Началось это как НаруСасу, потом (люблю учихацесты) вдруг плавно начало трансформироваться в ИтаСасу, потом всё-таки Джи сказала, что это - НаруСасу клсссическое. :-) 

Так тому и быть.

Название: Тихое бурное море

Автор: surazal

Наруто/Саске. Итачи для связки, но видно его неплохо. ОМП. Частично ООС, расхождения с сюжетом. 

Размещение этого текста на других ресурсах и в частных дневниках запрещено. Свидетельство о публикации №21108121079

1

Море нравилось ему в любое время года.

Оно было отдельным миром, одушевленным существом, непредсказуемым соседом, прекрасным натурщиком для первых юношеских поэтических опытов (о которых так и не узнала ни одна живая душа), оно было самой жизнью.

Но зимой – оно было все же прекраснее.

Говорят, есть страны, где море покрыто льдом. А море в глазах Саске никогда бы не позволило сковать себя ни одной стихии. Даже близкой стихии, самому родному – никогда.

Бурная душа тосковала. По льду, который так и не смог сковать ее.

Дом семьи Саске отделяло от моря несколько километров. Но для него такое расстояние никогда не являлось преградой. Он убегал полюбоваться морем даже в те дни, когда бывал болен.

Море было для него олицетворением Итачи. Напоминанием об Итачи. Он не мог жить без Итачи, и он не смог бы не видеть моря хотя бы изредка.

Ему и самому было неясно, откуда взялась эта странная ассоциация. 

Дома ему запрещали упоминать даже имя Итачи. Саске с легкостью обходил этот запрет, наедине общаясь с дедушкой, доживавшим свои последние годы в одной из комнат. Долгими зимними вечерами они пили щиплющий за язык черный горячий чай и делились друг с другом своим прошлым.   

Ерзая на вытертой красной подушке и ковыряя ногтем уголок старинного лакового столика, Саске первые минут десять прислушивался к тому, что бормотал полусумасшедший Ивата, а тот, сильнее прищурив воспаленные полуслепые глаза, выдавал ему бредовые истории, и позже в свою очередь слушал монологи внука. Затем они вновь менялись ролями, и расставались далеко за полночь, когда Саске уходил к себе.

«Пан-пан-пан-пан», - стучал снаружи град по стенам, словно укоряя Саске за то, что тот опять засиделся допоздна. Град сменялся мягким, бесшумным снегом, и маленький Учиха, успев порадоваться тому, что академия закрыта на каникулы, и назавтра вставать рано не придется, проваливался в сон, в котором Итачи, несмотря на мольбы брата, так и не являлся к нему.

Так миновало четыре года. Саске тихо негодовал, когда фотографию Итачи к тому времени убрали даже из галереи лучших выпускников.

- Сволочи, козлы, - ругался он про себя, а его лицо было каменным. Его не «расшевелило» даже то, что он становился лучшим в своем выпуске, оставляя далеко позади обладателей самых высоких результатов за всю историю академии.  

Дома Ивата смотрел на него вполне осмысленными глазами (правый снова кровоточил, повязка, смоченная в успокаивающем отваре Микото, была грубо отвергнута), странно улыбался и даже поздравлял.

- А все-таки, с Итачи тебе не сравняться, - вдруг хрипло и неожиданно громко хохотнул Ивата, и Саске вытаращился в изумлении: с той поры, как брат исчез, он никогда он не слышал его имени от деда, словно и дед подчинялся неписаному приказу главы клана.

- Сравняюсь, - он посмотрел старику прямо в лицо.

- Нет. Ты не слишком-то эмоционален. Итачи больше человек, чем ты, - упрямо сказал Ивата, не отводя взгляд. – Его реакции лучше приспособлены для воздействия на людей.

- Я не понимаю, о чем вы, - голос Саске не дрогнул, но он почувствовал, как руки и ноги похолодели.

- Ты ведь живешь в мире людей…Твоя прапрабабка, а моя бабушка, считала, что иметь способности, превосходящие человеческие, это престижно, - в голосе старика что-то звенело. – Это заблуждение погубило ее дважды. Я помню, как ее изолировали от семьи в последние годы. Она была попросту опасна, а техники, которыми она владела в молодости и благодаря которым спасла много жизней, под конец могли только навредить.

«Опять он гонит всякий бред», - подумал Саске, впервые чувствуя раздражение на деда, потому что тот и не думал развивать тему, и, было на то похоже, ударился в понятные только ему и только для него драгоценные воспоминания.

- Ты видел хоть одно ее фото? – вытянув шею, Ивата водил пальцем перед лицом Саске. – И могу тебя уверить – не увидишь. А у меня есть, но я тебе не покажу, между прочим.

- А фото Итачи в академии убрали, - горестно повел Саске свою партию. – Это несправедливо, одзии-сан, никто ведь из них и половины не может того, что он умел… умеет, - Саске покраснел, словно сказал непристойность – прежде он никогда не сказал бы про брата в прошедшем времени.

2

Ветер безжалостно трепал одежду двух генинов, идущих в направлении от Академии.

- Неудачные в этом году каникулы, да? Погода ужасная, шторм за штормом, и трясло два раза, - голос девушки доносился до него словно из туннеля.

Она шла рядом, и запах ее розовых волос, напоминающий запах собачьего шампуня, раздражал Саске.

- Не знаю, - он слегка дернул плечом. – Я не о каникулах сейчас думаю.

Она повернула к нему лицо. Он не видел, но знал, что она улыбнулась.

- А-а…о чем?

- Об экзамене, - рубанул Саске, чуть повысив голос.

- Да-а?

Еще больше сотни шагов в молчании.

Он почувствовал, что девушка слегка обижена, и попытался немного смягчить тон.

- Мой отец говорит, что от этого экзамена зависит наша будущая жизнь шиноби.

- И ты так думаешь?

«Ками-сама, ну что она зануда такая, блин!»

- У меня на это есть свое собственное мнение. Но я тоже считаю, что на экзамене нужно показать себя с лучшей стороны, и не потому, что нас будут оценивать высокопоставленные гости, - он осекся, поняв, что сказал чуть больше, чем следовало знать однокласснице.  

Но она улыбалась, счастливая тому, что Саске-кун «провожает» ее.

Он предчувствовал, что назавтра отец и мать начнут разговор издалека, про «хорошую девушку Харуно», которая, может быть, «немного резковатая, но красивая и умная, а самое главное, здоровая, сильная, из приличной семьи…»

Саске внутренне застонал и выругался про себя. Он уже тысячу раз пожалел о том, что навязался, как дурак, идти с ней в одну сторону. Сам. Вот расхлебывай теперь, терпи эту зануду, подумал он и вдруг застыдился своей злости.

Его язык словно прилип к нёбу, и он не мог выговорить больше ни слова, пока они не подошли к дому Харуно.

- Спасибо, Саске-кун.

Они стояли друг напротив друга, и Саске думал, что длинные волосы ей совершенно не идут. Она скрывает челкой лоб, это понятно, но короткая стрижка подошла бы ей куда больше.

Он решил, что нелишне будет улыбнуться.

- Пока, Сакура.

Она слегка улыбнулась в ответ и исчезла за высокой калиткой.

А Саске, вспомнив, для чего он пошел в этот район, сразу же направился к дому Сая, и хорошая девушка Харуно ушла из его мыслей.

                  3

В день, когда восстановили поврежденный землетрясением кабель, линии были настолько загружены, что, сняв трубку, нельзя было не услышать чей-нибудь разговор.

Саске умудрился сломать два пальца на ноге, и от предварительных тренировок сенсей Какаши в порядке исключения освободил его. Юный Учиха сидел дома и злился, что нечем было занять два дня, положенные для восстановления.  

Кости срослись достаточно быстро, благодаря Сакуре, безмерно зазнавшейся после этого случая, но накатила депрессия, - да еще и море было каким-то скучным, бесцветным и чересчур спокойным.

Все говорило о том, что приближается новый тайфун.

Скучающий Саске болтался по дому из угла в угол, читал школьные конспекты, говорил ни о чем с Иватой и, между прочим, сняв трубку телефонного аппарата, слушал чужие разговоры.

«Какая дурость, - размышлял он, не вслушиваясь в разговор кого-то из женщин Инузука (он узнал ее по голосу и резким интонациям) и какой-то незнакомки. – Зачем в Листе нужна внутренняя связь? Неужели опять думают о пяти процентах населения деревни, которые не в состоянии быстро покрыть один-два километра со срочным сообщением? Вот, например, эти…рецептура пирога или прививки для псины…лишь бы им технические примочки. Снобизм».

Несколько лет назад он узнал, что существуют телефоны без проводов. Можно было ожидать, что Узумаки присочинил, но к негодованию Саске, информация подтвердилась.

-…И не знаю, когда выберусь, прикинь, - ворвался в его ухо резкий голос одной из подслушиваемых собеседниц. - Мама сейчас на очень непростой миссии, а Киба, бедолага, на занятиях руку до кости разодрал, и еще у меня четверо переломанных, из которых одна в гипсе, щенная.

Саске вдруг стало неприятно от собственных мыслей.

- Если щенная, то раствор для инъекции нужен совсем другой! Записывай.

Он не стал слушать дальше и тихонько положил трубку.

За окном внезапно стемнело. Деревья и кустарники в саду застыли, не шевелился ни один лист, и наступила давящая на уши тишина.

Саске нехотя встал, собираясь обойти дом и задвинуть ставни.

Телефон резко затрещал.

Громкость звонка была выставлена на минимум, от чего телефон действительно издавал всего лишь негромкий треск – но Саске все равно вздрогнул.

Он присел и, почему-то слегка робея, взял трубку.

- Резиденция Учиха. Слушаю вас.

В трубке молчали.

Саске подул в нее и повторил позывной.

Кто-то еле слышно вздохнул на другом конце провода. Кто-то?

- Нии-сан!!! – закричал Саске так, что засаднило в горле. – Нии-сан!

Может быть, это и было глупо. Напряжение атмосферы над Конохагакуре могло вызвать любую неисправность линии, а собеседник, вздох которого напомнил вздох уставшего и разочарованного Итачи после его первой миссии S-класса, который Саске запомнил на всю жизнь, мог оказаться кем угодно, но…

Ему так хотелось верить. Он был не просто убежден – он мог поклясться своей собственной жизнью, что это Итачи, соскучившись, молчал и слушал сейчас его голос откуда-то издалека.

Издалека?

Но в Конохе есть только внутренняя линия.

Он больше не думал. 

Он выбежал из дома, едва не забыв обуться.

И понесся к воротам деревни, двигаясь все же слишком медленно после травмы и жалея, что на патруле нет телефонной точки.

Больные пальцы дали о себе знать уже через несколько метров: споткнувшись, Саске едва не упал и почувствовал, как от резкого толчка что-то всплыло из глубины его памяти…

- Все когда-то расстаются, Саске.

- Все-все?..

- Да. Чувствуешь, как разговаривает море?

- Это тайфун приближается.

Итачи медленно качает головой.

- Нет. Это оно рассказывает о тех землях, которые повидало. Море вечно, потому что подвижно, Саске. Тайфуны для него неизбежны, ведь оно огромно, и сердце у него неспокойное, но если бы море было неподвижно, оно бы погибло.

- Нии-сан…я тоже хочу многое увидеть.  

- Ты сначала вырасти. А потом, когда ты вырастешь, мы встретимся здесь и поболтаем и про другие земли, и про других людей, и про тайфуны, которые видели.

Итачи кладет голову на плечо сидящего рядом Саске, и они вместе начинают ждать.

- Генма-сан! - у Саске было такое лицо, что патрульный чунин весь обратился во внимание, а его спутник (Саске знает его, это Хаятэ, он будет принимать экзамен, точнее, его первый этап – отборочные поединки) слегка занервничал.

- Ты куда, Учиха? – дружелюбно поинтересовался патрульный.

- Я…э…

В самом деле, что говорить?

«В деревне находится беглый шиноби»?

А что беглый шиноби сделал? Какой закон нарушил?

Итачи оставил всё по своей воле. Ему так захотелось. Больно. Но справедливо, по-человечески, по-настоящему. Пусть Саске и нет больше в его жизни.

- Вы меня выпустите наружу?

- Что за странности, Учиха? – улыбнулся Генма, гоняя в зубах сенбон. – Кто тебя держит-то?

Никто не держит. И Итачи никто не держал – за что же сейчас его все презирают?

- Надеюсь, ты знаешь, что через полтора часа – при самом благоприятном прогнозе – начнется сильнейший ураган. Так что если ты намылился нырять всю ночь за жемчугом, лучше было бы озаботиться разрешением отца.

Генма вновь улыбнулся, а его напарник прыснул от смеха и закашлялся.

- Недолго, обещаешь?

Саске кивнул и, оказавшись за воротами, с места взял огромную скорость и сразу скрылся в кронах деревьев.

Хаятэ обернулся к Генме, намереваясь что-то сказать, но фраза застряла в его горле, он только указал ему за спину – и Генма обернулся, тоже слегка ошарашенный.

- Я за ним. Туда.

Неопределенный жест, не терпящий возражений тон, и взгляд неправдоподобно синих глаз, – Хаятэ помнил такой взгляд, он был перед его лицом всю его жизнь с раннего детства, стоило открыть окно, он являлся, застывший в барельефе, мастерски переданный взгляд человека, умевшего взять в свои руки и защищать не только собственную жизнь и собственное сердце.

Узумаки Наруто не дождался ответа, который был не нужен ему.

Точно таким же движением, как Саске, он развернулся и мгновенно скрылся из глаз патрульных, которые застыли, каждый в своих мыслях, как застыли притихшие перед бурей вековые деревья. 

Совсем еще слабый ветерок, первый вестник надвигающегося урагана промелькнул мимо, сбросив к ногам несколько оторвавшихся, слабых листьев.

 4

Итачи точно направился к морю! Больше некуда. Он намекал мне на это, и само собой, он вспомнил наш разговор…

Быть может, он снова уйдет на пять лет…или навсегда. Но я его увижу. В последний раз.

- Саске!

Еще недостаточно тренированная чакра внезапно рассредоточилась, нога скользнула, и Саске, пролетая сквозь царапающие ветви, сбивая больно стукающие по лицу желуди, сгруппировался, как кошка, но, всё же упав на четыре конечности, умудрился завалиться набок и рассадить локоть.

- Ты?! Свиненок, я же из-за тебя чуть не убился! – еле сдерживаясь, зашипел Учиха.

- Ну, я. Куда собрался-то?

Саске поднялся медленно – а хотелось подлететь к Узумаки и как следует завезти ему по шее.

- Тебя это меньше всего должно колыхать.

В голубых глазах Наруто, еще совсем детских, так похожих на любимую Саске стихию, поднималось что-то невиданное раньше.

- Ураган надвигается.

- Без тебя знаю. Отвали, - Учиха развернулся и, резко выдохнув от неприятных ощущений в ноге, побежал. По земле, уже почти не чувствуя боли. В ребрах что-то екало, организм маленького шиноби усиленно вырабатывал адреналин, и постепенно ничего не осталось, кроме сладкого, щекочущего чувства ожидания.

Итачи. Он там, он, должно быть, тоже ждет встречи.

- Я сказал, не путайся под ногами, дурень! – закричал Саске, убедившись, что Наруто и не думает оставлять его наедине с собственными мыслями и мечтами.

Тот бежал рядом, не глядя на Учиху, как будто так и было нужно.

- Я не под ногами. Я рядом, - рассудительно ответил Наруто, не сбавляя хода.

- Чего привязался-то?! Дуй обратно, - уже мягче, но хмуро сказал ему Учиха.

Принесенный ветром, ясно почувствовался запах моря. Саске прибавил ходу.

Прибавил ходу и Наруто.

- А ты куда, если не секрет?

«Вот дурак. Сначала бы узнал, потом бы уж за мной гнался»…

- К морю.

- Я так и понял, что к морю, - спокойно заявил Наруто. – Там опасно. Зачем тебе туда?

«Не отвяжется ведь!»

Саске не ответил.

Путь до побережья оба генина завершили в сердитом молчании.

Море встретило их настоящей бурей.

Черные двадцатиметровые волны настигали одна другую и бросались друг на друга уже совершенно озверело, хаотически гуляя в разных направлениях. Казалось, что берег ходит ходуном, некоторые причалы уже были разбиты, но ни одной щепки не плавало на беснующейся поверхности – все было утянуто в глубину, в собственность какой-то древней опасной силе, с которой всё начиналось.

Небо поблекло и стало тусклым, словно будучи не в силах смотреть на бушующие водные громады, и от этого казалось, что мир закрыл глаза.

Нельзя было расслышать ни одного слова.

Наруто переводил взгляд с Саске на море и обратно. На Саске было страшно смотреть.

Его лицо посерело, взгляд был незнакомым и каким-то растерянно-злым.

Наруто даже не пришло в голову, что он может дожидаться здесь кого-то, и через полчаса, когда очередная волна достигла берега и ударила по нему, разметав гальку и окатив обоих генинов с головой, он неуклюже обхватил Саске сзади, пытаясь укрыть его от опасности.

- Пошел вон, дубина, сволочь! – нахлынувшая не хуже штормовой волны злоба была неожиданна в своей силе даже для самого Саске, и он отвернулся в ту же секунду, скрипнув зубами от досады на то, что Наруто увидел его слезы.

- Он не придет, - одними губами сказал Наруто, вдруг догадавшись. – Тот, кого ты ждешь. Не придет.

Один вал настигал другой, и Саске хотелось исчезнуть в одном из них навсегда; он смотрел и смотрел на беснующуюся стихию, а закипающее отчаянными в своей болезненности картинами воображение рисовало ему, как он прильнет к закручивающейся смертоносной воде, словно к старому другу, а потом исчезнет насовсем, потому что этот мир без Итачи был больше не нужен ему.    

Он сам не осознал, как и почему набросился на Наруто, пытаясь причинить ему хоть какую-то боль, забрать с собой и его – чтобы еще один человек не видел этого мира и не радовался ему. Если бы он мог, он уничтожил бы свою деревню, всю свою страну и весь мир, в котором у него больше не было Итачи.

- Придурок же, придурок и есть, - беззлобно и сосредоточенно Наруто повернул прием Саске против него же – при эмоциях, которые сейчас владели Учихой, это было достаточно легко – и прижал его, обездвиженного, к себе.

Из горла Саске вырвалось с хрипом несколько слов, от которых у его напарника мороз прошел по коже.

Он никогда не слышал такого языка – странного, не похожего на человеческий –  и прежде не слышал, чтобы на нем говорил Саске.  

И внешность Учихи менялась. Кожа приобрела странный сероватый оттенок, радужная оболочка глаз переливалась красным, словно его семейная техника искала выхода, а волосы вдруг вытянулись, поднялись на голове дыбом, став как будто твердыми на вид, подобно перьям.

Наруто, уже не слушая воплей, которые сильно напоминали проклятия, потащил Саске в сторону деревни, удивляясь тому, каким тот вдруг стал тяжелым.

Еще много раз волны накрывали два маленьких тела и тащили несколько метров по берегу, но швыряли их прочь и откатывались, словно наигравшись.  

Наруто едва брел, поминутно падая на колени, не видя ничего, слыша лишь эти пугающие хриплые выкрики и чувствуя только твердое, потяжелевшее тело и сжимающие его шею руки, ледяные, как будто покрытые чешуей.

Уже в лесу, перед тем, как потерять сознание, он услышал голос Какаши и еще чьи-то голоса, говорящие о каком-то пробуждении крови; а потом почувствовал, как от него отрывают Саске. Удивился, как крепко тот держится – видимо, какой-то части сознания Учихи было не по нраву это пробуждение, и он боялся его…

А потом не стало ни света, ни темноты.

- Саске! Где Саске? – как только он почувствовал, что может дышать, он закричал что было силы.

- Да тихо тебе! – дежурная девушка-медик даже вздрогнула от воплей Наруто.- Жив твой Саске.

У нее перехватило дыхание от вида того, как засветилось счастье на лице сына Намикадзе.

Она хорошо помнила Четвертого Каге. Ей нравился и он, и его сын, выросший таким, каким хотел его видеть отец.

- Его можно увидеть?

Девушка улыбнулась нетерпению Наруто.

- Можно. Только сначала поговори кое с кем…

- Но он точно не умер? Саске жив? – настырничал парнишка, не умолкнув, даже когда увидел входящего Какаши.

- Ты как, Наруто?

- Мне плевать, как я! Со мной всегда всё в порядке. Где Саске, скажите, сэнсей?

- Саске в больнице, ему пока нельзя уходить отсюда, - дзенин кивнул девушке, и она вышла, плотно закрыв за собой дверь.

- Он там не ранен? Что у него с телом? Он теперь навсегда такой?

- Тело пришло в норму…- Какаши едва слышно вздохнул, и Наруто заерзал на кровати.

- Ну а остальное-то?

- У Саске случилось горе. Очень страшное горе.

- Кто-то умер? – Наруто порой проявлял неплохую догадливость.

- Не кто-то. Всю его семью убили. Кто это делал – пока неизвестно. Ему крупно повезло, что он тогда побежал к морю…потому что убийцы даже детей не пощадили.

Голубые глаза стали просто огромными – в треть лица, и Наруто скорчил гримаску, напряженно думая.  

- Он знает?

- Знает.

- Я пойду к нему!

- Иди, Наруто, - сказал Какаши уже в захлопнувшуюся за Узумаки дверь.

Машинальным движением стянул маску с лица и потер глаза ладонями, думая о том, как же странно и справедливо устроен этот ребенок – будущий Хокаге деревни Листа.

5

- Я всегда думал…вот почему? У меня огненный тип чакры, у моей семьи огненные техники. А я ведь так люблю море.

- А почему ты его так любишь?

- Не, ну не придурок  ли?

- Когда я стану Хокаге…

- Что тогда будет? Не разрешишь называть тебя придурком?

- Не разрешу уходить от меня без церемониального поцелуя. Не смейся.

- Я и не думал. Только церемониальных у меня не осталось, Наруто. Придется тебе довольствоваться супружескими.

Он просыпался со счастливым смехом и сразу же умолкал, как будто стесняясь этих стен и фотографии, на которой был Саске.

Его Саске. Который сейчас, возможно, был мертв, а может быть, наслаждался обществом своего наконец-то обретенного брата или вовсе другого человека, а может быть, нуждался в помощи.

- Ты ни в чем никогда не нуждался, - взгляд на фотографию, на лицо Саске, искаженное из-за подступивших слез.

Ему показалось, что и Саске не улыбается, а плачет.

- Не отвяжешься. Понял?!

«Я вернусь сюда…и буду защищать мой дом. Но моего дома нигде не будет без тебя», - подумал Наруто, неплотно прикрывая за собой дверь.

Над Конохой едва проглянуло золотистое осеннее солнце.