- Правда, было бы здорово, если бы в матрасах делали выемки для рук, чтобы, когда ты поворачиваешься на бок, их можно было туда класть?
- Это было бы отлично.
- И, наверное, полезно для спины, потому что не искривлялся бы позвоночник, а я знаю, как это важно.
- Это очень важно.
- И обниматься удобнее. А то одна рука всё время мешается, да?
- Да.
- Очень важно, чтобы людям было удобно обниматься.
- Очень..
Того, кто не хочет верить, ничто не убедит. Зато тому, кто хочет, есть за что уцепиться.
- Пупок.
- Пупок?
- Пупок.
- Ничего не приходит на ум, кроме пупка.
- Постарайся. Пупок.
- Никаких ассоциаций.
- А если покопаться?
- В пупке?
- В себе, Оскар.
Красота и правда несовместимы.
Что правильнее: считать, что у пещеры нет потолка или что там нет ничего, кроме потолка?
Только тот, кто сам никогда не был зверем, мог придумать таблички, запрещающие их кормить.
Мне нужна нескончаемая чистая тетрадь и вечность.
Это нормально — не разбираться в себе.
Меня не волновало, сможет ли он меня полюбить. Меня волновало, сможет ли он во мне нуждаться.
Нет ничего плохого в компромиссах. Даже если вся
жизнь — сплошной компромисс.
Я не верю в Бога, но я верю в то, что в жизни всё жутко сложно.
— Я не хочу причинять тебе боль.
— Ты делаешь только больнее, когда не хочешь причинять боль.
Что мы? Нечто или ничто?
Робость - это когда отворачиваешься от того, что хочешь. Стыд - это когда отворачиваешься от того, чего не хочешь.
Плохо, что приходится жить, но еще хуже, что живешь однажды.
Мне жаль, что вся жизнь уходит на то, чтобы научиться жизни.
Из всех животных люди - единственные, кто краснеет, смеется, верит в Бога, объявляет войну и целуется губами. Следовательно, чем больше мы целуемся губами, тем больше в нас человеческого.
Можно простить уход, но как простить возвращение?
Если польются слезы, пущу их по изнанке щек.