Смерть, как нечто неизвестное пугала и тревожила. Сама смерть была легкой и не мучительной, не помню в следствии чего она произошла, как засыпание, тем не менее, опять вспомнил о Христе и в последнюю секунду просил о прощении и пытался выразить некоторые формы покаяния.
Пробуждение началось как обыкновение отхождение ото сна, только с неким необычным эффектом на свет. Встретил после смерти, по аналогии с Тибетской книгой мёртвых, некий, то ли ботхисватха, то ли божёк индуизма и чётко сказал не смотреть вниз, мы находились в полёте. Подъём был мучительный, очень хотелось посмотреть назад, но сразу вспомнилась книга мертвых, в которой по всей широте сюжета говорилось от лица живых к мёртвому, не останавливаться и не полюблять миры на пути к нирване, иначе эти миры вытягивали на себя в новые рождения.
Поднялись до некоей сферы и вошли в неё. Здесь он меня и оставил. Сфера была ограничена, но это я понял позже. В сфере были обыкновенные люди и не понятные сущности, но я не обращал внимания, были ли они в теле, или в тонком теле, или были только души, не знаю, только общие, некие представления о наличии некоторых сущностей. Сфера была достаточно светлой, не было ни дня, ни ночи, но было некое ощущение блаженства и света, размер сферы по ощущениям был несколько кварталов. Сущностей было в сфере много, как я понял, это были люди, они рассказывали свои истории и их почему-то, постепенно тянула к границам сферы. Мне тоже стало интересно, что за гранями этих сфера. Я подошёл к некоему как бы сгущенному воздуху, эфиру, это и была граница сферы. При подходе к границе очень сильно затрясло, но не было больно. Край сферы тянул и засасывал, но я не стал идти дальше. В последствии я видел, как многие из сферы проходили через её границы и исчезали во мгновение.
Далее необычным оказалась возможность общаться не только исключительно словами, но в большей мере мысленно, причём со всеми, сам переход общения со слов, или с их подобия, потому как не знаю, что происходило с моим телом. Переход на общение в мыслях был тяжёлым и длительным, сложно было привыкнуть. В среде этой сферы происходило постоянное общение сущностей. Причём всё время кто-то подходил к границам сферы и растворялся в ней. Чем больше общался мысленно, тем больше выходил на бездуховную сущность, которая не представляла из себя видимого в сфере духа или тонкого существа, а общалась со мной исключительно, как голос в голове, общение сводилось скорее к научению, чем к общению. Скорее как поддержка в свете того, чтобы я не шёл к краю, да и меня самого почему-то не тянуло. Через какое-то время в сфере оставались уже малое количества сущностей.
И в итоге я остался один, только с этим голосом в голове. Он научал неким высоким формам поведения, сначала влиять на сферу, изменять её, а потом и создавать, искажать. В результате у меня получилось, уже после исчезновения всех сущностей из сферы то ли уничтожить её, то ли выйти из её ограничения. И оказаться в бескрайнем, бесформенном пространстве, голос оставался со мной, не давал был в одиночестве. Не знаю, долго ли я пребывал вне сферы и делал ли я для себя ещё некие изменения этого “светлого пространства”, но в результате вышел к этой сущности. Она перестала быть исключительно голосом в голове, который учил меня некоторому постоянному восхождению к высшему, к идеалу и порядку мыслей, возвышала всё выше к уровню творца.
В один момент пребывания вместе с “обучающей” меня сущностью, появилась другая сущность, которая то ли экзаменовала ту сущность, которая у меня была в голове, и начала общаться мысленно с последней, но мысленное общение было направлено на ту сущность, а не на меня. Сущность которая меня обучала, не слышала её, а я её услышал и понял, это были слова некоторого откровения о порядке вещей во Вселенной, возводящие к совершенству. В результате я услышал слова подниматься ещё выше и услышал в голове новую сущность, слова которой были невероятно прекрасны и тянули к себе, тянули к этой новой сущности. Она засияла на “горизонте”, как невероятно красивый свет, а стремление к нему стало таким прекрасным и таким возвышающим, что приносило неиссякаемую гамму блаженств. Это было бесконечно движение к совершенному, к источнику всего и вся.