Папа Мартин I и Латеранский собор 649 г.

Первым своим делом Мартин признал необходимость соборно отвергнуть Типос. Он открыл собор 5 октября 649 г. в константиновской базилике Спасителя в Латеране. Собор имел пять заседаний до 31 октября 649 г. Собрано было много епископов, до 500 человек, из Италии, Сицилии, Сардинии, Африки. Был представитель Востока в лице Палестинского епископа Стефана Дорийского (сирская Дура), присланного в Рим еще Софронием. Составился собор, приближающийся по авторитету ко вселенскому. После речи папы, изложившего историю вопроса, прочитаны были документы, исходившие от архиепископа Равенны, от епископов и монахов Палестины, от архиепископа Кипрского Сергия и от соборов африканских. Затем прочитаны и еретические документы: "Эктезис", Типос, заявления Кира, Сергия, Пирра, Павла; затем - догматические определения пяти вселенских соборов и цитаты из отцов церкви. К пересказу постановления Халкидонского собора сделано такое добавление: et duas Ejusdem sicuti naturas unitas inconfuse, ita et duas naturales voluntates, divinam et humanam et duas naturales operationes, divinam et humanam in approbatione perfecta et indiminuta Eumdem Veraciter esse perfectum Deum et hominem perfectum (μόνης δίχα της αμαρτίας) Eumdem atque unum Dominum nostrum et Deum Jesum Christum, utpote volentem et operantem divine et humane nostram salutem.

Затем в 20 канонах-анафематизмах осуждается все монофелитское учение детально. В сопровождении энциклики акты были опубликованы, посланы церквам и императору Констансу II, но не патриарху Павлу, ибо он еще раньше был папой низложен. На энциклику папы откликнулся утвердительно не только Запад, но отчасти и Восток.

За данный собор впоследствии Папа был арестован и мучим перевезён через Рим в Херсонес, где и умер на задворках империи, следующим был осуждён Св. Максим исповедник и так же замучан. После этого происходит разрыв Востока и Рима.


VI Вселенский собор (680-681 гг.). III Константинопольский

В конце приложено в форме символического изложения Исповедание римской церкви по спорному вопросу. Оно действительно замечательно по своей простоте, ясности и правильности. Оно сыграло свою положительную роль в постановлениях собора и было до некоторой степени аналогично роли Томоса папы Льва для IV Вселенского собора. Вот оно:

"Исповедуем, что каждая из природ Христа имеет природные свойства: человеческая - все человеческие, кроме греха. Но, исповедуя две природы, две природные потребности в Едином Господе Иисусе, мы не учим, что они противятся и враждебны друг другу (как заблуждающиеся от пути истины обвиняют апостольское предание). Мы не учим, что они разделены как бы на два лица или ипостаси, а говорим, что Один и тот же Господь Иисус Христос имеет в Себе, как две природы, так и два природных желания, и действие Он имеет от вечности общее с Единосущным Ему Отцом, а человеческое принято от нас вместе с нашей природой во времени. Как природ, соединяющихся в Одном Христе, две, так, поистине, два и их действия, которые с их природами присущи Одному и Тому же Господу Иисусу Христу".

Папа уверяет, что "апостольская церковь - мать империи" - всегда сохраняла это правило веры и, по благодати Божией, никогда не впадала в ереси. Это чистое учение, принятое от начала от князей-апостолов, пребудет непорочным до конца, по обетованию Господа: "Симон! Симон, ce сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился ο тебе... и ты... обратившись, утверди братьев твои (Лк. 22:31-32)".

Папа Агафон хочет следовать примеру своих предшественников. Он излагает историю ереси. Но повсюду замалчивает случай с Гонорием. Приглашает императоров и Константинопольских патриархов отвергнуть ереси и принять православное учение, которое опирается на непоколебимую скалу римской церкви, quae ejus gratia atque praesidio ad omni errore illibata permanet.

Папа многократно повторяет о непогрешимости всех своих предшественников и этим дает понять, что и Гонория он не считает впавшим в ересь.

С 7 ноября 680 г. по 16 сентября 681 г. состоялось всего 18 заседаний.

На 1-ом заседании было 43 епископа. Первое слово взяли папские легаты и обратились к императору с просьбой дать им объяснение, как и почему в Константинополе и вообще на Востоке возникли догматические "новизны", которые 46 лет тому назад начал вводить патриарх Сергий, а за ним - Павел, Пирр и т. д. Тогда император вызвал к ответу Георгия Константинопольского, Макария Антиохийского и единомышленника последнего, имевшего репутацию искусного богослова, монаха Стефана. От имени двух патриархов запротоколировано такое заявление: "Мы не изобретали новых выражений. Мы довольствовались учением св. вселенских соборов, св. отцов, патриарха Сергия и его преемников, равно как и папы Гонория, и Кира Александрийского. Они научили нас так ο воле и энергии. И мы готовы это доказать".

Тогда принесены были из архива подлинные акты соборов. Чтение началось с актов III Вселенского собора, ибо актов I и II не существовало. При чтении письма св. Кирилла Александрийского к императору Феодосию II с выражением об Иисусе Христе "воля Его всемогуща" патриарх Макарий воскликнул: "Вот доказательство, что во Христе одна воля!" Вообще патриарх Макарий сразу обнаружил себя упорным монофелитом. На это папские легаты, восточные епископы и императорские чиновники резонно отвечали, что здесь св. Кирилл говорит лишь ο божественном естестве Христа, которое у Него обще с Отцом и Святым Духом и потому всемогуще. Здесь нет речи о том, одна или две воли во Христе.

На 2-м заседании (10 ноября) читали деяния IV Вселенского собора. При чтении знаменитого Томоса папы Льва: "agit enim utraque forma cum alterius communione, quod proprium habuit: Verbo quidem operante, quod Verbi est, carne autem exsequente quod carnis est, et horum unum coruscat miraculis, aliud vero succumbit injuriis" папские легаты заметили: вот ясное учение о duae naturales operationes inconfuse et indivise. Макарий сказал: "Я не учу ο двух энергиях, да и папа Лев здесь такого выражения, как "две энергии", не употребляет". Довольно смело это замечание Макария, ибо мы только что процитировали слова папы Льва: "duae operationes". Что же оно значило бы, если за ним не мыслилось бы "две энергии"? "Итак, ты думаешь, что Лев говорит здесь ο μια ενεργεία?" - возразил император. Макарий ответил: "Я не употребляю чисел, а говорю вместе с Дионисием Ареопагитом ο богомужном действии - θεανδρικη ενεργεια". - "А что ты под ним разумеешь?" - спросил император. "Я тоже этого не определяю", - ответил Макарий.

Эти уклончивые ответы Макария были свидетельством его идейного смущения, но не трусости в исповедании своего монофелитства. Β дальнейшем он со всей откровенностью и искренностью защищал монофелитство.

На 3-м заседании (13 ноября) приступили к атакам V Вселенского собора. Здесь в самом же начале оказалось пришитым подложное сочинение, якобы, Мины, патриарха Константинопольского, к папе Вигилию, трактующее вопрос ο волях и утверждающее εν θέλημα. Πο самому анахронизму этого вопроса для эпохи V собора явно было, что это подлог. Легаты протестовали против чтения документа, и он был сдан в комиссию для исследования. Сам император, чиновники и епископы убедились, что три тетради первой книги актов собора не имеют нумерации и по почерку отличаются от четвертой, которая имеет отметку: № 1. Затем в архиве сохранилась кипа бумаг, "исходящих" от патриарха Мины. И тут никакого письма Мины к папе Вигилию не записано. Да и умер патриарх Мина раньше V собора, еще в 552 г. Император велел вырвать вставные тетради.

Когда стали читать вторую книгу актов, среди них встретили два письма папы Вигилия к императору и императрице с учением ο "миа энергиа" (una operatio). Легаты опять опротестовали эти письма, как неподлинные. Они говорили: если бы такое письмо было включено в деяния, то и собор сделал бы постановление об "одной энергии", между тем в деяниях нет ничего подобного. Комиссия потом открыла, что в записи 7-го заседания V Вселенского собора эти письма Вигилия были написаны на четырех вставных страницах без пагинации между 15 и 16 листами. А затем в патриаршем архиве найден был и другой экземпляр деяний V собора, без этих вставок.

Таким образом, доказательств монофелитской доктрины в деяниях собора не нашлось.

Тогда император просил Макария и Стефана выдвинуть следующую серию их аргументов - от святых отцов. Те представили два тома выписок из отцов. Их чтению было посвящено все 5-е заседание 7 декабря. Император предоставил им полную свободу и спросил: не хотят ли они еще что-нибудь заявить? На это Макарий и его единомышленники заготовили к следующему, 6-му заседанию еще третий том выписок. Все эти тома были запечатаны под надзором императорских чиновников, депутатов от собора и римских легатов, чтобы впредь не было спора ο неверности цитат или искажений отдельных речей на соборе. А копии этих трех томов вручены были отцам собора для перечитывания, обсуждения и формулировки возражений. При этом папские легаты сделали предупреждение, что они находят это собрание цитат Макария Антиохийского и его последователей - Стефана, Петра (епископа Никомидийского) и Соломона (епископа Кланейского) - ничего не доказывающим. И это потому, что: 1) цитаты оторваны от контекста, 2) они говорят не ο Христе во плоти, а о единстве воли во Св. Троице; легаты, сверх того, просили проверить эти цитаты из отцов по текстам творений этих отцов, хранящимся в патриаршей библиотеке. Сами легаты представили также том выписок из святых отцов ο двух волях. Этот том был прочитан на следующем, 7-м, заседании и тоже опечатан в таком же порядке, как и первые три тома монофелитов. А Георгий Константинопольский и Макарий Антиохийский получили копии с этого римского тома.

Общие заседания были прерваны на целых два месяца. Всем предоставлена возможность штудировать писания отцов и собранные цитаты и спокойно, добросовестно уяснить и сформулировать свое собственное мнение.

Лишь 7 марта следующего, 681 г. созвано было 8-е заседание собора. На нем император обратился с вопросом к патриархам Востока - Георгию Константинопольскому и Макарию Антиохийскому. Георгий торжественно засвидетельствовал, что на основании спокойного изучения текстов отцов он пришел к твердому признанию двух воль во Христе.

Вслед за Георгием и все епископы Константинопольского патриархата присоединились к этому заявлению. Георгий после этого в знак своей убежденности теперь в православности "двух воль" просил императора восстановить в диптихах напрасно вычеркнутое имя папы Виталия. Император согласился, и собор приветствовал его торжественными комплиментами, сравнивая со столпами православия из царей - с Константином Великим, Феодосием Великим, Маркианом и Юстинианом.

После этого император перешел к допросу Макария Антиохийского. Принесены были в запечатанном виде три макариевских тома цитат. Макарий признал, что печати целы. Распечатали для чтения. Но еще до чтения цитат Макарий представил заготовленную формулу своего понимания вопроса ο волях во Христе.

Это письменное изложение вместе с устными добавлениями Макария и явилось для собора самым центральным документом монофелитства. Собор его разобрал и отверг. Макарий исходил из халкидонского утверждения двух природ. Но, говорил он, "воля во Христе одна, ибо в Нем не было греха", т. е. грешной человеческой воли. Ошибка здесь в смешении греха с волей. "Таким образом, Бог-Слово не совершал ничего, ни божественного, как Бог, ни человеческого, как человек (ου κατά Θεον τα θεια, ουδ'κατ'ανθρωπον τα ανθρωπινα), но творил новое, единое "богомужное" (богочеловеческое) действие". - "Невозможно, чтобы в одном Христе Боге находились одновременно две воли (θελημα), или взаимно противоположных, или совершенно одинаковых. Учение церкви научает нас, что "плоть" Господа никогда не производила своего естественного движения отдельно и по своему стремлению, вопреки указанию соединенного с ней в ипостась Бога-Слова. Скажу прямо: как наше тело управляется, украшается и приводится в порядок разумной и мыслящей душой, так и в Господе Христе весь человеческий состав Его управляется всегда и во всем Божеством Самого Слова".

На прямой вопрос императора Макарий категорически отверг дифелитство - двухволие: "Я не скажу, что две природных воли или что два природных действия в домостроительстве воплощения Господа Нашего Иисуса Христа, хотя бы меня разрубили на мелкие части и бросили в море".

Макария очень сбивали с толку цитаты из отцов, особенно из Афанасия Великого, ο безгрешности человеческой природы Христа, равной Адаму до грехопадения. Макарий из этого заключал, что и в Адаме до грехопадения греха не было, потому что не было в нем и человеческой воли, и что в Адаме воля была одна, но не человеческая, а божественная.

Β одном из последующих заседаний об этом пункте с Макарием спорил сицилийский монах Феофан. Монахи из Сицилии принесли с собой и другие писания Макария, распространившиеся в их среде в этой западной области. На вопрос Феофана, "Имел ли Адам природную волю?" Макарий отвечал: "Адам имел волю самовластную и свободную, потому что до преступления он имел божественную волю, желал того же, что и Бог". Против причудливости такого мнения поднял голос весь собор. Отцы говорили: "Какое нелепое богохульство! Если Адам до падения имел божественную волю, то, значит, он был единосущен Богу и воля Адама была неизменяемой. Так как же он изменился, преступил заповеди и подпал смерти? Имеющий одну волю с Богом - неизменяем".

Β ряде заседаний были прочитаны и разобраны все цитаты Макария из отцов. Между прочим было установлено, что у Аполлинария было учение об "одном действии, энергии". Это многих вразумило. На 10-м заседании (8 марта) епископ Мелитинский Феодор и несколько его единомышленников, в начале собора тяготевшие к Макарию, представили письменное исповедание двух воль во Христе. А еще незадолго перед тем (7 марта 681 г.) Феодор Мелитинский по наущению Макария подал заявление ο желательном компромиссе, прикрываясь своей деревенской необразованностью (χωρικος).

А именно: "Чтобы никто не смел преступить или переиначивать древних определений веры, установленных отцами церкви для спасения всех. А также, чтобы никто не подвергался осуждению из прежде учивших, как об одном действии и одной воле, так и ο двух действиях и двух волях. Пусть никто из той или другой стороны не подвергается осуждению в этом". Эта напускная наивность тогда же была разоблачена, что вскоре толкнуло Феодора к полному раскаянию.

Среди участников собора почти уже не оставалось монофелитов. Судьба Макария предрешалась сама собой. Светские председатели собора предлагали дать Макарию еще отсрочку для раскаяния. Но собор не согласился, видя упрямство Макария. Приговор ο лишении его сана говорит ο Макарии, что он "натянул шею, как железный нерв, лицо сделал медным, уши заткнул от слушания, сердцем уперся в непослушание закону". На место Макария антиохийским клирикам было предоставлено право выбрать нового патриарха. И они избрали Феофана.

После споров с Макарием были прочитаны документы исторического прошлого: послание Софрония, "Главы" Кира, письмо Сергия, ответ Гонория. Послание Софрония было признано православным, а прочие документы отвергнуты и анафематствованы. Это произошло на 13-м заседании 28 марта 681 г. В протоколе об упомянутых еретических сочинениях записано:

"Мы их находим совершенно чуждыми апостольским догматам, определениям святых соборов и всех авторитетных отцов и идущими вслед за ложными учениями еретиков; мы их отвергаем совершенно и проклинаем, как душевредные".

"Должны быть изглажены из церкви имена: Сергия, который первый написал об этом нечестивом учении, Кира Александрийского, Пирра, Павла и Петра Константинопольских и Феодора Фаранского, всех осужденных в письме Папы Агафона к императору. Мы их всех анафематствуем. С ними вместе должен быть извержен из Божией кафолической церкви и анафематствован и покойный папа Древнего Рима Гонорий, так как мы нашли по его писаниям, адресованным к Сергию, что он во всем следовал его мысли и подтвердил нечестивые догматы".

Это осуждение Гонория было молчаливо принято легатами. Собор здесь явно выделяет это, как свое решение, а в письме к папе Агафону присоединяет имя Гонория к именам, осужденным еще папой Теодором. Ясно, что монофелиты, осужденные папой Агафоном, имеют в своем составе самоочевидно и Гонория.

На собор принесена была присяжным архивариусом вся догматическая переписка патриархии из архива. Читаны были: письмо патриарха Пирра папе Иоанну IV, 2-е письмо папы Гонория и некоторые другие письма. Собор нашел, что все эти писания вредны для спасения души, и предписал их сжечь.

А чтение писем Константинопольских патриархов после Петра, т. е. патриархов Фомы, Иоанна и Константина, привело собор к заключению, что у них нет никакого противоречия с православным учением. Таким образом и второе письмо Гонория, в котором он явно стремился поправить себя, не спасло его в глазах собора.

14-е заседание (5 апреля) целиком было посвящено докладу об открытом еще ранее фальсификате в актах V Вселенского собора.

Архивные розыски привели к следующему результату. На соборе сначала фигурировали два кодекса: пергаментный, в двух томах, и папирусный, содержавший в себе только 7-е заседание V Вселенского собора. В том и другом имелись подложные документы, т. е. письмо патриарха Мины к папе Вигилию и два письма Вигилия к Юстиниану и Феодоре. Но в новонайденном архивариусом Георгием кодексе ни одного из этих документов не было. Подделку осветил Макровий, епископ Селевкии Исаврийской, в данное время состоявшей в черте Антиохийского патриархата. Какой-то magister militum Филипп давал ему экземпляр Деяний V собора. В этом экземпляре была эта самая вставка в тексте 7-го заседания. Магистер Филипп говорил тогда Макровию, что данный экземпляр он получил из рук монаха Стефана, ученика Макария Антиохийского. Макровий вскоре был у Макария лично и тогда своими глазами увидел и убедился в том, что почерк вставок принадлежит личному писцу при патриархе Макарии, монаху Георгию.

Из допросов вызванного на собор Георгия выяснилось, что в разгар споров ο волях Макарий и Стефан усиленно копировали добытые из архива Константинопольской патриархии подложные письма Вигилия и Мины и вставляли эти письма во все доступные им экземпляры Деяний V собора. И Георгий было известно, что и в экземпляре Филиппа вставка сделана рукой Стефана.

Привлечен был на собор и переписчик единственного латинского интерполированного экземпляра деяний учитель латинского языка священник Константин.

Подлог вскрыт был с неотразимой эффектностью. Собору оставалось только предать анафеме подделывателей.

Наступила Пасха 681 г. - 14 апреля. Император предоставил служить пасхальную литургию в Св. Софии папскому легату, епископу Иоанну Порта Римского по латинскому обряду. По случаю праздника император издал несколько указов в пользу папского престола.

После Пасхи 15-е заседание собора 26 апреля было пожертвовано на одну вынужденную демонстрацию. Какой-то монах Полихроний приобрел своей демагогией такой вес в глазах черни, что собор смирился, согласившись проделать предложенный монахом опыт - воскресить мертвеца в доказательство истины монофелитства. Монах уверял народ, что эта истина открыта ему в видении. Он начал перед мертвецом восклицать, делать молитвенные жесты, шептать ему что-то в уши. Сумасшедшего терпели целых два часа. Толпа отрезвела и могла бы покончить с ним. Собор справедливо провозгласил перед народом: "Анафема новому Симону Волхву, анафема обманщику народа!"

Собор, вообще, хотел рассеять монофелитский соблазн путем исчерпания всех способов свободного убеждения. Поэтому после опыта монаха Полихрония он посвятил одно заседание - 16-е (9 августа) - беседе с одним сирийцем, пресвитером Константином из Анамеи. Мысля по-сирски и не вполне вмещая греческие понятия "ипостасис" и "энергиа", он искренно утверждал, что следует Халкидону, признавая во Христе одну "ипостасис" и две "фисис", но волю - одну, божественную. Он согласен признать и две энергии, как два свойства двух природ, но не две воли. Одна воля у Св. Троицы. Одна же воля и у воплотившегося Бога-Слова. Собор допрашивал: "Одна воля, которую ты признаешь в воплотившемся Боге-Слове, принадлежит ли к Его природе божественной или к человеческой?" Константин отвечал: "Я признаю, что воля принадлежит во Христе Божеству". Собор спрашивает: "А человеческая природа Христа имеет ли волю или нет?" Константин: "Да, человеческая природа во Христе имела эту волю, но временно, от чрева матери до креста. И все-таки я признаю это только свойством".

Собор спросил: "Так что же? Разве после креста Христос покинул человеческую природу?" Константин ответил: "У Христа не осталось человеческой воли; она покинута вместе с плотью и кровью, как только Он перестал иметь нужду есть, пить, спать... или ходить. Что хотя во Христе и была, кроме воли божественной, и человеческая, но теперь ее нет более во Христе. Христос оставил ее и совлек с Себя вместе с плотью и кровью".

Собор признал это за смесь аполлинарианства с манихейством и произнес на это анафему.


Окончание собора 680-681 гг. И орос Собора.

Заключительное 18-е заседание было назначено на 16 сентября. К нему заготовлено было и вероопределение. Собрались 174 епископа. И появился снова для председательствования император.

В opoce собора были повторены вероопределения вселенских соборов: Никейского, Константинопольского, главной части Халкидонского с дополнениями из ороса V Вселенского собора и, наконец, новое вероопределение:


Και δύο φυσικάς θελήσεις ήτοι θελήματα εν Αυτω, και δύο φυσικάς ενεργείας αδιαιρέτως, άτρέπτως, άμερίστως, άσυγχύτως, κατά την των αγίων πατέρων διδασκαλίαν. Ωσαύτως κυρύττομεν και δύο μεν φυσικά θελήματα, ούχ υπεναντία, μή γένοιτο, καθώς οι ασεβείς εφησαν αιρετικοί, άλλ επομενον το άνδρώπινον Αυτού θέλημα, και μη άντιπίπτον, ή άντιπαλαιον, μάλλον μεν ουν και υποτασσομενον τω θείω Αυτού και πανστενει θελήματι.

Проповедуем также по учению святых отцов что в Нем и две природные воли, и два природных желания, и два природных действия нераздельны, неизменны, неразлучны, неслиянны. И две природные воли не противоположны одна другой, как говорили нечестивые еретики, - да не будет! Но Его человеческое желание не противоречит ( = не стоит в противоположности фактически) и не противоборствует ( = не противится преднамеренно), а следует или, лучше сказать, подчиняется Его божественному и всемогущему желанию.

На вопрос императора: все ли согласны провозгласить этот орос? - собор ответил дружными утвердительными восклицаниями. Тогда император произнес перед собором речь (λογος προσφωνητικος), повторяя в ней, что, созывая собор, он имел в виду исключительно вопросы чистоты веры и церковного мира. Затем от лица собора была прочитана императору ответная речь, полная византийского красноречия и искренней радости ο торжестве православия. Β речи ярко подчеркнута, выдвинута православная характеристика Рима по аналогии с IV Вселенским собором. Β речи говорилось: "Рим-старец простер тебе (императору) богоначертанное исповедание. Хартия превратила вечер в день, чернила издавали свет, через Агафона говорил Петр, и вместе с Соцарствующим Вседержителем постановлял ты - самодержец, ты - богопоставленный. Симоны, заметные по оперению отступничества, упали с высоты полета. И памятником этого является низложение, а вера восстает, и согласие народов слагается в настоящую красоту. "Воздвижеся солнце и луна ста в чине своем" (Авв. 3:11). Воздвиглось солнце к свету, это значит: твой ум поднялся к солнцу правды, чисто узрел Чистейшего и принес нам оттуда умиротворение. И луна стала в чине своем, - это значит: церковь - невеста Христова - одевается в свое благолепие и украшается благочестием и, вполне восстановив чистоту православия, блистает миру твердым спокойствием".

Император скрепил своей подписью все пять экземпляров деяний, предназначенных к отсылке пяти патриаршим престолам.


Дела церковные, "пято-шестой", или Трулльский собор 691-692 гг.

В своей церковной политике Юстиниан II встал на твердую почву VI Вселенского собора. Узнав, что акты собора имеются и в частных руках, и учитывая возможность новых фальсификаций, Юстиниан списался с папами, собрал иерархов и после торжественного исследования приказал акты запечатать и перенести в надежное место в своем дворце. Это было сделано в 687 г. Юстиниан решил не только твердо стоять на почве VI Вселенского собора, но хотел еще развить и дополнить творчество VI собора. Как властолюбивый человек, он внял замечаниям иерархических кругов, что разброд в церковной среде и слабость дисциплины зависят отчасти от отсутствия нужных авторитетных узаконений. Подсказывалась идея униформировать церковный уклад различных частей империи не по римскому, а по константинопольскому образцу, но не иначе, как авторитетом вселенского собора. Указывалось, что ни V, ни VI вселенские соборы не издали никаких канонов. В дополнение к ним следовало бы издать таковые. Эта "патриотическая" идея своего рода централизации церковных порядков в духе Константинополя очень понравилась Юстиниану II. И он собрал в 691-692 гг. большой собор византийских епископов с участием восточных патриархов и апокрисиариев папы. Собор был собран в той же зале, что и VI Вселенский собор, представляя с наглядностью как бы его продолжение, и с тем же вселенским значением. Для заседаний его отведена была та же зала со сводами, так называемыми "труллами", и всему собору официально в документах присвоили название Трулльского. А задача восполнения им канонами двух вселенских соборов - V и VI - обозначена прибавкой к его названию: "Пято-Шестой - πενθεκτη" (Quinsextus). Но римская церковь, как мы сейчас же это увидим, такого значения за этим собором не признала, и римские богословы часто называли его "консилиум erraticum". 102 канона Трулльского собора откровенно рисуют широкую картину непорядков церковных и нравственных и стремятся все их устранить, напоминая этим задачи наших русских соборов: Владимирского 1274 г. и Московского 1551 г.

Вот эти непорядки, рисующие нам конкретные бытовые черты жизни восточной церкви в VII в.

В некоторых местах епископы продолжали жить со своими женами (пр. 12). Священники вступали во второй брак или женились до посвящения, но на вдовах, блудницах и актрисах (пр. 3). Диаконы и иподиаконы вступали в брак после принятия сана (пр. 6). В священники, диаконы и иподиаконы ставились лица, не достигшие канонического возраста (пр. 14 и 15). Священники и монахи позволяли себе ходить на конские бега и в театры (пр. 24). В клир по иудейскому образцу принимались лица только из семейств клириков же (пр. 33). Митрополиты и епископы практиковали ростовщичество (пр. 22, 35).

Вот непорядки в отправлении богослужения. Священники не радели ο проповеди или проповедовали не строго православно (пр. 19). Св. Причастие раздавалось за деньги (пр. 23). Людям богатым позволялось принимать причастие не прямо в уста, а в золотые и серебряные сосуды, из которых они и приобщались уже собственноручно (пр. 101). Выдумали приобщать даже умерших (пр. 83). К бескровной жертве примешивали виноград и то и другое давали народу (пр. 28). Β некоторых церквах к трисвятому прибавляли слова монофизитского значения: "Распныйся за ны" (пр. 81). Поучать в церкви позволяли мирянам и даже женщинам (пр. 64, 70). Во время общего пения в церкви некоторые позволяли себе козлогласие (пр. 75). Великим постом по субботам и воскресеньям разрешали себе сыр и яйца (пр. 56). Β храмах ставили скот (пр. 88).

Β чине монашеском отмечены такие беспорядки: пустынники с длинными волосами в черных одеждах бродили по городам и ночевали где попало (пр. 42), монахи бросали свое звание и женились (пр. 44), монахини к пострижению наряжались в самые пышные одежды, изображая собою невест Христовых (пр. 45).

У мирян было великое множество пороков и отступлений от христианской жизни. Народ пристрастился к театрам (пр. 51), предавался азартным играм (пр. 50), допускал браки в самых близких степенях родства (пр. 54), охотно предавался языческим гаданиям и волхованиям (пр. 61, 62, 65). Празднование Рождества сопровождалось обрядами, как если бы Богородица была обыкновенной родильницей (пр. 79). Были в употреблении языческие клятвы (пр. 94). Распространялись соблазнительные картины (пр. 100). Практиковали вытравители человеческого плода (пр. 91) и т. д.


Этот Собор был принят Православием, но не был принят Папой в полной мере, с тех пор наличествуют расхождения в этом вопросе. Собор опять восстанавливал величие Константинопольской Кафедры, но этого не было достаточно.


Монофелитский Собор 712 в Константинополе.

Филиппик немедля в 712 г. собрал в Константинополе собор под председательством Константинопольского патриарха Иоанна. Были на этом соборе и св. Герман, епископ Кизикский, вскоре патриарх Константинопольский, и знаменитый св. Андрей Критский. Собор анафематствовал VI Вселенский собор и восстановил монофелитство.