Сегодня приснилось, что я стала пациентом детской психиатрической клиники. Меня забрали после туда сразу после того, как я сказала одной девочки из класса, что у меня, кажется, галлюцинации, потому что я у нее вижу три глаза… Неизвестно откуда взявшийся громила в зеленом комбинезоне, на всякий случай заведя мне за спину руки, мягко, но настойчиво, вывел меня из кабинета и сопроводил до стеклянных раздвижных дверей психушки.
Страшно не было, было… странно. Ощущала себя в замешательстве: как я, вполне себе адекватный и интеллигентный человек, могла очутиться в психбольнице? Страх пришел позже, вместе с осознанием того, что, если я никогда не выйду отсюда (а обычно так и случается), то не смогу осуществить своих глобальных планов на будущее: не смогу открыть свое кафе, не куплю дом, не рожу двоих детей и никогда не заведу собаку. А еще я поняла, что перешагивая порог клиники, ты лишаешься всех контактов, всех связей: тебя просто отгораживают от внешнего мира, от… нормальных.
Наконец меня привели в мою палату, всю такую беленькую и чистую, аж противно, на четыре койко-места, три из которых уже были заняты. Соседками оказались милые девочки девяти-одиннадцати лет, все как на подбор белокурые, улыбающиеся и одетые в белые казенные ночнушки ниже колен. Я разговорилась с ними. Узнала, что здесь не так уж и плохо. Мы общались очень, очень долго. За пару часов (или дней?..) поначалу неприятный белый цвет даже стал каким-то необходимым для жизни. Я уже не могла представить себе это место каким-то другим, без режущих глаз бесцветных стен и словно накрахмаленного постельного белья… Девочки постоянно находили очень интересные темы для разговора. С ними вообще было очень интересно и легко, даже лучше, чем с моими самыми верными друзьями. Постепенно я вообще перестала думать о том, что больше никогда не увижу их и своей семьи. Все, что мне было нужно – это беспрерывный разговор с этими странными особами, на вид лет на пять младше меня. И мы все говорили и говорили, а рыжеватые лучи, проходившие сквозь стекло огромного окна на всю стену, будто бы закатного солнца освещали наши фигуры, отчего-то сливающиеся с интерьером палаты, постепенно стирая их контуры…