Сегодня разговаривала с Бузулуком, с тетей Лидой Лебедевой. Не могли наговориться - обо всем, обо всех, перескакивая с одного на другое, на третье... Случайно зацепились за тему начала войны - так ярко она запечатлелась в памяти тети Лиды, подробности, эмоции...
22 июня 1941 года был воскресный день. По выходным Лебедевы с друзьями отдыхали на речке Самарке. Компания состояла из родных и соседей Олиных и Маршанских - Абросимовых, Ефановых, Науменковых. Дом, в котором жили Анна Ивановна и Петр Иванович Олины в двухкомнатной коммунальной квартире, улица Комсомольская, 56, был большой, казенный, четырехквартирный. Все его жильцы шли с утра на речку, захватив продукты, два ведра - для супа и для чая, и пироги, испеченные заранее. Интересно, что никто не употреблял спиртного, никогда не брали с собой ни вина, ни водки. В красивом месте, которое называлось Санчиха, был облюбован бережок с удобным спуском, там обычно и располагались. Бывало, заходили и дальше, на Агрономиху, там было еще красивее. Женщины принимались за готовку, в одном ведре варили обычно кулеш, в другом кипятили чай с листьями смородины. Мужчины рыбачили, купались. После себя все тщательно убирали.
Лида обычно с удовольствием принимала участие в воскресных походах. Но в этот день почему-то идти наотрез отказалась, как ее ни уговаривали. "Ну, как хочешь!"- недоумевающие родители наконец оставили ее в покое. Все ушли, большой дом опустел и затих. Лида читала книжку и прислушивалась к радиоприемнику. Незадолго до полудня по радио объявили: "Товарищи, сегодня в 12 часов будет передано важное правительственное сообщение". Лида сделала звук погромче и в 12 часов дня услыхала известную речь Молотова: "Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города..." Лида вспоминает, как ее охватил ужас, мурашки побежали по телу - как война? как бомбят?
Тетя Лида говорит, что она вообще редко плачет, а тогда начала плакать навзрыд, потом успокоилась, потом снова рыдала. Вышла во двор к калитке - город как-будто вымер. На улице тишина, не видно и не слышно ни людей, ни машин.
С речки обычно приходили уже затемно, поэтому, как она ни выглядывала своих, понимала: они придут не скоро. Возвращалась в дом, и снова начинала рыдать. Наверно, в детскую душу приходило понимание: кончилась счастливая мирная жизнь, кончилось детство.
Летом часто к вечеру начинался дождь, а то и гроза. Почему-то это сплошь и рядом случалось в воскресенье, ненастье заставало их компанию возле речки или по дороге, и тогда возвращались домой мокрые, но довольные. В этот раз разразилась такая стихия, что по улице несся поток, без конца сверкали молнии, гремел гром.
Наконец-то Лида дождалась: в конце улицы в отсветах молний, с трудом пробираясь к дому, показались свои. Когда они вошли в калитку, Лида сказала: "Началась война." Ни кем не было сказано ни слова, измученные и промокшие, все молча разошлись по своим комнатам. Что было потом, Лида не помнит.
Возможно, для взрослых начало войны не было неожиданностью? Может быть, предчувствие витало в воздухе? Просто ничего не говорили детям, оберегая их от лишних страхов и тревог. Может быть...