались убедить князя Святополка Изяславича оставить себе только одну жену. Безуспешно — князь категорически отказался это делать. Единственное, чего смогли добиться византийские священники — это разделения жён князя на законных и незаконных.
Разумеется, содержание такого гарема было делом весьма затратным. Нужно было кормить, одевать, развлекать этих женщин, а также обеспечивать их потомство. Но для князя Владимира это было не проблемой. Его казна была полна серебра и золота, а власть – безгранична.
Современники называли Владимира распутником и сластолюбцем. И, наверное, они были правы. Но не стоит забывать, что в те времена нравы были совсем другими.
Справедливости ради надо сказать, что у других славян дела обстояли примерно так же. У короля Польши Мешко было 7 жён. Казимир III Великий имел четырех жен. Знаменитый польский король Ягайло — четырех, а Сигизмунд I Старый — только двух. Был многоженцем и чешский король Славник.
И не было числа тем красавицам, что приглянулись великому князю просто так. По приказу ему приводили как невинных девиц, так и замужних славянок. Которые не имели отношения к огромному гарему.
После Крещения Руси и вплоть до монгольского нашествия в государстве существовало двоеверие. Люди крестились и ходили в храмы, но при этом в быту сохраняли старые обычаи, в том числе многоженство. Масштабы, впрочем, стали поскромнее, а многие князя, напротив, стремились соблюсти христианское благочестие и демонстрировали высокоморальное поведение, сохраняя верность одной жене до самой смерти. Более того — уже при Ярославе Мудром в уставе церкви появились статьи, которые предусматривали штраф за многоженство в 20 гривен. Мужчине оставляли самую первую жену — только она считалась законной. Все последующие считались любовницами. О них говорили презрительно, что они «подлегли» под мужчину. Таких женщин отправляли в монастыри. В XII веке в Киеве многоженцев, как минимум, не допускали до причастия. Однако грех сластолюбия среди русских мужчин искоренялся с трудом.
Только к XVI веку православным священникам удалось достичь серьезных успехов в деле внедрения моногамии и то не везде. Итальянский путешественник Палаццо Барберини, побывавший в России в XVI веке, уже писал, что местные жители берут себе только одну жену.
Но веком ранее, в 1420-х году митрополит Киевский и всея Руси Фотий с сокрушением писал, что Новгороде и в Пскове так много многоженцев, словно они никогда не слышали о христианстве. Фотий призывал не допускать их до причастия, налагать на них строгие епитимьи, пока не раскаются. По церковному закону на многоженцев накладывался штраф в 40 гривен, а если они начинали истязать свою первую жену, их «достоило казнити».
Даже на рубеже XIX и XX века в отделенных районах русского севера среди православных крестьян бывало многоженство. Мужчины приводили в дом до трех жен. Причины для этого были самые разные. Например, первая не могла родить, заболела или состарилась. В таких семьях жены вели совместное хозяйство, а с мужчиной спала только одна из них — самая молодая.
Многоженство было обычным явлением, а женщины часто рассматривались как политический инструмент. Связи с разными племенами и знатными семьями укреплялись именно через браки и наложниц.
Положение наложниц мало чем отличалось от положения рабынь. Они были столь же бесправны, а муж мог даже завещать их кому-нибудь, как вещь. После крещения и женитьбы на византийской царевне Анне Владимир распустил свой гарем. Вышеслава, рожденного от Оловы, княжны варяжской, отправил в Новгород; Гориславу с Изяславом — в Полоцк; Ярослава (будущего Мудрого) — в Ростов; Всеволода — во Владимир; Предславу с сыном Святополком — в Туров; Мальфрид с сыном Святославом — в Овруч; Адиль с сыном Мстиславом — во Тмутаракань. Прочих жен и дочерей отдал в жены своим приближенным.
После смерти своего брата Ярополка Владимир, недолго думая, взял себе в жены его вдову, гречанку. Она была пленницей, захваченной во время одной из болгарских войн. Никто не спрашивал ее согласия, никто не интересовался ее чувствами. Она была лишь трофеем, символом победы и власти.
Объяснять практику многоженства у князей, включая Владимира, простой похотью было бы в высшей степени наивно. Количество официальных жен князя часто соответствовало числу подвластных ему земель. Каждая «водимая» жена символически представляла определенную территорию. В индоевропейской традиции женщина часто выступала как воплощение земли («волости», территории), а мужчина — как воплощение власти над этой землей. Их взаимоотношения трактовались как супружеские, что отразилось даже в русской пословице «Без царя — земля вдова». Даже более поздний обряд венчания царя на царство был напрямую связан с обрядом венчания супругов.
Княжеские браки часто заключались для укрепления дружественных отношений между знатными родами. Чем больше у правителя жен, тем больше влиятельных союзников, на которых можно опереться в случае войны.
В отличие от классических восточных гаремов, где жены жили вместе на женской половине дома, на Руси была распространена система параллельных семей. Мужчины заводили их открыто, не таясь. Каждая жена с детьми жила отдельно. Исключение составлял, пожалуй, только князь Владимир, чьи наложницы действительно размещались централизованно в определенных загородных резиденциях.
В XII веке многоженство еще оставалось обыденностью для всех сословий. Великий киевский князь Святополк II Изяславич спокойно возвел на владимирский престол своего сына Мстислава, рожденного от наложницы, и это не вызвало ни у кого вопросов. А в конце XII века у галицкого князя Ярослава Осмомысла было две жены: официальная супруга и некая Настаска (Анастасия). Правда, в этом случае недовольные бояре устроили мятеж, схватили и сожгли Анастасию, а князя заставили поклясться, что он будет жить в согласии с законной женой.
Но поворотным моментом в жизни Владимира стала его женитьба на византийской принцессе Анне. Этот брак изменил не только его личную жизнь, но и судьбу всей Руси. Анна была сестрой императора Василия II Болгаробойцы, и ее рука была предметом вожделения многих европейских правителей.
Чтобы получить Анну в жены, Владимир должен был принять христианство и отказаться от языческого многоженства. Это был непростой выбор, но Владимир понимал, что союз с Византией откроет перед ним новые горизонты.
Кроме того, Византия нуждалась в помощи Владимира. В империи вспыхнуло восстание, поднятое военачальниками Вардой Фокой и Вардой Склиром. Владимир согласился оказать военную поддержку Василию II в обмен на руку Анны.
В 988 году Владимир крестился в Херсонесе и обвенчался с Анной. Этот брак возвел Киевскую Русь в статус равноправного партнера Византийской империи и открыл путь к распространению христианства на Руси.
Анна Византийская
Анна была дочерью византийского императора Романа II, сестрой императоров-соправителей — знаменитого Василия Болгаробойцы и Константина VIII. К ней сватались представители европейских королевских династий. Однако, свою судьбу она нашла в лице киевского варвара. Вероятно, Анна была хороша собой, поскольку ее мать Феофано, по свидетельствам современников, была настоящей красавицей, да и оба брата отличались приятной внешностью.
Владимир отправился в Крым и захватил Корсунь. Смириться с потерей этого важного пункта на Черном море императоры Византии никак не могли, поэтому начали переговоры с Владимиром. Он обещал им мир, если они отдадут ему в жены свою сестру Анну, а в противном случае грозил пойти на Константинополь. Не то чтобы повелители Империи очень испугались варварской дружины, но хлопот Владимир мог причинить им немало, государство было истощено войнами, да и казна оскудела. В общем, братья принялись уговаривать Анну согласиться на этот брак. Та, поплакав, приняла предложение. Но поставила условием крещение Владимира. Владимир легко согласился, поскольку к тому времени уже подумывал о принятии христианства и даже отправлял в Константинополь своих послов, которые вернулись, очарованные красотой православного Богослужения.
Владимир крестился в Корсуни, заключил брак с Анной по православному обряду, а в качестве вена (свадебного дара) отдал братьям-императорам взятый им с бою город.
Анна приехала на Русь, конечно же, с большой свитой, в которой были и священники, и ученые мужи, и архитекторы, и разная челядь, которая должна была организовать ей жизнь хотя бы в некоторой степени напоминающую ту, к которой она привыкла в пышном Константинополе.
И, первым делом, взялась образовывать мужа. Тот оказался послушным учеником. Вообще, судя по поступкам, описанным в летописи, Владимир до крещения и после – просто два разных человека. Летописец относит это на счет благотворного влияния христианства. Но, думается, не обошлось и без влияния жены – красивой, образованной, утонченной византийской принцессы.
Приехав в Киев, Владимир принялся за преобразования. В столице Руси началось масштабное строительство храмов и дворцов, князь учредил «учение книжное», то есть, школу для отпрысков знатных семей, при дворе началось летописание. Можно говорить даже о смягчении нравов. Пылкий и страстный, как все неофиты, Владимир затеял было отменить смертные казни, но его убедили, что для подобных мер еще не пришло время.
И, разумеется, Анна ввела при киевском дворе византийскую моду. Отныне и на многие века вперед русская знать стала одеваться так, как это было принято в Константинополе.
После смерти Анны Владимир снова женился. На внучке Оттона Великого. У Владимира было настолько много связей и настолько много детей, что четких сведений об их принадлежности к конкретным матерям (в том числе и к наложницам), не имеется.
Понятное дело, что брак, как важный общественный институт, церковь запрещать не собиралась. Но вот с многоженством боролась беспощадно.
В XII веке диакон Кирик спрашивал епископа Нифонта о наложницах: «...А вот владыка, некоторые заводят явных наложниц, и рожают детей, и живут как со своей женой, а другие тайно со многими рабынями — что из этого лучше?» Епископ ответил: «Не добро ни то, ни другое».
Церковь установила строгую систему наказаний за нарушение брачных норм. За второй брак накладывалась епитимия на два года, за третий — на пять лет. Самой страшной епитимией считалось отлучение от евхаристии — Святого причастия. Для сравнения: убийц и «колдунов» отлучали на 25 лет, гомосексуалистов — на 15 лет, а прелюбодеев — в среднем на десять лет.
Однако борьба церкви с многоженством растянулась на века. В XI веке митрополит Иоанн II писал о необходимости отлучать от причастия тех, «которые бесстыдно и не краснея допускают общение с двумя женами», называя это явление «далеким от нынешнего благочестия и благопристойного ромейского жития».
Князь Владимир подал пример отказа от полигамии, обратившись к своей жене Рогнеде: «Я крещен теперь, принял веру и закон христианский, теперь мне следует иметь одну жену, которую и взял я в христианстве, ты же избери себе кого-либо из моих вельмож, и я тебя выдам за него». Гордая полоцкая княжна, по словам летописца, заявила: «Царицей была, а рабыней быть не хочу» — и постриглась в монахини под именем Анастасия.
В Церковном уставе Ярослава Мудрого содержались специальные статьи, посвященные наказанию за многоженство. Однако необходимо отметить, что ни в коем случае нельзя преувеличивать роль христианского влияния на древнерусскую семью. Большинство населения, особенно его низшие слои, жившие вдалеке от центра христианства — Киева, не понимали и не принимали христианского взгляда на брак, отказываясь от выполнения над собою брачных обрядов. Древнерусская знать по этому вопросу разделилась: одна ее часть идеализировала некоторые предписания и заповеди церкви, другая же воспринимала их весьма поверхностно.
По мнению исследователей, проблема искоренения многоженства не была решена даже к концу XVI столетия. Отцы церкви еще долго продолжали обвинять русский народ в многоженстве, следы которого сохранились даже в былинах. Так, многоженцем был и былинный Илья Муромец, имевший детей сразу от трех женщин: Омельфы Тимофеевны, Авдотьи Горычанки и бабы Латыгорки.
Таким образом, апеллируя сегодня к якобы нашим «исконным традициям» для оправдания многоженства, нужно иметь в виду, что православная церковь осуждала эту практику с самого принятия христианства на Руси, поэтому человек, считающий себя православным христианином, и тем более прихожанин РПЦ, многоженцем быть не может по определению. Другой щекотливый момент, который может не понравиться многим современным сторонникам подобных отношений, заключается в том, что, даже когда практика многоженства на Руси была нормой, муж обязан был содержать всех своих жен и детей в достатке. Но никак не заставлять их всех ютиться в крохотной горнице и ограничивать их потребности в целях экономии средств.
Князь Владимир оставил после себя огромное потомство.
У князя было около 14 сыновей и 10 дочерей. Каждому нужно было раздать земли в управление, а занять статус Великого Князя Руси, должен был старший сын, как и было принято в те века. Но вот Владимир захотел изменить этот принцип и поставить править после себя не старшего брата, а так сказать, любимого. Собственно, это приведет к тому, что после смерти Владимира в 1015 году, начнется очень кровавая междоусобная война за киевский престол.
Сыновья от разных жен и наложниц боролись за власть после его смерти, что привело к междоусобицам и ослаблению Руси.
Но именно Владимир заложил основы русской государственности и культуры. И женщины, окружавшие его, сыграли в этом свою, пусть и не всегда заметную, роль. Они были не только усладой его очей, но и инструментом власти, залогом политических союзов и матерями будущих правителей Руси. И кто знает, какой была бы наша история, если бы не эти женщины, жившие в те далекие и жестокие времена.
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
Это цитата сообщения Васмак Оригинальное сообщение
Огромный гарем князя Владимира
Великий князь, открывший для Руси византийское христианство, Владимир Красное Солнышко. Легендарный Святой Владимир, благодетель земли русской. На деле он вовсе не обладал святостью. А его дикая натура человека, воспитанного среди варягов, всегда побеждала. Он не щадил врагов, не жалел родственников. Менял жен то ли пять, то ли шесть раз. И по своей прихоти распоряжался гаремом наложниц.
Его рабыни для утех насчитывали несколько сотен человек. Доподлинное число девушек и женщин неизвестно. Впрочем, понятия официальных и неофициальных жен в те времена были условными. В древних рукописях сохранились упоминания о двух женах прославленного Владимира. И некоторые сведения о том, какие указания он давал относительно наложниц.
Вырос будущий князь вдали от Киева. Воспитывала его не царица, а мама-рабыня по имени Малуша, принадлежавшая правительнице Ольге. Все знали, что наследник был просто бастардом, незаконным «робичичем». Потому он многое брал грубой силой, ни на кого не надеясь. Не ожидая законной поддержки, отвоевывал власть, губил людей и порабощал женщин. Практика для тех столетий обычная.
«Не понимаю, зачем тебе столько женщин, князь! – ворчала ключница Малуша, пересчитывая расшитые золотом платки. – Корми их, пои, одевай… Да еще и сыновей от них потом пристраивай!»
Князь Владимир Святославич лишь усмехнулся в ответ. Малуша, конечно, преданная служанка, но в государственных делах понимает не больше свиньи в астрономии. А женщины… Женщины для князя – это не только услада очей, но и инструмент власти, ключ к миру с соседями, залог будущих союзов.
Да, молва о его похотливости шла по всей Руси и за ее пределами. И что с того? Кто смеет осудить князя, чья воля – закон, а богатство – бездонно? До принятия христианства Владимир был скорее языческим владыкой, чем благочестивым правителем. И в этом языческом мире женщины играли свою особую роль.
Историки потом долго будут ломать головы, пытаясь разобраться в хитросплетениях его личной жизни. Сколько жен, сколько наложниц? Точных цифр не знает никто, да и вряд ли кто-то вел подробные записи. Но одно известно наверняка: Владимир умел использовать женщин для укрепления своей власти.
Начнем с жен. Официальных, так сказать. Первая и самая известная – Рогнеда Полоцкая. История их союза – настоящая драма, достойная пера летописца. Владимир, тогда еще князь новгородский, посватался к гордой Рогнеде, дочери полоцкого князя Рогволода. Но гордая девица предпочла ему Ярополка, киевского князя.
"Не хочу быть рабой робичича!" – гордо заявила она сватам. "Робичич" – значит сын рабыни, намек на происхождение Владимира от Малуши, простой ключницы.
А. Лосенко. «Владимир и Рогнеда», 1770
Важнейшей частью свадебного обряда у славян был момент, когда молодая в знак покорности разувала жениха. Так вот, гордая Рогнеда становиться на колени и снимать обувь с «робичича» не пожелала.
И Владимир этого не забыл. Собрав дружину, он напал на Полоцк, убил Рогволода и двух его сыновей, а Рогнеду насильно взял в жены. Повесть временных лет не стесняется в описаниях: насилие 12-летней княжны произошло прямо на глазах обезумевших от горя родителей и родственников. А потом убил ее отца и мать и вырезал весь ее род.
Бедняжка, наверное, была бы рада тоже погибнуть, но жестокий киевлянин обрек ее на другую участь. Он сделал ее своей законной женой, и она вынуждена была нести узы этого постылого брака и рожать князю детей.
Жестоко? Безусловно. Но такова была эпоха. Брак с Рогнедой, пусть и заключенный таким страшным способом. После этого у Рогнеды появилось новое имя — Горислава.
Свирепое княжеское войско ворвалось в Полоцк. Закрепил за Владимиром Полоцкое княжество и усилил его позиции в регионе. На своем пути воины крушили город и проливали кровь.
В браке с Рогнедой у Владимира родилось четверо сыновей: Изяслав, Мстислав, Ярослав (будущий Ярослав Мудрый) и Всеволод, а также две дочери. Но даже рождение наследников не смогло залечить раны Рогнеды. Она так и не смогла полюбить своего мужа-насильника. Позже она пыталась отомстить Владимиру — однажды ночью бросилась на спящего князя с ножом, но тот проснулся и смог отвести удар. Владимир велел ей надеть нарядные одежды и уже поднял меч, но Рогнеду спас их сын Изяслав, с мечом в руках кинувшийся защищать мать.
По совету бояр князь отправил их обоих в Полоцк. Так образовалась полоцкая ветвь Рюриковичей.
Но не Рогнедой единой был жив Владимир. Источники упоминают о двух женах чешского происхождения. Имена их до нас не дошли, но известно, что первая из них родила Владимиру сына Вышеслава, а вторая – Станислава и Судислава. Эти браки, скорее всего, были заключены для укрепления отношений с Чешским княжеством, важным торговым партнером Киевской Руси.
А еще была булгарка, от которой родились Борис и Глеб, те самые братья-страстотерпцы, святые Русской православной церкви. Их рождение, как и в случае с чешскими женами, могло быть связано с политическими интересами. Булгары были важными торговыми партнерами, и союз с ними мог принести немалую выгоду.
Но все это – только верхушка айсберга. До принятия христианства у Владимира был настоящий гарем. "Повесть временных лет" сообщает, что он содержал около 800 наложниц: 300 в Вышгороде (своей загородной резиденции), 300 в Белгороде и 200 в Киеве. Представьте себе эту картину: сотни молодых женщин, живущих в роскоши, но лишенных свободы, ожидающих лишь знака внимания князя.
Есть версия, что часть наложниц досталась Владимиру от братьев Ярополка и Олега как результат объединения русских земель.
Сын князя Игоря и княгини Ольги Святослав (отец Владимира) тоже имел несколько жен. Предположительно, одна из них была болгарской княжной Предславой. При этом мы знаем, что князь Владимир был рожден от ключницы рабыни Малуши. По древним обычаям дети князя, независимо от происхождения матери, были равны между собой. Их воспитание Святослав доверил своей матери — княгине Ольге.
Брат Владимира князь Ярополк был уже женат на гречанке, когда сватался к полоцкой княжне Рогнеде.
Это значит, что все князья были многоженцами, и скорее всего, содержали гаремы наложниц, которые развлекали не только князей, но и дружинников.
Княжеская дружина того времени состояла из 400 дружинников. А по свидетельству путешественника ибн Фадлана каждый из четырехсот княжеских дружинников имел при себе двух девиц. Одна прислуживала, а вторая согревала постель.
Крещение Руси повлияло на ситуацию не сразу. Известно, что в конце XI — в начале XII века греческие монахи пытались убедить князя Святополка Изяславича оставить себе только одну жену. Безуспешно — князь категорически отказался это делать. Единственное, чего смогли добиться византийские священники — это разделения жён князя на законных и незаконных.
Разумеется, содержание такого гарема было делом весьма затратным. Нужно было кормить, одевать, развлекать этих женщин, а также обеспечивать их потомство. Но для князя Владимира это было не проблемой. Его казна была полна серебра и золота, а власть – безгранична.
Современники называли Владимира распутником и сластолюбцем. И, наверное, они были правы. Но не стоит забывать, что в те времена нравы были совсем другими.
Справедливости ради надо сказать, что у других славян дела обстояли примерно так же. У короля Польши Мешко было 7 жён. Казимир III Великий имел четырех жен. Знаменитый польский король Ягайло — четырех, а Сигизмунд I Старый — только двух. Был многоженцем и чешский король Славник.
И не было числа тем красавицам, что приглянулись великому князю просто так. По приказу ему приводили как невинных девиц, так и замужних славянок. Которые не имели отношения к огромному гарему.
После Крещения Руси и вплоть до монгольского нашествия в государстве существовало двоеверие. Люди крестились и ходили в храмы, но при этом в быту сохраняли старые обычаи, в том числе многоженство. Масштабы, впрочем, стали поскромнее, а многие князя, напротив, стремились соблюсти христианское благочестие и демонстрировали высокоморальное поведение, сохраняя верность одной жене до самой смерти. Более того — уже при Ярославе Мудром в уставе церкви появились статьи, которые предусматривали штраф за многоженство в 20 гривен. Мужчине оставляли самую первую жену — только она считалась законной. Все последующие считались любовницами. О них говорили презрительно, что они «подлегли» под мужчину. Таких женщин отправляли в монастыри. В XII веке в Киеве многоженцев, как минимум, не допускали до причастия. Однако грех сластолюбия среди русских мужчин искоренялся с трудом.
Только к XVI веку православным священникам удалось достичь серьезных успехов в деле внедрения моногамии и то не везде. Итальянский путешественник Палаццо Барберини, побывавший в России в XVI веке, уже писал, что местные жители берут себе только одну жену.
Но веком ранее, в 1420-х году митрополит Киевский и всея Руси Фотий с сокрушением писал, что Новгороде и в Пскове так много многоженцев, словно они никогда не слышали о христианстве. Фотий призывал не допускать их до причастия, налагать на них строгие епитимьи, пока не раскаются. По церковному закону на многоженцев накладывался штраф в 40 гривен, а если они начинали истязать свою первую жену, их «достоило казнити».
Даже на рубеже XIX и XX века в отделенных районах русского севера среди православных крестьян бывало многоженство. Мужчины приводили в дом до трех жен. Причины для этого были самые разные. Например, первая не могла родить, заболела или состарилась. В таких семьях жены вели совместное хозяйство, а с мужчиной спала только одна из них — самая молодая.
Многоженство было обычным явлением, а женщины часто рассматривались как политический инструмент. Связи с разными племенами и знатными семьями укреплялись именно через браки и наложниц.
Положение наложниц мало чем отличалось от положения рабынь. Они были столь же бесправны, а муж мог даже завещать их кому-нибудь, как вещь. После крещения и женитьбы на византийской царевне Анне Владимир распустил свой гарем. Вышеслава, рожденного от Оловы, княжны варяжской, отправил в Новгород; Гориславу с Изяславом — в Полоцк; Ярослава (будущего Мудрого) — в Ростов; Всеволода — во Владимир; Предславу с сыном Святополком — в Туров; Мальфрид с сыном Святославом — в Овруч; Адиль с сыном Мстиславом — во Тмутаракань. Прочих жен и дочерей отдал в жены своим приближенным.
После смерти своего брата Ярополка Владимир, недолго думая, взял себе в жены его вдову, гречанку. Она была пленницей, захваченной во время одной из болгарских войн. Никто не спрашивал ее согласия, никто не интересовался ее чувствами. Она была лишь трофеем, символом победы и власти.
Объяснять практику многоженства у князей, включая Владимира, простой похотью было бы в высшей степени наивно. Количество официальных жен князя часто соответствовало числу подвластных ему земель. Каждая «водимая» жена символически представляла определенную территорию. В индоевропейской традиции женщина часто выступала как воплощение земли («волости», территории), а мужчина — как воплощение власти над этой землей. Их взаимоотношения трактовались как супружеские, что отразилось даже в русской пословице «Без царя — земля вдова». Даже более поздний обряд венчания царя на царство был напрямую связан с обрядом венчания супругов.
Княжеские браки часто заключались для укрепления дружественных отношений между знатными родами. Чем больше у правителя жен, тем больше влиятельных союзников, на которых можно опереться в случае войны.
В отличие от классических восточных гаремов, где жены жили вместе на женской половине дома, на Руси была распространена система параллельных семей. Мужчины заводили их открыто, не таясь. Каждая жена с детьми жила отдельно. Исключение составлял, пожалуй, только князь Владимир, чьи наложницы действительно размещались централизованно в определенных загородных резиденциях.
В XII веке многоженство еще оставалось обыденностью для всех сословий. Великий киевский князь Святополк II Изяславич спокойно возвел на владимирский престол своего сына Мстислава, рожденного от наложницы, и это не вызвало ни у кого вопросов. А в конце XII века у галицкого князя Ярослава Осмомысла было две жены: официальная супруга и некая Настаска (Анастасия). Правда, в этом случае недовольные бояре устроили мятеж, схватили и сожгли Анастасию, а князя заставили поклясться, что он будет жить в согласии с законной женой.
Но поворотным моментом в жизни Владимира стала его женитьба на византийской принцессе Анне. Этот брак изменил не только его личную жизнь, но и судьбу всей Руси. Анна была сестрой императора Василия II Болгаробойцы, и ее рука была предметом вожделения многих европейских правителей.
Чтобы получить Анну в жены, Владимир должен был принять христианство и отказаться от языческого многоженства. Это был непростой выбор, но Владимир понимал, что союз с Византией откроет перед ним новые горизонты.
Кроме того, Византия нуждалась в помощи Владимира. В империи вспыхнуло восстание, поднятое военачальниками Вардой Фокой и Вардой Склиром. Владимир согласился оказать военную поддержку Василию II в обмен на руку Анны.
В 988 году Владимир крестился в Херсонесе и обвенчался с Анной. Этот брак возвел Киевскую Русь в статус равноправного партнера Византийской империи и открыл путь к распространению христианства на Руси.
Анна Византийская
Анна была дочерью византийского императора Романа II, сестрой императоров-соправителей — знаменитого Василия Болгаробойцы и Константина VIII. К ней сватались представители европейских королевских династий. Однако, свою судьбу она нашла в лице киевского варвара. Вероятно, Анна была хороша собой, поскольку ее мать Феофано, по свидетельствам современников, была настоящей красавицей, да и оба брата отличались приятной внешностью.
Владимир отправился в Крым и захватил Корсунь. Смириться с потерей этого важного пункта на Черном море императоры Византии никак не могли, поэтому начали переговоры с Владимиром. Он обещал им мир, если они отдадут ему в жены свою сестру Анну, а в противном случае грозил пойти на Константинополь. Не то чтобы повелители Империи очень испугались варварской дружины, но хлопот Владимир мог причинить им немало, государство было истощено войнами, да и казна оскудела. В общем, братья принялись уговаривать Анну согласиться на этот брак. Та, поплакав, приняла предложение. Но поставила условием крещение Владимира. Владимир легко согласился, поскольку к тому времени уже подумывал о принятии христианства и даже отправлял в Константинополь своих послов, которые вернулись, очарованные красотой православного Богослужения.
Владимир крестился в Корсуни, заключил брак с Анной по православному обряду, а в качестве вена (свадебного дара) отдал братьям-императорам взятый им с бою город.
Анна приехала на Русь, конечно же, с большой свитой, в которой были и священники, и ученые мужи, и архитекторы, и разная челядь, которая должна была организовать ей жизнь хотя бы в некоторой степени напоминающую ту, к которой она привыкла в пышном Константинополе.
И, первым делом, взялась образовывать мужа. Тот оказался послушным учеником. Вообще, судя по поступкам, описанным в летописи, Владимир до крещения и после – просто два разных человека. Летописец относит это на счет благотворного влияния христианства. Но, думается, не обошлось и без влияния жены – красивой, образованной, утонченной византийской принцессы.
Приехав в Киев, Владимир принялся за преобразования. В столице Руси началось масштабное строительство храмов и дворцов, князь учредил «учение книжное», то есть, школу для отпрысков знатных семей, при дворе началось летописание. Можно говорить даже о смягчении нравов. Пылкий и страстный, как все неофиты, Владимир затеял было отменить смертные казни, но его убедили, что для подобных мер еще не пришло время.
И, разумеется, Анна ввела при киевском дворе византийскую моду. Отныне и на многие века вперед русская знать стала одеваться так, как это было принято в Константинополе.
После смерти Анны Владимир снова женился. На внучке Оттона Великого. У Владимира было настолько много связей и настолько много детей, что четких сведений об их принадлежности к конкретным матерям (в том числе и к наложницам), не имеется.
Понятное дело, что брак, как важный общественный институт, церковь запрещать не собиралась. Но вот с многоженством боролась беспощадно.
В XII веке диакон Кирик спрашивал епископа Нифонта о наложницах: «...А вот владыка, некоторые заводят явных наложниц, и рожают детей, и живут как со своей женой, а другие тайно со многими рабынями — что из этого лучше?» Епископ ответил: «Не добро ни то, ни другое».
Церковь установила строгую систему наказаний за нарушение брачных норм. За второй брак накладывалась епитимия на два года, за третий — на пять лет. Самой страшной епитимией считалось отлучение от евхаристии — Святого причастия. Для сравнения: убийц и «колдунов» отлучали на 25 лет, гомосексуалистов — на 15 лет, а прелюбодеев — в среднем на десять лет.
Однако борьба церкви с многоженством растянулась на века. В XI веке митрополит Иоанн II писал о необходимости отлучать от причастия тех, «которые бесстыдно и не краснея допускают общение с двумя женами», называя это явление «далеким от нынешнего благочестия и благопристойного ромейского жития».
Князь Владимир подал пример отказа от полигамии, обратившись к своей жене Рогнеде: «Я крещен теперь, принял веру и закон христианский, теперь мне следует иметь одну жену, которую и взял я в христианстве, ты же избери себе кого-либо из моих вельмож, и я тебя выдам за него». Гордая полоцкая княжна, по словам летописца, заявила: «Царицей была, а рабыней быть не хочу» — и постриглась в монахини под именем Анастасия.
В Церковном уставе Ярослава Мудрого содержались специальные статьи, посвященные наказанию за многоженство. Однако необходимо отметить, что ни в коем случае нельзя преувеличивать роль христианского влияния на древнерусскую семью. Большинство населения, особенно его низшие слои, жившие вдалеке от центра христианства — Киева, не понимали и не принимали христианского взгляда на брак, отказываясь от выполнения над собою брачных обрядов. Древнерусская знать по этому вопросу разделилась: одна ее часть идеализировала некоторые предписания и заповеди церкви, другая же воспринимала их весьма поверхностно.
По мнению исследователей, проблема искоренения многоженства не была решена даже к концу XVI столетия. Отцы церкви еще долго продолжали обвинять русский народ в многоженстве, следы которого сохранились даже в былинах. Так, многоженцем был и былинный Илья Муромец, имевший детей сразу от трех женщин: Омельфы Тимофеевны, Авдотьи Горычанки и бабы Латыгорки.
Таким образом, апеллируя сегодня к якобы нашим «исконным традициям» для оправдания многоженства, нужно иметь в виду, что православная церковь осуждала эту практику с самого принятия христианства на Руси, поэтому человек, считающий себя православным христианином, и тем более прихожанин РПЦ, многоженцем быть не может по определению. Другой щекотливый момент, который может не понравиться многим современным сторонникам подобных отношений, заключается в том, что, даже когда практика многоженства на Руси была нормой, муж обязан был содержать всех своих жен и детей в достатке. Но никак не заставлять их всех ютиться в крохотной горнице и ограничивать их потребности в целях экономии средств.
Князь Владимир оставил после себя огромное потомство.
У князя было около 14 сыновей и 10 дочерей. Каждому нужно было раздать земли в управление, а занять статус Великого Князя Руси, должен был старший сын, как и было принято в те века. Но вот Владимир захотел изменить этот принцип и поставить править после себя не старшего брата, а так сказать, любимого. Собственно, это приведет к тому, что после смерти Владимира в 1015 году, начнется очень кровавая междоусобная война за киевский престол.
Сыновья от разных жен и наложниц боролись за власть после его смерти, что привело к междоусобицам и ослаблению Руси.
Но именно Владимир заложил основы русской государственности и культуры. И женщины, окружавшие его, сыграли в этом свою, пусть и не всегда заметную, роль. Они были не только усладой его очей, но и инструментом власти, залогом политических союзов и матерями будущих правителей Руси. И кто знает, какой была бы наша история, если бы не эти женщины, жившие в те далекие и жестокие времена.
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Огромный гарем князя Владимира | vasilyevich - Дневник vasilyevich |
Лента друзей vasilyevich
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»