Это был вероятно 1968 год, мальчишки и девчонки после 6 -7 класса, мы поехали в Кент,  горный лесной край, часть Каркаралинского леса. Жили в палатках неделю, потом вспоминали это время как шестидневку.  Целью наших руководителей было знакомство с уникальными местами родной природы, мы лазили по горам и находили очень много горных кристаллов. Прозрачные и черные, зеленые и голубые, большие и маленькие они казались нам просто красивыми камушками, теперь с высоты или из глубокой ямы своего возраста понимаю, что в руках мы держали драгоценные камни, тогда они были просто камнями.

http://aleksandrfesenko.ru/category/karkaralinsk-vospominanija/

Из официальных источников:

Т.Тен: Истоки степной цивилизации. Андроновцы и бегазы-дандыбаевцы - протоказахи?

Истоки степной цивилизации

Древний город Кент

В Каркаралинском районе, в середине Кентских гор, открыт еще один уникальный историко-культурный памятник бегазы-дандыбаевской эпохи. Древнему поселению археологи дали имя Кент. Сегодня уже можно с полной очевидностью утверждать, что это был крупный город площадью не менее 30 гектаров, и в нем проживало несколько тысяч человек. Здесь существовало деление на улицы и кварталы. Четко прослеживается квартал металлургов, плавивших медь и бронзу. Мастера изготавливали оружие, конское снаряжение, украшения. Видимо, жители Кента были искусными металлургами, они пытались получать железо.

На раскопках была найдена керамика явно импортного производства, характерная для юга Западной Сибири и Средней Азии.

Тайны Кента еще предстоит разгадать

Снимая слой за слоем древней земли, ученые постепенно воссоздают образ жизни этого древнего города, возможно, самого древнего на территории Казахстана. И многие находки подтверждают научные гипотезы. Именно в то время в бегазы-дандыбаевской культуре началось расслоение общества на бедных и богатых, на знать и рядовых поселенцев. Формировалась помимо общенародной культуры субкультура знати, элиты.

Раскопки Кента поражают обилием бронзовых изделий и необычных предметов из кости рога, назначение которых по сей день для ученых остается загадкой. Есть только предположения и версии. Но истинно бесценной находкой стал графитовый стержень с явными признаками того, что им пользовались, затачивали. Как и для чего применяли его бегазы-дандыбаевцы? Ведь до сих пор считалось, что у них не было письменности. Это тоже одна из тайн древнего Кента, которую еще предстоит раскрыть.

– Это был богатый и процветающий город, – делится своими предположениями Виктор Варфоломеев. – Здесь процветали все возможные на тот период ремесла. Судя по мощности культурного слоя, по разнообразию находок, он простоял никак не меньше 200–300 лет. Что случилось с Кентом? Почему его покинули жители? Можно только предполагать. В конце эпохи бронзы меняются климатические условия, одновременно возрастает плотность населения, увеличивается потребность в пище, а значит, численно возрастают стада. Чтобы прокормить разросшиеся стада, нужно было передвигаться в поисках пастбищ. И потомки бегазы-дандыбаевцев в самом начале сакской эпохи покидают город и начинают кочевать…

 Кызылкентский дворец 
В Кентских горах вблизи ключа Кызыл-Кенш находится архитектурный памятник времен джунгарского вторжения в казахские степи. Расположен он на небольшой долине, почти со всех сторон окружен скалистыми горами. Официальное название памятника – «Кзылкентский дворец», что означает «красная руда» или «красный город». «Кзылкентский дворец» на самом деле – буддистский монастырь. 
 

Первым в своих трудах "Кзылкентский дворец" упоминает Г.ф. Миллер в 1760г. В 1829- 30-х здесь производил раскопки Г.Броневский . В 1895 В.Никитин обследовал руины и записал легенды, связанные с ним . Описание памятника можно найти и у А.Левшина в "Описании киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей"  и в книге "Древности киргизской степи и Оренбургского края" Е.Кастанье. В советский период его изучали И.Чеканинский в 1929 , С.Черников в 1959г. . В1986-87гг. группами ученых НИПИ памятников материальной культуры и Карагандинского педагогического института проводились археологические раскопки на этом памятнике, который к тому времени уже имел статус памятника истории Республиканского значения.

Гипотеза о том, что "Кзылкентский дворец" - буддийский храм периода Джунгарского ханства высказывалась многими исследователями. Однако, за всю историю его изучения археологических находок, прямо говорящих об этом, было сделано очень мало. Так же мало было найдено и относящихся к нему конкретных исторических документов.

Окончательно доказать эту гипотезу удалось лишь благодаря архитектурным исследованиям этого памятника, которые определили, что здесь действительно существовал не только отдельный храм, а целый храмовый комплекс, являвшийся ламаистским монастырем. Эти работы помогли также расширить круг косвенных доказательств в пользу того, что был он построен в середине 17 века Очирту-Цецен-ханом, вторым ханом Джунгарии после Батур-хунтайджи и братом известного по многочисленным историческим документам ойратского хана Аблая.

История Джунгарского ханства, как государства, насчитывает всего полтора столетия, однако, его существование оставило глубокий след в истории и культуре многих соседних народов, населяющих обширную территорию, включающую Монголию, Тибет, Китай, Среднюю Азию, Казахстан и Россию.

Отдельные племена ойратов, обитавшие в таежных районах Монголии и Сибири, в 1204г. признали над собой власть Чингисхана и вскоре стали составлять отборную его гвардию, а ойратская знать породнилась с его домом. Конец 14 - начало 15 веков было временем политического господства ойратов в Монгольских степях, что привело к распаду Монголии на две части: Западную Монголию, где доминировали ойраты, и Восточную, находившуюся под контролем юаньских императоров. Владения ойратов располагались на территории, простиравшейся от верховий Иртыша и Енисея на севере до границ Гоби на юге, от Хангайских гор на востоке до Моголистана на западе. Сложение ойратской народности, известной соседним народам под различными названиями - ойраты, калмыки, элюты, джунгары приходится на 1б-17вв., а к середине 17в. ойратские князья и ханы объединяются ойратским чулганом(съездом), и выступают как единое государство. К этому времени относится расширение границ Джунгарского ханства на запад (в частности, на территорию современного Казахстана), и принятие ойратами буддизма, имевшего свой центр в Тибете и называемого ламаизмом. Он становится государственной религией и той основной движущей силой, которая способствовала началу развития оседлости среди кочевого населения, благодаря широко развернувшемуся строительству монастырей.

Монастыри устраивались при ставках крупных феодалов, ламы здесь вели свое хозяйство, занимались ремеслами, землепашеством, пасли скот, кочевки их прихожан располагались здесь же неподалеку. В Восточной Монголии такие монастыри со временем превратились в крупные города, особенно там, где рос авторитет монастыря и богатство феодалов, ему покровительствовавших. Как правило, сначала происходило увеличение количества храмов и жилищ для монастырского хозяйства, затем за монастырскими стенами начинала сосредотачиваться торговля и, соответственно, появлялись склады, жилье и т.д., и местное население, жившее до сих пор в юртах, начинало возводить стационарное жилье. Однако на территории Джунгарского ханства, занимавшего и земли современного Казахстана на юге и востоке, этим городам не суждено было развиться до такой степени, многие из них были разрушены в междуусобных войнах, многие погибли после разгрома государства Цинской империей. Аналогична участь и исследуемого нами памятника.

Уже при первоначальном осмотре расчищенных археологами руин, обратил на себя внимание тот факт, что из четырех зданий - три были построены в один период и композиционно объединены искусственным водоемом. Наиболее сохранившееся из зданий (высота его стен сегодня доходит до 2х м), имевшее крестообразный план, всегда привлекало больше внимания исследователей "Кзылкента" и было запечатлено в описаниях и на фотоснимках еще в 19в. Сегодня здесь уже не найти ни деталей деревянных конструкций здания - все они от резкого высыхания превратились в прах почти сразу же после раскопок - ни их следов: зимы и весны, прошедшие со времени окончания здесь археологических работ, медленно их стирают, разрушая каменные стены, превращая в пыль растворы и остатки древесины. Но, к счастью для этого уникального памятника, тогда, в 1986-ом, здесь еще можно было проводить расследование: удалось уточнить количество и первоначальное место расположения колонн, наличие и цвет штукатурки на стенах изнутри и снаружи, вид полов.

Как во многих буддийских храмах Монголии и Тибета Т7-18вв. два ряда из шести колонн разделяли пространство центрального зала на три части. Когда-то они поддерживали перекрытие галереи второго яруса и кровлю со световым фонарем. Анализ археологических находок и натурное обследование помещений, совмещенных с центральным залом, подтвердили предположение о том, что здание было построено в соответствии с тибетскими и монгольскими канонами. Левая комната служила местом для изготовления и хранения свечей и светильников, правая - для хранения тканей, необходимых в изготовлении различных культовых предметов, а за алтарем обычно отводилось специальное пространство или. как в нашем случае, комната для идолов, куда заходили только ламы для возложения жертв. Лишь каменные базы остались от четырех колонн, поддерживавших традиционный балкон над входом, с которого ламы. играя на различных музыкальных инструментах, призывали к службам. Здесь же располагался главный служитель монастыря во время крупных праздников, когда на площади перед храмами устраивались религиозные и обрядовые представления.

Тщательное изучение и зондирование поверхностей стен квадратного в плане здания 2, наиболее разрушенного из всех остальных, подтвердило наше предположение о том, что оно тоже было храмовым. Расположение здания почти на одной линии с первым и справа от него; ориентация главного фасада на юго-запад; следы такой же красной известковой штукатурки на внутренней поверхности стен и белой - на наружной; найденные каменные остатки от четырех колонн внутри здания; и, конечно же, сведения о том, что еще в середине 18в. здесь был произведен грабительский раскоп - яркие тому свидетельства. Это здание, по размерам плана не уступавшее крестообразному, когда-то было храмом гения-хранителя (докшида), оберегавшего главный храм. Редкий монгольский храм строился без такого храма-оберега.

Третье здание комплекса отличалось от первого и второго своими размерами, ориентацией входа, обращенного к храмам, и совершенно другой отделкой: стены его были оштукатурены с обеих сторон глиняным раствором, полы глиняные. Посередине, в пространстве между четырьмя колоннами, археологами была зафиксирована печь, выложенная из камня. Возможно, именно здесь обжигались те самые "цацы" - маленькие глиняные модели буддийской космологии, которые находил в этом районе И.Чеканинский, а также изготавливались многие другие предметы обихода.

Внимательный осмотр площади перед храмами обнаружил любопытные каменные площадки неизвестного пока назначения, а анализ находок, сделанных археологами при раскопках холмов, расположенных по обе стороны комплекса, дают основания поставить вопрос о том, не были ли некоторые из них субурганами.

Сегодня с южной стороны от площади и пруда шумит молодая березовая рощица, скрывая под своей тенью другую половину кзылкентского комплекса. Здесь, среди деревьев, стоят руины еще одного каменного здания. Находясь несколько в стороне от храмового ансамбля и ориентируясь главным фасадом в его сторону, по характеру своей отделки, типу очага и предметам, найденным в нем археологами, это здание классифицируется как жилое. По всей вероятности, оно было построено несколько позже для джунгарского тайши (князя), владельца этих земель, спонсировавшего строительство монастыря.

Таким образом, постепенно было установлено, что здания представляли собой комплекс ламаистского монастыря. Планировка джунгарских монастырей, равно как и монгольских, и тибетских имела строгую закономерность: храмы всегда ориентировались главным фасадом на юг, то есть алтарем - на север, туда где по представлениям буддистов расположен центр мироздания - гора Сумеру, на которой обитают боги. Для кзылкентского монастыря характерно то, что храмы ориентированы здесь строго на север своими углами, но, алтарной стеной - на самую высокую и красивую гору долины, и, наверное, это не случайность. Как уже отмечалось, перед храмами непременно должна была быть площадь, желательно с водоемом, а сам монастырь огражден от злых духов и нежеланных посетителей. Попасть на эту территорию можно было исключительно с южной стороны, через священные ворота. В главный храм входили только после того, как пройдены были все круги с молитвами и заклинаниями вокруг субурганов и храмов по ходу движения часовой стрелки или, точнее, по ходу движения солнца, и прочитана молитва в храме гения-хранителя. Конечно, найти следы деревянного ограждения, если оно уже давным-давно разобрано, в ходе археологических раскопок невозможно. Однако утверждать, что оно существовало, можно не только исходя из канонов, но и на основании анализа расположения зданий и границ территории, на которой имеются археологические объекты. При обследованиях привлекла внимание конфигурация территории, занимаемая деревьями, очень близкая к прямоугольнику. Не вызывает никаких сомнений, что здесь, посреди долины, на некотором возвышении, этот лесок мог вырасти только на месте, имевшем плодородный культурный слой, не смотря на то, что археологами здесь не было сделано никаких открытий, кроме руин жилого дома. Используя аналоги монгольских ламаистких монастырей, мы предполагаем, что эта площадь была отведена под мобильное жилье, которое, как правило, располагалось с южной стороны монастырей, как раз там, где находятся руины каменного дома.

Так многомесячные сопоставления результатов натурных обследований и исторических исследований доказали гипотезу о том, что "Кзылкентский дворец" когда-то был ламаистским монастырем. Сегодня абсолютно очевидно, что он представляет собой уникальный памятник культуры Джунгарского ханства: попробуйте, найдите хоть один сохранившийся аналог на всей территории, занимаемой когда-то этим государством - не найдете ни в Западной Монголии, ни в Китае, ни в Калмыкии.

Кызылкентский дворец
[250x166]


[700x466]

обрядовый водоём перед дворцом
[700x466]

Камни Кента
[480x360]

Въезд на территорию памятника
[640x480]

мемориальная доска
[480x360]


[700x664]


[700x575]


[700x644]