Простите...что очень, длинно. Но жуть...как хотелось рассказать, поэтому читаем комментируем, млеем и радуемся) История придумана не мной, спасибо автору что он такой молодец)
Christmas Experiments



Дзынь…

Звон разбитого стекла долетел до кухни.
Боже, неужели опять?
Джон раздраженно отбросил ложку, которой помешивал кофе, шумно отодвинул стул и вышел из-за стола.
Дойдя до гостиной, он обнаружил Шерлока, скрестившего руки на груди и с неприязнью косящегося осколки стеклянного шарика. Джон только что закончил устанавливать раскидистую сосну в крестовину и решил сделать перерыв, перед тем как начать наряжать ее (сосну!) и всю комнату. Но коробки с елочными игрушками он уже достал и поставил их перед кофейным столиком и рядом с зеленым рождественским деревом, заполнившим своим ароматом уже всю комнату. Шерлок естественно с любопытством начал заглядывать в эти коробки и уже разбил одного премилого белого блестящего стеклянного зайца, едва взяв его в руки. Теперь же жертвой детектива стал большой красный шар. Наверно самый большой из всех, что были в коробках. Ну конечно!
-Шерлок,- с укоризной сказал Ватсон.- Я же просил их не трогать!
-Просто я не понимаю,- раздраженно бросил Шерлок в ответ, теперь уже косясь на сосну, будто бы там, спрятавшись за колючей веткой, стоял Майкрофт и подмигивал ему, помахивая зонтиком.
-Что?
-Зачем притаскивать в квартиру дерево, от которого воняет на всю квартиру и по всему дому рассыпаны иголки, потом пытаться сделать так, чтобы оно устояло в маленькой крестовине (которая, кстати, по диаметру должна быть раза в полтора больше) при этом отбив себе два пальца молотком, еще и навешивать на него игрушки и гирлянды, а потом три недели спустя опять убирать эту китайскую мишуру в обратно в коробки и вытаскивать это дерево, в очередной раз приводя в ужас Миссис Хадсон снова рассыпанными по всем коврам сухими иголками.
-Ага, значит твои чудесные так называемые «эксперименты» для Миссис Хадсон рождественские подарки что ли?- чуть изогнув одну бровь, спросил Джон.
-Она вроде бы не против..
-Ну еще бы – тухлая голова в холодильнике, серная кислота в банке с надписью «уксус», чьи-то зубы в стакане на полке в шкафу для сладостей, взорванная микроволновка, дырка в столе, взорванный чайник и еще сотни и сотни безумных опытов, которые ты порой проводишь у нее на глазах – для нее просто бальзам на сердце!- усмехнулся Ватсон
-По крайней мере, в моих действиях есть смысл, чего нельзя сказать о твоих, - Холмс с недовольством посмотрел на Джона.
-Ну, знаешь ли! Посмотри на все, что я делаю, с другой стороны. Эта сосна, игрушки – все это пусть будет моим собственным экспериментом, который ты не в праве сры…- Ватсон не успел договорить. Шерлок выхватил из коробки еще один немаленький голубой шар, который с одной стороны был весь в шестиугольных гранях, а с другой – абсолютно гладкий, и направился с ним на кухню, приговаривая: «Нужно проверить.. если это стекло, то… а вдруг полиэстер… да нет, швов нет, значит – стекло.. это определенно будет интересно…»
-Шерлок, что ты задумал?- нахмурив брови, спросил Джон. Но тот уже скрылся за углом. Ватсон проследовал за Холмсом. Стараясь сделать как можно более грозный вид, Джон зашел на кухню. Тут он заметил, что детектив поставил какую-то железную миску на плиту, положив в нее несчастный шар.
-Ты хочешь.. Нет-нет-нет НЕТ! Верни его!- до Джона дошла суть эксперимента.
-Джон, спокойно, это всего лишь маленький опыт, не более того.- усмиряющее произнес Шерлок, прибавляя огонь до максимума. -Лучше отойди и не мешай, иначе осколки попадут в тебя, и я не узнаю результат эксперимента.
-Что? Ты серьезно? И не подумаю!- Ватсон с самым упертым видом встал близко к плите. Плевать на осколки.
«С какого он портит мои игрушки?! Я же не разбрасываюсь его реагентами!.. А кстати..» – с этими мыслями он подошел к шкафу с реагентами и достал пять каких-то баночек, какие-то порошки и начал заливать и ссыпать все в одну колбу, но перед этим разжег спиртовку и поставил эту самую колбу нагреваться.
-Что ты творишь?- услышал он гремящий голос Шерлока совсем рядом, у себя за спиной.
-«Это всего лишь маленький опыт, не более того. Лучше отойди и не мешай!» - передразнил Ватсон детектива, продолжая увеличивать концентрацию веществ.

-Прекрати эту бессмыслицу! – взорвался Шерлок.

Джон резко повернулся к Холмсу.

-Верни мой шар!

-Верни мои реагенты!

-Сначала шар!

-Нет, сначала реагенты!
Тем временем в колбе, в которой Джон сотворил месиво, белая пена поползла на стол, яростно шипя, субстанция в самой колбе превращалась в черную, нагреваясь, а с плиты уже доносились недобрые звуки. Но никому из спорящих не было дела до «экспериментов».
Шерлока достало рождество, предновогодняя суета, а так же и без того тупые лондонцы, с приходом зимы ставшие еще тупее. Даже преступления были так или иначе связаны с «сантаклаусамиелкамиигрушкамимагазинамиподарками». Один сумасшедший эльф, в детстве обидевшийся на пьяного Санту и решивший взорвать магазин ему в отместку, чего стоит. Даже Миссис Хадсон говорила о подарках, мишуре, вязанных свитерках, носочках и о рождестве чаще, чем о своем бедре! Нонсенс, да и только!
Джона достал Шерлок, который уже уничтожил две предыдущие сосны, объяснив свои поступки тем, что он не хочет, чтобы миссис Хадсон и Джон простыли, поэтому он напустил хвойного дыма. Спасибо, что хоть без игрушек жег! Хотя среди них уже были потери: елка №1, елка №2, синий расписной шар и лиловый колокольчик, отстреленные Шерлоком, будучи на елке №1, белый заяц, не выдержавший прикосновений садиста-детектива, большой красный шар, умерший той же смертью, что и заяц, и теперь уже голубой шар мог тоже трагически погибнуть, так и не успев исполнить свое предназначение, пав жертвой безумного эксперимента о радиусе распространения осколков…
Кстати об экспериментах..
Только Джон вспомнил про то, что творилось за Шерлоком и на столе за его, Ватсона, спиной, как вдруг… с плиты раздался звон разлетевшегося стекла, по левой щеке Джона полоснуло острой болью. Но не успел он это осознать, как сильные ладони Шерлока опустились ему на плечи, заставляя сесть на пол, под стол. Над ними раздался хлопок и по комнате пустился легкий дым с очень резким запахом.
Джон с трудом добрался до окна, распахнув его настежь. В комнату ворвался ледяной спасительный воздух, постепенно меняясь местами с дымом. Джон так и остался стоять у окна, свесившись вниз, вдыхая раздирающий легкие уличный ветер. Рядом точно так же стоял Шерлок. Внезапно Ватсон почувствовал, как тот его слегка тянет за рукав. Доктор подчинился этому жесту и повернулся к детективу.
-Царапина.- ответил тот на немой вопрос и опустил холодную ладонь с маленьким шариком снега с рамы окна Джону на горящую щеку, легко проводя ею по царапине. По началу немного щипало, но снег замораживал боль, а внимательный взгляд серых со свинцовыми звездочками вокруг зрачков глаз Шерлока убирал все дурные мысли из головы, оставляя только тепло где-то в солнечном сплетении. Джон увидел что-то блестящее в темных непослушных кудрях детектива. Это был осколок от злополучного шара. Ватсон протянул руку, чтобы убрать его из мягких волос Шерлока. Но, разумеется, благие намерения не могут просто ограничиваться короткими действиями.
Джон поддался порыву и обнял Холмса за шею.
-Так лучше,- прошептал Ватсон детективу в висок. Тот замер, ощущая, как мурашки пускаются в пляс по плечам и вдоль позвоночника.
-Если хочешь, я могу тебе помочь с украшением квартиры,- вдруг тихо сказал Шерлок. Джон удивленно посмотрел на Холмса. Эта реплика равносильна признанию в своей неправоте или, что еще удивительней, ИЗВИНЕНИЮ. Доктор воздержался от комментариев по этому поводу. Он лишь улыбнулся и сказал: «Я буду рад, если согласишься».


***


Несколько часов спустя, после долгой и тщательной уборки, гостиная, да и вся квартира в целом (а особенно недавно разгромленная кухня), приняли подобающий вид. Даже череп удостоился быть обвязанным серебристым курчавым серпантином, так что теперь ничего не говорило о том, что он лысый. Дыры от пуль на стенах были замаскированы большими белыми снежинками из бумаги, на елке, украшенной самыми разными игрушками, торжественно переливались в темноте золотистые гирлянды, которые распутывались Джоном и Шерлоком в течение полутора часов.
Но результат превзошел все ожидания. Завершающим штрихом стали две большие свечи, поставленные детективом на кофейный столик. Даже миссис Хадсон, пришедшая на несколько минут проведать квартирантов, не заметила следов их недавних опытов.
Выпроводив старушку, Шерлок устало плюхнулся на диван, увлекая Джона за собой, позволяя тому лечь головой к себе на колени. Перебирая короткие волосы Ватсона, детектив разрешил себе прикрыть глаза. Так уютно уже не было давно.
За окном было минус десять, блестящие звезды на небе заменили алмазные хлопья в воздухе, заполнявшие собой все вокруг, сыпавшиеся уже на протяжении двух дней, засыпая прохожих, машины, скамейки, фонари, деревья – одним словом, погода явно решила подшутить над коммунальными службами и позлить дворников с автомобилистами. Стоило открыть входную дверь подъезда, как ветер, казалось, вываливал несколько мешков снега на выходящего разом, мороз тут же принимался яростно искалывать пальцы рук, холод забирался щупальцами под шарф, пальто, рубашку…
А в гостиной было тепло, тихо: неравномерный свет от потрескивающего камина, гирлянд и свечей внушал доверие, был рядом Джон, даже не хотелось никаких преступлений, а с лица не возможно было согнать глупую полуулыбку…
Определенно, это Рождество было в сотни, нет, в миллиарды раз лучше, чем все предыдущие.
Теперь Шерлок не сидел один в темной комнате, периодически выгоняя миссис Хадсон из квартиры и Майкрофта из телефона, заваливавшего его эсмэсками, полными иронии и всякой прочей чуши.
Теперь Шерлок сам мог кого угодно засыпать сообщениями, мог приостановить бурную деятельность своего мозга. Мог просто наплевать на все происходящее только потому, что понятие «дом» теперь раскрылось для него не только, как место, где можно поспать (чего он иногда не делал по нескольку суток), а еще и как нечто, связанное с какими-то теплыми, нужными, и уютными ассоциациями и образами.
Но эти мысли не хотелось, да и не получилось бы удалить из своего жесткого диска.
Это было их с Джоном Рождество.
И от одного лишь осознания этого факта все становилось неважным.