События после 433 года.

Непосредственно после осуждения Нестория история нас приводит к двум ярким личностям Симеон Столпник (монашествующий, положивший начало столпничеству, одному из высочайших аскетических опытов, в принципе не одобряемый Нитрийскими монахами - мощной силой, но принимаемый и чтимый простым народом) и блаженный бл. Феодорит, епископ, который на примирительном Соборе 433 был в опозиции св.Кириллу, в определённой степени защищая не сколько Нестория, сколько других епископов антиохийской школы, он оставался на своём посту и продолжил защищать Антиохию, правда часть его сочинений были признаны еретическими 5 Вселенским Собором, впрочем в своё время он анафемствовал Нестория и был принят в общение Церкви и назван блаженным.

Решения "Кириллова собора", как будто дело шло об одном Нестории, неверно отражали действительность. Вскоре Диоскор Александрийский (последователь св. Кирилла, но в последствии монофизит и участник разбойничего Собора 449 года) правильно скажет: "Несторий не один, Несториев много". Несторий был случайным и даже небольшим отголоском Феодора Мопсуетского, а за его спиной и Диодора Тарсского также, словом, плодом всего антиохийского прошлого, и для Востока - достославного прошлого.

Так св. Кирилл добивался осуждения уже не только Нестория, но и его предшественников. К 438 году мощи Иоанна Златоуста возвращаются в Константинополь в это время архиепископствует Прокл, избранный на кафедру после Максимиана.

По смерти Кирилла на Востоке наступило некоторое успокоение. Признаком его может служить появление ссыльного комита Иринея в роли митрополита Тирского. Император с ним примирился. Домн и другие епископы уверились в его православии и, хотя он был второбрачным, его поставили в епископы с согласия Прокла Константинопольского.

Казалось, что и в Константинополе все умиротворяется, хотя там и происходили личные перемены. Прокл умер в 446 г. Его сменил пресвитер Флавиан, человек умеренный, чуждый односторонних школьных пристрастий, скорее более близкий, чем Прокл, к формулам антиохийцев. Диоскору поэтому он был сугубо неприятен.

При дворе императора Феодосия II его сестра Пульхерия уже не пользовалась прежним влиянием. С своей женой императрицей Евдокией Феодосий II был в ссоре. Она жила теперь отдельно в Иерусалиме. Она была дочерью афинского профессора риторики и крестилась только перед браком с Феодосием II. Β силе при дворе был главный камергер Хрисафий. С ним рядом стоял его крестный отец монах Евтих (Ευτυχης, а не Ευτυχιος), вождь значительной группы монахов, державший связь с Александрией и Египтом. Императорский двор вообще шел в ногу с епископами Константинополя. Но Диоскор, унаследовавший претензии и смелость своих предшественников, сговорился с Хрисафием и Евтихом отвлечь двор от влияний епископов и Константинопольского, и Римского и подчинить своим - александрийским.

Евтих издавна был известен как поборник Кирилла. Но он не ограничивался формулами 12 анафематизмов. Он решительно отрицал единосущность человечества Христа нашему человечеству.

Фигура Евтиха вырастала во всеимперскую ("экуменическую") величину. "Восточные" попробовали его атаковать. Домн первый написал императору об Евтихе как ο аполлинаристе. Β 447 г. Феодорит опубликовал свой "Эранист" ("Коллекционер") - диалог, изобличающий учение Евтиха, не называя имени последнего. Β трех частях диалога - Непреложный, Неслиянный, Бесстрастный (Ατρεπτος, Άσύγχυτος, 'Απαθής) - Феодорит обличал три заблуждения: об изменяемости Бога, ο слиянии природ и ο страдании Бога. С большим количеством цитат из святых отцов.

Заявления Евтихия

Евтих был очень уклончив в ответах. Однако признавал, что Христос "из двух естеств". Запротоколированы такие его выражения: "До сего дня я не говорил, что тело Господа и Бога Нашего единосущно нам, но я признаю, что св. Дева единосущна нам".

"Тело Бога я не называл телом человека, но я признавал, что тело есть нечто человеческое".

"До настоящего часа я боялся говорить это. Но так как теперь это сказано вашим святейшеством, то говорю и я". "Я исповедую, что Господь наш был из двух естеств до соединения. А после соединения я исповедую единую природу, Ομολογω εκ δυο φυσεων γεγενησθαι τον Κυριον ημων προ της ενωσεως. Μετα δε την ενωσιν μιαν φυσιν ομολογω".

Таким образом, Евтих согласился признать "единосущность" Иисуса Христа с нами лишь по человечеству, но остался на позиции "одной природы" по соединении (хотя и из двух).

Евтих отказался анафематствовать "мия фисис - μία φύσις", ибо и у Кирилла, и у Афанасия он находил эту формулу. Поэтому он искренно заявил: "Горе мне, если я анафематствую это, ибо этим я анафематствовал бы моих отцов".

Но Евтих шел все-таки дальше всех своих авторитетов. Он договорился до формулы, что Иисус Христос "неединосущный нам", т. е. чужд человечеству. Даже монофизиты впоследствии анафематствовали такую формулу. Во время споров Евтих говорил: "Если мне мои отцы из Рима и Александрии прикажут утверждать "две природы", я готов". Но данное заседание было закрытым, и Евтих тут же заявил Флорентию ο своей формальной апелляции соборам в Риме, Александрии, Иерусалиме и Фессалонике. Антиохия намеренно пропускалась. Архимандриты константинопольских монастырей поставили свои подписи под соборным определением. Β своем монастыре Евтих заявил ο протесте против данного собора и вывесил афиши в Константинополе.

Папа Лев и его Томос

Знаменитый томос папы Льва. Все его значение вскрылось впоследствии. Это изложение учения ο боговоплощении в терминах очень простых и в то же время довольно точных: две полные природы, способные каждая в своей области к действию, но в единстве одного лица. Вот некоторые из его положений.

"Неполезно для спасения и одинаково опасно признавать в Иисусе Христе или только Бога без человека, или только человека без Бога".

"Для нашего искупления нужно было, чтобы один и тот же посредник между Богом и человеком, человек Иисус Христос, с одной стороны, и мог бы умереть, а с другой - не мог бы...

... Ибо каждая природа в общении с другой производит то, что ей свойственно. А именно: Слово производит тο, что свойственно Слову, и плоть следует тому, что свойственно плоти.

Еще и еще повторяю: один и тот же истинно Сын Божий и истинно Сын Человеческий...

...Ибо хотя в Господе Иисусе Христе - Боге и Человеке - Одно Лицо, однако иное есть то, откуда происходит в том и Другом общее уничижение, и иное есть то, откуда происходит общая слава.

Особые достоинства папского послания составляют равномерность логических ударений на обеих сторонах догмата воплощения (против чего грешили обе школы, и Александрийская и Антиохийская) и его необыкновенное ораторское и литературное искусство, богатство синонимических глаголов, рисующих действие двух природ.

Томос папы Льва был осуждением не только Евтиха, но и александрийского богословия в вопросе христологическом. Как и решение Константинопольского собора 448 г., томос совпадает с антиохийским исповеданием 433 г. Но он превосходит последнее как художественное выполнение верного и, однако, сухого еще плана 433 г. Не опасаясь никаких крайностей, папа Лев гармонически сочетал лучшие результаты александрийского и антиохийского богословий.

Краткий подитог перед 4 Вселенским Собором.

1) Может быть, произошло только мнимое соединение, только извне кажущееся таковым? На самом же деле это только тесное сближение, подлеположение двух цельных, параллельно живущих, лишь нравственно, объединенно, в свободном согласии функционирующих, двух полных разносущных лиц: Бога и человека с двумя умами (логосами), с двумя волями, мы сказали бы, с двумя рядом сосуществующими самосознаниями?

На такие рельсы встала Антиохийская богословская школа и докатилась на них до ереси несторианства.

2) Или, может быть, Христос должен мыслиться как строго единое полное лицо? Но полнота его составлена из соответствующих частей разносущных природ: божеской и человеческой, - сложенных каждая на своем месте по плану единого составного лица. Значит, полнота единого лица достигнута путем неполноты каждой из двух природ. Во Христе - не весь Бог и не весь человек, а только части той и другой природы. На путь такой логики встал великий умник Аполлинарий, епископ Лаодикийский, создавший этим ересь аполлинарианства.

3) А может быть, единство лица во Христе достигнуто без дробления на части вошедших в состав Его природ? Та и другая взяты каждая во всей ее полноте, но лишь в процессе их объединения произошло неизбежное исчезновение слабейшей природы в бесконечно сильнейшей. Человеческая природа поглощена, преображена божественной до полной ее экзистенциальной иллюзорности. Осталась лишь ее зримая плотскими очами тень земного человека без сущностной его реальности?

Эта последняя комбинация богословской мысли соблазнила не только александрийскую, типично эллинскую богословскую школу, уничижительно трактовавшую материю, но и миллионные массы инородческого для греко-римской империи африканского (копты, эфиопы) и азиатского (армяне, сирийцы) населения, расово-склонного к дуалистической вражде к материальному миру. Ультра аскетическое (до грани дуализма) благочестие "Востока" и племенной антиримский национализм - эти две стихии подсознательно соединились в единый дух самого широкого и живучего из еретических движений древности, именно движения монофизитского.

Κ моменту Халкидонского собора (451 г.) уже выступили на сцену истории все три указанных толкования христологического догмата, и над первыми двумя уже был произнесен обвинительный приговор церкви, как над ересями. Но опыт даже верховного авторитетного суда над ересями через вероопределения I, II и III вселенских соборов показал, что прямого, непосредственно успокаивающего воздействия на церковь эти вселенские вердикты не оказывали. Нужны были еще и репрессии государства, и всеисцеляющее время, и дополнительные объяснения между спорившими богословскими партиями.