Это цитата сообщения f_antaz Оригинальное сообщение
По материалам творческой мастерской Дарьи Чужой "Музей мифов и суеверий русского народа" (http://sueverija.narod.ru)
(Все не вместилось. Источник здесь)
В глубокой древности любые украшения на теле человека — от татуировок у южных народов до орнаментальных вышивок на ткани у северных — выполняли функции магических оберегов от злых духов. Сюда же следует отнести всю древнюю «бижутерию» — подвески, браслеты, фибулы, кольца, серьги, перстни, ожерелья и т. д. Эстетические функции этих предметов, по всей видимости, были вторичными. Вовсе не случайно среди многочисленных археологических находок преобладают именно женские украшения: мужчина, как существо более сильное и выносливое, нуждался в подобных оберегах гораздо меньше.
Каждый знак, каждая точка и черточка в древнем орнаменте несли на себе определенную смысловую нагрузку, являясь своего рода тайнописью наших далеких предков, расшифровать которую на протяжении вот уже полутора столетий тщетно пытаются тысячи далеких от народа ученых. Между тем этнографы свидетельствуют, что еще во второй половине XIX века в некоторых русских деревнях жили старушки, умевшие «читать» по вышитому орнаменту и во время свадебных обрядов разъяснявшие жениху с невестой значение узоров на их венчальной одежде. Одна такая старушка-ведунья могла бы заткнуть за пояс десяток современных ученых со всеми их сравнительными таблицами, системными анализами и формулами.
Знакомясь с результатами многолетней и кропотливой деятельности маститых исследователей народного творчества, невольно приходишь к выводу, что основные интеллектуальные усилия их были направлены вовсе не на изучение народного искусства как такового, а прежде всего на отыскивание в нем иноземных (византийских, арабских, индийских, скандинавских, немецких и пр.) влияний.
[показать]
1. Конец полотенца. Вышивка. Конец XIX века. Грязовецкий район.
Знаменитый трехтомник А. Н. Афанасьева, за который Сергей Есенин в голодные 20-е годы отдал пять пудов муки1, таит в себе гораздо больше разгадок, открытий и откровений, нежели десятки тысяч объемных томов, написанных современной ученой братией.
Начало изучению орнамента русской народной вышивки положил В. В. Стасов2, отыскавший в самобытном творчестве русских вышивальщиц «финские» и «иранские» влияния. Этот же маститый ученый всю свою сознательную жизнь старательно доказывал (к счастью — безуспешно) тюркско-монгольское происхождение русских былин и сказок. Представитель мифологической школы Ф. И. Буслаев также усмотрел в русской вышивке целый букет чуждых влияний: «азиатское», «позднеримское», «византийское» и «германское»3. Следующему исследователю, В. А. Городцову, удалось обнаружить в орнаменте северной вышивки дако-сарматские элементы. Е. Н. Клетнева возвела русские узоры на ткани к «великой культуре Востока». Г. Громов, Л. В. Деопи и В. И. Плющеев пытались раскрыть семантику русских вышивок путем механического подсчета голов, крыльев и хвостов, однако ничего путного из этой затеи так и не вышло. Остальные либо придерживались концепции своих предшественников, либо вообще не затрагивали эту тему. Единственным исследователем, подошедшим к рассмотрению образов северной вышивки беспристрастно, явился академик Б. А. Рыбаков, труды которого по славянскому и русскому язычеству явились неоценимым вкладом в дело изучения глубинных пластов великой русской культуры.
Как уже отмечалось, орнамент русской народной вышивки
1 Нейман Б. В. Источники эйдологии Есенина // Художественный фольклор. Вып. 4—5. М., 1929, С. 212. Речь идет о книге А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу».
2 Стасов В. В. Русский народный орнамент. Вып. 1. Шитье. Ткани. Кружево. СПб. 1872
3 См. вступительную статью к книге: Шаховская С. Н. Узоры старинного шитья в России. Вып. 1. М., 1885. С. 1—5.
[показать]
2. Конец полотенца. Вышивка. Середина XIX века. Великоустюгский район
первоначально играл роль оберега: им покрывали все отверстия и проемы в одежде человека, сквозь которые могли проникнуть духи зла — ворот, разрез на груди, подол, рукава, плечи, одним словом — места, где открывался доступ к телу.
Среди орнаментальных мотивов севернорусской вышивки следует выделить зооморфные, растительные, бытовые, геометрические и культовые. Зооморфные мотивы представлены стилизованными изображениями птиц (лебедь, утка, петух, курица, павлин, орел) и животных (конь, олень, лось, лев, барс и т. д.). Образы утки и лебедя были достаточно подробно рассмотрены мною в предыдущих главах, поэтому возвращаться к ним не имеет смысла.
Изображения петуха и курицы наиболее часто встречаются в тамбурной, строчевой вышивке, а также в золотошвейных изделиях Русского Севера: на концах полотенец, подолах рубах, рукавицах, кокошниках и т. д. Считается, что само слово «кокошник» произошло от старославянского «кокош» — петух или курица. Не исключено, что и здесь мы имеем дело с отголоском древнего тотемического мышления. Петух на Руси почитался как птица
[показать]
3. Конец полотенца. Вышивка. Раскраска. Начало XX века. Сокольский район.
вешая, прогоняющая мрак ночи и приветствующая восход солнца. По крику петуха крестьяне определяли время: «первые петухи» — полночь, «вторые» — до зари, «третьи» — рассвет (заря). Отсюда выражение: «до третьих петухов», «встать с петухами», «проспать петухов». Петушиный крик отгонял нечистую силу, поэтому его нередко сравнивали с колокольным звоном к заутрене. В русских деревнях старались не держать черных петухов, т. к. считалось, что супруги при этом будут часто ссориться4.
Выражение «пустить красного петуха» означало поджечь дом. При переходе в новое жилище крестьянин пускал в избу петуха с курицей и дожидался, когда первый пропоет «на новоселье». Кровь жертвенного петуха считалась лучшим средством для смягчения гнева домового. С криком петуха связывалось немало русских народных примет и поверий: «Если петух поет раньше обычного, то летом это предвещает ненастье, а зимой — оттепель», «Петух поет днем под окнами — к гостям», «Если петух запел вечером в необычный час, надо бежать к насести и ошупать ему
4 Славянская мифология. М., «ЭллисЛак». 1995. С. 307.
[показать]
4. Конец полотенца. Вышивка. 1880-е годы. Междуреченский район.
ноги: теплые ноги бывают к гостям, а холодные — к покойнику»5, «Петухи не в пору поют — новые указы будут» и т. д.
Широко известны также новогодние гадания с петухом. Связав хвостами петуха и курицу, сажали их под решето и смотрели,— кто кого потянет: если петух курицу — верховодить в доме будет муж, если наоборот — жена. С той же целью выпускали петуха с курицей на середину комнаты и наблюдали: если петух гордо расхаживает и щиплет курицу, то муж будет сердитый, а если курица станет храбриться — верховодить в доме будет жена. Считалось, что хороший петух должен быть бойким и драчливым: для этого в Страстной четверг его кормили перцем на печной заслонке и затем выбрасывали из окна во двор. Выражение «петушиться» означало лезть в драку, горячиться, храбриться, а «петухом» в старину звали человека задорного, драчливого, забияку (сегодня, как мы знаем, значение этого прозвища сильно изменилось и опошлилось — его применяют, в основном, для обозначения «опущенных» на зоне людей.
5 Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 2. М., 1995. С. 56.
[показать]
5. Конец полотенца. Вышивка. Середина XIX века. Вологодский район.
В Тарногском районе больных «от испуга» окачивали водой, в которой до этого купали петуха. Чтобы у малыша безболезненно резались зубы, прокалывали у черного петуха гребень и выступившей оттуда кровью смазывали ребенку десны. В том, что петух когда-то являлся одним из тотемов древних славян, нет никаких сомнений. Запрет на убийство тотемных животных свято соблюдался в течение многих столетий. На Русском Севере считалось смертным грехом убивать лебедь — священную птицу древних русичей. А. Н. Афанасьев сообщает также о том, что в Вологодской губернии «считают за грех резать и есть петухов»6. Вовсе не случайно одним из самых известных персонажей русских народных сказок являлся Петушок — Золотой Гребешок.
День Козьмы и Демьяна (1/14 ноября) крестьяне называли «курячьим праздником» или «курячьими именинами»: родные и знакомые дарили друг другу кур, которые затем содержались в почете, их нельзя было убивать, а снесенные ими яйца считались целебными7. Как и петух, курица нередко фигурировала в русских народных приметах: «Курица на одной ноге стоит — к стуже», «Куры дерутся — к гостям», «Куры кричат на насести — к домашней ссоре», «Куры хвостами вертят — к метели», «Куры клохчут по ночам — быть ссоре, войне или рекрутскому набору», «Курица запоет петухом — к покойнику» и т. д.
Кроме Козьмы и Демьяна, в русском народном календаре имелось еще несколько «куриных праздников»: воскресенье Жен Мироносиц (третье после Пасхи), «вьюнишное» (Фомино) воскресенье (первое после Пасхи), день Бориса и Глеба (2/16 мая), а также день Сергия Радонежского — «хранителя курей» (25 сентяб-
б.Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. М., 1995. С. 267.
7.Зеленин Д. К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. М., 1994. С. 132.
[показать]
6. Конец полотенца. Вышивка. Начало XIX века. Тарногский район.
ря/8 октября). Л- К. Зеленин описывает также древний русский обряд «троецыплятницы» или «куричьей братины», совершавшийся «по обещанию» при тяжелых родах, болезнях и т. д.
Довольно часто использовалась курица и в народной медицине: больных желтухой, лихорадкой, криксой или «куриной слепотой» обливали водой под куриной насестью. В Череповецком уезде практиковался другой способ избавления от «куриной слепоты»: больному следовало забраться на «куриное седало» и запеть петухом8. Против лихорадки под подушку больному клали дохлую курицу; против чахотки употребляли студень убитой курицы, а против пьяного буйства пили куриный помет. Для предотвращения беременности брали черную курицу и в полночь обходили с ней вокруг осинового кола9.
В русской мифологии курица считалась «вещуньей», т. к. перед несчастьем она начинала петь петухом. Ломание грудной кости («дужки») курицы в известном русском обычае «памятование» служило символом договора между двумя влюбленными10. В русских пословицах и поговорках курица упоминается гораздо чаще петуха: «И не рада б курочка на пир, да за хохол тащат», «Не петь курице петухом, не владеть бабе мужиком», «Яйца курицу не учат», «На своей улочке и курочка храбра», «Напьется, так с царями дерется, а проспится, так и курицы боится», «Скажи курице, а она и всей улице», «У него денег и куры не клюют» и пр. Известны также крылатые выражения: «Курам на смех», «Как мокрая курица», «Слепая курица», «Словно куры набродили» и т. д. На крышах вологодских изб нередко встречаются «курицы» — деревянные узорные крюки для поддержки водосточного желоба. Л. К. Зеленин справедливо полагает, что это — воспоминание о черепах животных, некогда приносившихся в жертву11.
8 Зеленин Д. К. Троецыплятница // Памятная книжка Вятской губернии и календарь на 1906 г. Вятка. 1906. Отд. 2. С. 1—52, 237—239.
9 Попов Г. Русская народно-бытовая медицина. СПб. 1903. С. 187, 219, 284, 308, 327.
10 3еленин Д. К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. М., 1994. С. 145.
11 3еленин Д. К. Восточнославянская этнография. М., 1991. С. 296.
[показать]
7. Конец полотенца. Вышивка. Конец XVIII века. Нюксенский район.
И, наконец, нельзя не вспомнить о всем нам знакомой сказочной Курочке Рябе, снесшей золотое яичко. В том, что сказочное «золотое яичко» ведет свою «родословную» от золотого Космического Яйца, а сама Курочка Ряба является мифологемой Космотворяшей Птицы, нет никаких сомнений.
Образ павлина в северной вышивке часто сливается с образом петуха: то, что ученые называют «павлином», в народе нередко именуется «петуном» или «петухом», хотя многие «павлины» напоминают скорее сказочную Жар-Птицу, на которой «перо как жар горит». Орел в русской вышивке появился не раньше XVII века. Еще позднее русские вышивальщицы стали украшать свои изделия
[показать]
8. Конец полотенца. Вышивка. Браное ткачество. Конец XIX века. Нюксенский район.
[показать]
9. Конец полотенца. Вышивка. Начало XIX века. Тарногский район.
геральдическим двуглавым орлом, появление которого на Руси обычно связывают с женитьбой Ивана III на Софье Палеолог. Как известно, наиболее древнее изображение двуглавого орла, держащего в когтях двух зайцев, герба Хеттского царства, относится к XIII веку до н. э. Лингвисты пришли к выводу, что языки, на которых говорили хеттские племена, имеют немало общего с языками славянскими (в том числе с русским). Такие хеттские боги, как Пирве, Сивату, Ярра, Кашку, Арма, Шавушка явно имеют индоевропейские корни, а первые три из них и вовсе перекликаются со славянскими Перуном (Первым), Светом (Свенто-витом) и Ярилой (Яровитом). Исследователи Ю. Петухов и В. Лебедев высказывают осторожные предположения о связи хеттского орла с орлом Российской империи. Мне остается только присоединиться к мнению этих авторитетных людей, правота которых убедительно подтверждается уникальными экспонатами Музея Анатолийских цивилизаций в г. Антаре (Турция). Именно там мне впервые довелось увидеть поразившую мое воображение двухголовую уточку, как две капли воды похожую на резные деревянные солоницы Тарногского и Харовского районов, не говоря уже о хеттской огненной и солнечной символике, сплошь и рядом встречающейся на вышитых полотенцах, вальках, рубелях, набелках и
[показать]
10. Конец полотенца. Вышивка. Начало XIX века. Великоустюгский район.
[641x192]
11. Фрагмент подзора. Вышивка. Середина XIX века. Верховажский район.
[показать]
12. Конец полотенца. Вышивка. Начало XX века. Сямженский район.
[показать]
13. Конец полотенца. Строчка. Конец XIX века. Вожегодский район.
корневых прялках Вологодской губернии. Нечто подобное я испытал во время посещения Археологического музея в Ираклеоне (столица Крита), на входных дверях которого, как справедливо отметил Ю. Петухов, была бы вполне уместна табличка: «Музей русской традиционной народной культуры». Действительно, такое
[показать]
14. Конец полотенца. Вышивка. Начало XIX века. Бабушкинский район.
[показать]
15. Конец полотенца. Строчка. Середина XIX века. Кичм.-Городецкий район.
[показать]
16. Конец полотенца. Вышивка. Двуглавый орел. Середина XIX века. Вологодский район.
обилие братин, ендов, ковшей и уточек встретишь далеко не в каждом российском музее!
Изображения двуглавых орлов на севернорусских вышитых подзорах и полотенцах, а также в деревянной резьбе встречаются довольно часто, и многие из них не имеют никаких имперских геральдических признаков: короны, державы, скипетра, шитов, лент и т. д. Нет никакого сомнения, что истоки этих изображений располагаются в гораздо более глубоком временном пласте, нежели царствование Иоанна III Васильевича. Убеждают в этом и двуглавые птицы, встречающиеся на ювелирных изделиях X—XIV веков (в том числе на знаменитых турьих рогах — ритонах из Черной Могилы в Чернигове, датированных 945—959 годами, новгородских подвесках XIII века и пр.). Академик Б. Рыбаков полагает, что первоначальные парные изображения птиц постепенно видо-
[показать]
17. Конец полотенца. Вышивка. Вторая половина XIX века. Бабушкинский район.
[показать]
18. Конец полотенца. Вышивка.Начало XX века. Великоустюгский район.
[показать]
[показать]
19. Конец полотенца. Вышивка. Барс. Начало XIX века. Бабушкинский район.
изменились «в птицу, смотрящую в обе стороны», однако принимать эту версию в качестве аксиомы, мне кажется, преждевременно.
Образам льва, оленя, коня, мирового дерева было уделено достаточное внимание в предыдущих главах, поэтому возвращаться к ним я считаю излишним. Растительные мотивы в орнаменте русской народной вышивки были представлены деревьями (яблоня, ель, ива, рябина, калина, береза), цветами (тюльпан, роза, колокольчик, василек, незабудка, ромашка), а также травами и плодами. Наиболее архаичными являются те растительные узоры, которые выполнены в строгом геометрическом стиле. Одним из самых распространенных мотивов в Вологодской вышивке являлись ягоды — клюква и брусника, называемые в народе «северным виноградом». Целебные и питательные свойства этих ягод
[показать]
20. Конец полотенца. Вышивка. Середина XIX века. Тотемский район.
[показать]
21. Конец полотенца. Вышивка. Конец XIX века. Междуреченский район.
[показать]
22. Конец полотенца. Вышивка. Басенный мотив. Конец XIX века. Бабушкинский район.
хорошо известны. Про клюкву, например, говорили, что она излечивает «пуд болезней да фунт недугов, до пьяну не доводит, а от смерти уводит», к тому же «пахать, сажать ее не надо, а собирай без ленивого брата» (т. е. бери, что дает природа, главное — не ленись).
Среди деревьев следует отметить березу—один из любимейших образов русского народного творчества. Ее особое почитание на Руси, без сомнения, имеет глубочайшие корни и восходит ко времени тотемизма. Отголосок почитания березы наиболее полно сохранился в троице-семицких обрядах, некоторые из которых носили ярко выраженный характер жертвоприношения. Направлявшаяся в лес процессия девушек обязательно несла с собой угощенье — пироги, лепешки, яичницу, предназначенные березке. Вокруг украшенной лентами березовой ветки девушки водили хороводы, во время обряда «завиванья березки» пели заклинательные песни, «кумились» — целовались и обменивались крестиками сквозь березовые венки, которые затем использовали в гаданиях.
Со срубленной и разукрашенной лентами и цветами березкой, распевая песни, ходили по деревне, после чего устраивали ее
[показать]
23. Конец полотенца. Вышивка. 1906 г. Бабушкинский район.
«похороны» («проводы»). Березовые ветки нередко использовали в качестве оберегов: оставленные на чердаке или заткнутые под крышей, они должны были уберечь дом от града и молнии, воткнутые посреди поля — отгонять грызунов и птиц, а брошенные на грядках — предохранять овощи от гусениц и червей. Накануне дня Ивана Купалы березовые ветки втыкали над дверями хлевов или надевали на рога коровам березовые венки, чтобы уберечь их от ведьм.
Не менее активно использовалась береза и в лечебной магии: под березу выливали воду, оставшуюся после купания захворавшего ребенка, над больным человеком скручивали березовые ветки, а для скорейшего выздоровления ребенка следовало слегка побить его березовым прутом («накормить березовой кашей») и т. д.
Если во время сватания родители невесты преподносили свахе еловую, сосновую или дубовую ветку, это означало отказ, а если березовую — согласие. О широком использовании березы в крестьянском хозяйстве красноречиво говорит русская загадка:
Стоит древо, Высоко и кудряво, С этого древа — сусло-масло, Живым — лекарство, Всему миру светло, И ногам тепло. (береза, березовый сок, березовый веник, лучина, лапти)12.
Стремление христианских идеологов связать березу с «нечистой силой» не увенчалось успехом: любовь народа к этому священному и поистине русскому дереву продолжает жить и поныне.
Еще одним почитаемым деревом на Руси считалась рябина, красные ягоды которой, по мнению А. Н. Афанасьева, напоминали «молниеносный цвет Перуна», а ветки принимались за символ
12 Русский эротический фольклор. М., 1995. С. 374—375. 353
[показать]
24. Конец полотенца. Вышивка Начало XIX века. Бабушкинский район.
Перуновой палицы13. В свадебных обрядах рябина выступает в качестве оберега. С веткой рябины в руке сваха обходила вокруг дома, в котором устраивалось брачное торжество, и кровати, где располагалось брачное ложе. Для этого на самой ветке заранее вырезались магические знаки-обереги14. Для того, чтобы на жениха не навели порчу, сваха подсыпала ему за голениша рябиновые коренья. Больному человеку следовало трижды пролезть через расколотый на две части и связанный по краям ствол, или сквозь рябиновый куст.
По возвращении с кладбища крестьяне развешивали над дверью
13 Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 2. М., 1995. С. 193.
14 Сумцов Н. Ф. Символика славянских обрядов. М., 1996. С. 142.
[показать]
25. Конец полотенца. Вышивка. Середина XIX века. Белозерский район.
рябиновые прутья, чтобы покойник не мог вернуться домой. Для зашиты от сглаза держали за щекой отгрызенную от рябинового посоха щепку и т. д. Следы тотемического почитания рябины во многих местах России сохранялись вплоть до XX века. Это выражалось в строгом запрете рубить и ломать кусты рябины. Считалось, что человек, срубивший рябину, вскоре заболеет и умрет, а у того, кто причинит ей какой-либо вред, будут болеть зубы. Для избавления от зубной боли на утренней заре вставали перед рябиной на колени и произносили заговор: «Рябина, рябина, возьми мою болесть, отныне и до веку не буду тебя есть»15.
15 Тульцева Л. А. Рябина в народных поверьях // Советская этнография. 1976. № 5.
[показать]
26. Конец полотенца. Вышивка. 1860-е годы. Сокольский район.
Былинный Калин-царь, сказочный Калинов мост и песенная «калинка-малинка» являются отголосками почитания еше одного дерева-тотема — калины. А. Н. Афанасьев считает это дерево символом девичьей красы, т. к. «красный цвет и ягоды калины на основании древнейшего, коренного значения слова «красота», принят был символом этого эстетического понятия»16. В свадебных обрядах калина символизировала девственность невесты. Если та оказывалась «честной», под крышей дома вывешивали ветки калины или ставили срубленную калину на стол и пели специальную песню «Калина» (иногда ее исполняла сама невеста, сидя на сундуке с приданым)17.
В. И. Даль описывает русский свадебный обряд «калинку ломать»: «на столе у молодых окорок и штоф вина, заткнутый пучком калины с алою лентой, молодых «подымают» и идет потчеванье, обходят по домам родителей невесты, родичей, поезжан,
16 Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 2. М., 1995. С. 253.
17 Секс и эротика в русской традиционной культуре. М., 1996. С. 196
[показать]
27. Конец полотенца. Вышивка. Конец XIX века. Бабушкинский район.
а воротясь, дружка рушит окорок и, расщепав калину, разносит вино»18.
Бытовые сюжеты в русской народной вышивке появились сравнительно поздно — в XVIII веке, после петровских «преобразований». Наиболее часто они встречаются на подзорах и полотенцах, в меньшей степени — на крестьянской одежде, и совсем редко — на головных уборах замужних женщин. Содержанию бытовых вышивок было посвящено огромное количество научных исследований, поэтому заострять на них внимание я не буду. Отмечу лишь то, что, лишившись традиционности, оторвавшись от древних корней, вышивка с бытовыми сюжетами утратила вместе с тем и свою былую магическую ауру.
Архаические мотивы в русской народной вышивке также всесторонне рассматривались многими авторитетными учеными — Б. А. Рыбаковым, В. В. Стасовым, В. А. Городцовым, А. К. Амброзом, Л. А. Линцесом и др. Наиболее полно архаические мотивы представлены именно в севернорусской вышивке, что красноречиво свидетельствует против всех официальных версий о якобы имевших место «заимствованиях». Однако при всей своей добросовестности никто из маститых исследователей так и не отважился нарушить «генеральную линию», согласно которой народное искусство является порождением некой «высшей культуры» и состоит из сплошных «заимствований».
Я же придерживаюсь совершенно обратной точки зрения и утверждаю, что вся так называемая «высшая культура» или культура «господствующих классов» является всего-навсего искажением, а в отдельных случаях — и опошлением культуры народной. «Перед русским крестьянским искусством неуместны гордые позы,— писал в 20-е годы В. С. Воронов, единственный из ученых, выступивший с открытым забралом на защиту народной культуры.— Если мы еще не прониклись глубиной, жизненной красотой и мудростью этого художественного труда, то это значит, что мы
18 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 2. М.— СПб., 1881. С. 78.
[показать]
28. Фрагмент скатерти. Вышивка. Начало XIX века. Тарногский район.
очень небрежные наследники оставленного нам культурного богатства. Мы отрицаем то, чего еще не усвоили, мы пренебрегаем тем, что должны бы беречь, мы пытаемся исправлять там, где нам зачастую следует учиться»19. Лучше, пожалуй, и не скажешь!
О том, что на северной вышивке во множестве представлено изображение «древнего славянского богослужения (в особенности поклонения деревьям) и праздников русальных», в свое время писал еше В. В. Стасов20. Спустя полвека В. А. Городцову удалось разгадать композицию с женской фигурой в центре, в которой он увидел изображение Великой богини и двух сопутствующих ей «прибогов»-всадников21. Следующий шаг в расшифровке древних языческих образов русской вышивки сделал В. А. Рыбаков, использовавший в своих работах многочисленные фольклорные данные и письменные источники. Ему удалось не только раскодировать архаическую символику «полотняного фольклора», но и раскрыть содержание многих языческих культов.
Наиболее древним сюжетом северных вышивок является женская фигура (чаше с поднятыми руками) и оленями (лосями) по обе стороны от нее. Женщина зачастую изображалась в «непристойной позе» с широко раскинутыми в стороны ногами и руками. Академик Б. А. Рыбаков усмотрел в этих «неудобозримых» композициях образ рожаниц и напрямую сопоставил их с небесными Хозяйками охотничьих мифов неолита и мезолита — двумя женшинами-лосихами, которые, в свою очередь, отождествлялись с двумя северными созвездиями — Большой и Малой Медведицами (первая из которых на Руси носила имя Лося)22. С отмиранием культа оленя рядом с фигурой женщины стали изображаться кони и всадники.
19.Воронов В. С. О крестьянском искусстве. М., 1972. С. 34.
20.С т а с о в В. В. Русский народный орнамент. Вып. 1. Шитье. Ткани. Кружево. СПб. 1872.
21.Городцов В. А. Лако-сарматские религиозные элементы в русском народном творчестве // Труды ГИМ. Вып. 1. М., 1926. С. 7—36.
22 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1997. С. 112—113, 643— 655.
[показать]
29. Конец полотенца. Вышивка. Конец XIX века. Белозерский район.
С культом Рожаниц связываются также изображения двух женских фигур, одна из которых вписывалась в другую. Такие сюжеты неоднократно встречались на подолах рубах, подзорах, кокошниках (в том числе на сольвычегодских). Иногда Рожаницы изображались либо внутри, либо около построек в виде дома с двускатной крышей или храма с маковками, увенчанными крестами. И тот, и другой мотивы являются трансформацией первичного образа. На более позднем этапе образы Рожаниц стали совмещаться с образом Макоши. При этом последняя всегда занимала
[показать]
30. Конец полотенца. Вышивка. Конец XIX века. Междуреченский район.
[показать]
31. Конец полотенца. Вышивка. Начало XX века. Вологодский район.
[показать]
32. Конец полотенца. Вышивка. Конец XIX века. Белозерский район.
господствующее положение. Очень часто Макошь изображалась в святилище (капище), которое представляло из себя постройку в виде «теремка» с замкнутой или разомкнутой крышей. По сторонам от Макоши изображались либо Рожаницы Лада и Леля, либо два всадника (или всадницы).
Мужские фигуры в северной вышивке, как правило, занимают подчиненное положение и в очень редких случаях имеют самостоятельное значение. Однако воздетые к небу руки Рожаниц свидетельствуют об обращении к верховному божеству, по всей
[показать]
33. Конец полотенца. Вышивка.Конец XIX века. Междуреченский район.
[показать]
34. Конец полотенца. Браное ткачество. Конец XIX века. Никольский район.
[показать]
35. Конец полотенца. Вышивка. Начало XIX века. Белозерский район.
вероятности — к Роду. Фигуры с поднятыми руками Б. А. Рыбаков соотносит с весенними обрядами (приветствие солнца, встреча весны), а с опушенными руками — с циклом летних языческих празднеств — «макушкой лета» (жест богини в этом случае указывает на плодоносящую землю и «как бы на самый плод у ее ног»). Двухголовые птицы-ладьи символизировали зимнюю фазу солнечного пути, а двухголовые кони с одним туловищем — летнюю его кульминацию23.
Самым жизнестойким образом русских вышивок оказался образ Рожаниц: он пережил не только культ Макоши, но и органически слился с позднейшей христианской символикой. Наиболее часто архаические мотивы в вышивке встречались на полотенцах-убрусах, или набожных полотенцах, которыми крестьяне увешивали красный угол и зачастую помещали на них православные иконы. Вплоть до начала XXI века на деревенских божницах лики христианских святых мирно уживались с вышитыми на убрусах языческими богинями.
Обрядовые функции полотенца были чрезвычайно разнообразными. Наиболее архаичным следует считать обряд изготовления «обыденных» полотенец для защиты от мора и скотского падежа.
23 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1997. С. 690—691, 700.
[показать]
36. Конец полотенца. Вышивка. Браное ткачество. «Лягушка»-рожанииа. Середина XIX века. Великоустюгский район.
Собравшиеся в одной избе женщины общими усилиями в течение ночи (дня) изготавливали большой ручник («обыденник»), который затем использовался в качестве магического оберега. По нему (или под ним) прогоняли скот, обносили его вокруг селения, вешали на специально изготовленный и установленный в месте прогона скота деревянный крест, водружали на икону в храме или — в отдельных случаях — опоясывали им саму церковь. Все орудия труда, с помощью которых изготавливалось полотенце, по окончанию работы сжигались, а после совершения обряда сжигалось и само «обыденное» полотенце (кроме тех случаев, когда оно водружалось на крест или икону).
Магические функции «обыденника» были обусловлены тремя защитными факторами: чистотой, необычностью и таинственностью. Чистота ассоциировалась с новизной и святостью, которые всегда отпугивали всякого рода нечисть; необычность и таинственность, также выступавшие в роли оберега, достигались непрерывностью процесса изготовления полотенца, что делало его «неизвестным
37. Конец полотенца. Вышивка. Браное ткачество. Конец XIX века. Тарногский район.
(а значит и недоступным) нечистой силе». Именно с целью таинственности сжигались орудия производства после приготовления полотенца.
Из этого древнейшего языческого обычая впоследствии возникли и обряды построения «обыденных» храмов для избавления от моровой язвы. Прекрасной иллюстрацией к этому может послужить история постройки вологодской Спасообыденной церкви 18 октября 1654 года: в течение предшествовавших семи недель в городе свирепствовала страшная моровая язва, уносившая жизни сотен людей, пока наконец кому-то из горожан не пришла в голову мысль «для утоления гнева Божьего» воздвигнуть «обыденный» храм во имя Бога-Спасителя». Идея была подхвачена, и в течение ночи под светом факелов тысячи вологжан без устали трудились над постройкой обетной церкви, после освящения которой архиепископом Маркелом в пятом часу утра мор прекратился. Летописец повествует об этом так: «...и умилостивися благоутроб-ный Господь, измени смерть на живот; преста бо от того дне в
[показать]
38. Коней полотенца. Вышивка. Браное ткачество. Начало XIX века. Тотемский район.
людех смертоносная язва»24. Спустя четыре дня местный изограф написал для обыденной церкви «обыденную» икону Всемилостивого Спаса, которая впоследствии стала главной святыней города Вологды.
Рискуя вызвать гнев служителей церкви, осмелюсь тем не менее заявить: чудесное спасение Вологды в далеком 1654 году имеет ярко выраженный языческий характер, а главная икона нашего города на протяжении двух с половиной столетий символизировала не только справедливость божьего промысла, но и убедительную победу языческого мышления.
В Вологодской губернии девушки, желавшие как можно скорее выйти замуж, изготовляли ко дню Покрова (1/15 октября) «обыденную пелену» — длинное полотенце, которое затем относили в церковь к иконе Покрова Пресвятой Богородицы. В некоторых местах подобное полотенце ткали также ко дню Параскевы Пятницы, т. к. оба эти праздника покровительствовали свадьбам. В такие дни девушка перед сном читала молитву-заговор: «Покров-праздничек, покрой землю снежком, а мою голову венцом» или «Матушка-Пятница-Параскева, покрой меня поскорее!»25.
Особенно широко использовались полотенца в свадебных обрядах. Ими перевивали дугу и увешивали спинку свадебной телеги или саней; использовали в качестве вожжей свадебного поезда; связывали жениха и невесту, чтобы те «жили согласно». Во время венчания жених с невестой держали в руках вышитое полотенце
Степановский И. К. Вологодская старина. Вологда. 1890. С. 318. Максимов СВ. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1994. С. 419.
[показать]
39. Фрагмент подола женской рубахи. Вышивка. Середина XIX века. Великоустюгский район.
и затем дарили его священнику26. В некоторых местах невеста опоясывалась рушником, который бережно хранила в течение всей своей жизни. Полотенцем накрывали свадебный каравай («коровай») и одаривали сватов, расстилали его перед домом молодых и оставляли в бане для обрядового обтирания невесты. Кроме того, невеста одаривала собственноручно изготовленными полотенцами родственников жениха и других участников свадьбы.
Специально для обряда венчания шили «подножник» — небольшое полотенце, которое расстилали в церкви под ногами брачашихся. В Большемургинской волости Кадниковского уезда невеста перед уходом в баню причитала:
[показать]
40. Конец полотенца. Браное ткачество.Вышивка. Середина XIX века. Никольский район.
[показать]
41. Конец полотенца. Вышивка. Середина XIX века. Тарногский район.
Бломквист Е. Э. Полотенце в русском быту. Л., 1926. С. 1—4.
[показать]
42. Концы полотенца. Вышивка. Конец XIX века. Великоустюгский район.
Приведут молодешеньку Меня в церковь Божественну, Поставят молодешеньку Со чужим со чуженином На едину половочку, На единой подножничек.
Во время венчания каждый из брачующихся старался встать на подножник первым, чтобы верховодить в доме или, как говорилось
[показать]
43. Концы свадебного полотенца. Браное ткачество. Конец XIX века. Сокольский район.
[показать]
44. Конец полотенца. Вышивка. Конец XIX века. Бабушкинский район.
на Вологодчине, быть «набольшим»27. Впоследствии подножник использовался в качестве оберега от порчи. В Устюженском уезде по заказу крестьян специальные мастерицы изготавливали большие полотенца — «занавесы» для украшения интерьера избы во время свадьбы. Такие «занавесы» растягивали по стене над молодыми, сидевшими в Красном углу28. В некоторых местах существовал
[показать]
45. Конец полотенца. Браное ткачество. Начало XIX века. Тарногский район.
[показать]
46. Фрагмент подзора. Вышивка. Середина XIX века. Тотемский район.
27Иваницкий Н. А. Материалы по этнофафии Вологодской губернии... С. 91, 105. 28 Маслова Г. С. Бытовые сюжеты в русской народной вышивке // Советская этнография. 1970, № 6. С. 120—121.
[показать]
47. Конец свадебного полотенца. Вышивка. Конец XIX века. Бабушкинский район.
[показать]
48. Фрагмент подзора. Вышивка. Середина XIX века. Тотемский район.
[показать]
49. Конец полотенца. Вышивка. Середина XIX века. Белозерский район.
[показать]
50. Фрагмент подзора. Вышивка. Середина XIX века. Тотемский район.
[показать]
51. Конец полотенца. Браное ткачество. Конец XIX века. Вожегодский район.
свадебный обычай показа мастерства невесты, своего рода смотр ее талантов, во время которого на стенах избы развешивались вышитые ею полотенца различного назначения: «наспичники», «накрючники», «маховики», «зеркальники», «рукотеры», «набожники», «наквашенники», «наблинники» и т. д. В первое после свадьбы утро молодая вывешивала у «рукомоя» (умывальника) вышитое ею полотенце — «утренник». По старому обычаю с момента
[показать]
52. Конец полотенца. Вышивка. Середина XIX века. Верховажский район.
[показать]
53. Конец полотенца. Браное ткачество. Конец XIX века. Никольский район.
вступления молодой в дом мужа в семье употреблялись только ее полотенца29.
Широко использовались полотенца и в погребальных обрядах. На них выносили из дома гроб с умершим и опускали его в
[показать]
54. Конец полотенца. Браное ткачество. Начало XX века. Сокольский район.
29 Лебедева А. А. Значение пояса и полотенца в русских семейно-бытовых обычаях и обрядах XIX—XX вв. // Русские: семейный и общественный быт. М., 1989. С. 241—245.
[показать]
55. Конец полотенца. Вышивка. Начало XIX века. Тотемский район.
могилу, развешивали их на могильных крестах в день поминовения. После похорон вывешивали полотенце с внешней стороны оконной рамы для того, чтобы в течение сорока дней прилетевшая душа умершего могла утереться30. В отдельных случаях полотенцами завязывали ворота после выноса тела, чтобы «смерть не вернулась обратно», а в поминальные дни застилали ими могилу, раскладывая на ней угощенье. Иногда короткое полотенце повязывали на шею умершему или вкладывали ему в руки.
Особую роль полотенце играло во время встречи почетных гостей: на нем подносили хлеб-соль — знаменитые символы русского гостеприимства. Архаический обычай этот во многих местах России соблюдается и по сей день. Полотенца — убрусы развешивали на ветвях священных деревьев: «дуплинам древяным ветви убрусцем обвешаюше и сим поклоняющиеся»31. В священных рощах ставились кресты или часовни, куда крестьяне приносили и вешали полотенца для избавления от болезней.
Излюбленными цветами русской народной вышивки были красный и белый. Первый имел различные оттенки и в зависимости от них именовался алым, рудым, кирпичным, малиновым, огневым, чермным, червленым, маковым, смородовым, вишневым, брусничным, багряным и т. д. Слово «красный», как известно, произошло от слова «красивый» (ср. «красная девица», «красное солнышно», «красный угол»). Именно поэтому его так любили в народе и активно использовали в украшении праздничной и обрядовой одежды. Красным кушаком подпоясывались жених, сваха и дружка в первую, «печальную» часть свадьбы, а во вторую, «веселую», он
30 Иваницкий Н. А. Материалы по этнографии... С. 116.
31 Срезневский И. И. Исследование о языческом богослужении древних славян // Финский вестник 1847. Ч. 21. С. 29.
[показать]
56. Конец полотенца. Вышивка. Начало XX века. Кирилловский район.
уже окончательно доминировал как в одежде участников торжества, так и в праздничном убранстве избы.
Красный цвет в глазах народа отождествлялся не только с солнечным светом, но и с человеческой кровью, благодаря чему сакральное значение его было очень высоким. Одним из древнейших славянских обычаев являлась демонстрация простыни или «целошной» рубахи после первой брачной ночи: ее выносили на подносе, поднимали на жердь и возили по деревне, надевали на конскую дугу, вешали на ворота, забор, дерево, крышу, печную трубу, божницу и т. п. Любопытно, что в некоторых местах вместо простыни или сорочки с пятнами крови от дефлорации надевали на жердь и торжественно носили по селу красное знамя («пропорку») или красное полотенце («рушник»).
Ту же самую функцию «оповещения» о «честности» невесты выполняли красные ленты, банты и цветы, которыми украшались участники свадьбы после проведенной молодыми в клети первой брачной ночи, а так же красный фартук, надевавшийся матерью невесты в знак того, что она воспитала «честную дочь». После «клети» молодую проводили по «красной дорожке» — разостланному на полу избы красному полотенцу. Еще одним символом девственности невесты благодаря красному цвету своих ягод выступала упоминавшаяся выше калина. Кроме того, на второй день свадьбы гостей угощали подкрашенной водкой или сиропом из свеклы, а сами бутылки обвязывались красными лентами32.
С белым цветом связывалась невинность, святость и чистота помыслов. В свадебной и погребальной обрядности он символизировал смерть старой жизни и рождение новой: в первом случае — смерть девственности (отсюда упоминавшаяся выше белая фата, как коррелят савана, и белая одежда невесты), во втором — рождение в новой, потусторонней жизни. Вопреки распространенному мнению можно сказать с уверенностью, что траурным цветом древних славян являлся именно белый. Белый наряд невесты в «печальную» часть свадьбы, как уже отмечалось, символизировал смерть девственности, белый саван покойника — смерть человека и переход его в иной мир. Именно поэтому белая
Секс и эротика в русской традиционной культуре. М., 1996. С. 196.
[показать]
57. Фрагмент скатерти. Браное ткачество. Середина XIX века. Никольский район.
венчальная рубаха, бережно хранившаяся всю жизнь, нередко служила и погребальной. Удивительно, что никому из маститых ученых до сих пор не удавалось объяснить этот древний обычай. Черный же цвет в русской традиции всегда олицетворял тьму, зло, разрушение, ночь, мрак, навь, смерть и в качестве траурного символа стал использоваться сравнительно недавно — с конца XVIII столетия, и как раз в этом случае следовало бы с полным основанием говорить о пресловутом и столь любимом в среде маститых ученых «заимствовании».
Среди орнаментальных мотивов народной вышивки наиболее архаичными являются геометрические, которые нередко сочетаются с зооморфными, растительными, бытовыми и особенно культовыми. Из геометрических символов прежде всего следует отметить ромб, квадрат, круг, крест и свастику. Академик Б. А. Рыбаков считает ромб символом плодородия в самом широком смысле этого слова, однако некоторые его выводы довольно спорны. Открытие B.И. Бибиковой о связи ромба и ромбического меандра с «ковровым» узором на кости мамонта, на мой взгляд, не является таким уж революционным. И уж тем более поверхностной кажется мне трактовка ромбического орнамента как символа «распаханного и засеянного поля», предложенная академиком Рыбаковым33.
Гораздо более близким к истине является предположение
C.В. Жарниковой о ромбе как символе плодородия, который «соединял в себе женский символ — треугольника, острием вниз, и мужской символ — треугольника, острием вверх»34. Однако и это мнение представляется мне недостаточно убедительным в силу его излишней универсальности. В действительности же разгадка ромбического орнамента оказывается гораздо более прозаичной и близкой к жизни: практически у всех народов нашей планеты ромб символизирует женское естество и воспроизводящую силу жизни, а говоря проще — вульву или вагину в ее наиболее от-
33 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1997. С. 62—67. 34Жарникова С. В. Обрядовые функции северорусского женского народно¬го костюма. Вологда. 1991. С. 13—14.
[показать]
58. Конец полотенца. Браное ткачество. Середина XIX века. Великоустюгский район.
кровенном ракурсе. При этом «чистый» ромб являлся олицетворением девственности, а ромб с точкой посередине символизировал ее утрату или зрелую (рожавшую) женщину35. Именно поэтому на статуэтках эпохи энеолита ромб изображался на животе женщины, на греческих сосудах — «около половых органов, львов, жеребцов и фантастических крылатых зверей»36, а в русском крестьянском быту — исключительно на одежде молодых, способных к деторождению женщин.
Ни на детских, ни на старушечьих женских рубахах, как совершенно правильно отметил А. Рыбаков, ромбическая символика не встречалась37.
И лишь значительно позднее, с появлением земледелия, ромб приобрел новое, а точнее — дополнительное смысловое и символическое значение. О тесном переплетении сексуальных традиций с земледельческим культом мы хорошо знаем на примере многочис-
35 Демин В. Н. Загадки Русского Севера. М., 1999. С. 303—308.
36 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1997. С. 62.
37 Там же. С. 56.
[показать]
59. Конец полотенца. Браное ткачество. Конец XIX века. Междуреченский район.
ленных славянских магических обрядов (соитие мужа и жены на вспаханном поле перед началом сева с целью обеспечения обильного урожая, катание по еще незасеянному Полю обнаженных женщин для передачи ему женской плодоносной энергии и т. д.).
Квадрат в русской традиции символизировал землю, поле, четыре стороны света, замкнутое пространство, жилище. На нижней части у лопастей северорусских прялок, украшенных трехгранновыемчатои резьбой, обычно размещались заштрихованные прямыми иди косыми линиями квадраты, символизировавшие вспаханное поле. Над этими квадратами, как правило, помешалась большая круглая многолучевая розетка, олицетворявшая сияющее солнце иди весь Белый свет (вселенную), если лучи ее были направлены внутрь круга. В качестве главного символа здесь выступал собственно круг, о магическом значении которого достаточно подробно говорилось в главе о вологодской крестьянской одежде.
Одним из самых распространенных мотивов в орнаменте русской народной вышивке являлся крест, почитаемый христианами как символ мученичества Иисуса Христа. Однако и этот священный символ оказывается на проверку гораздо более близок к язычеству, нежели к христианству, поскольку почитание его в глубокой древности напрямую связывалось с «живым» священным огнем, а точнее — со способом его добывания: трением двух сложенных поперек (крестообразно) палочек.
[показать]
60. Конец полотенца. Браное ткачество. Конец XIX века. Вологодский район.
Учитывая величайшее значение, которое в ту пору придавалось «живому» огню, неудивительно, что инструмент для его добывания стал объектом повсеместного почитания, «даром божьим». Ему стали придавать функции оберега, своего рода талисмана, защищающего от злых сил. И все это происходило за несколько тысяч лет до появления христианства! Любопытно, что вплоть до IV века нашей эры христиане не только не относились к кресту с почтением, но даже презирали его, как языческий символ. «Что же касается крестов,— писал христианский писатель Феликс Мануций, живший в III веке н. э.,— то мы их совсем не почитаем: не нужны они нам, христианам; это вы, язычники, вы, для которых священны деревянные идолы, вы почитаете деревянные кресты»38.
Н. М. Гальковский приводит еще более любопытное свидетельство из Чудовского списка «Слова об идолах», составленного в XIV веке: «А се иная злоба в крестьянех — ножем крестят хлеб, а пиво крестят чашею та иным чем — а се поганьски творят»39. Как видим, автор средневекового поучения решительно выступал против крестообразного знамения на ритуальных хлеб-
38 Нейхардт А. Загадка «святого» креста. М., 1973. С. 21.
39 Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в Древ¬ней Руси. Т. 2. М., 1913. С. 35.
[показать]
61. Конец свадебного полотенца. Браное ткачество. Вышивка. Конец XIX века. Тарногский район.
цах-колобках и над ковшом с пивом, считая его языческим пережитком. «Автор поучения, очевидно, знал,— справедливо отмечает Б. А. Рыбаков,— что нанесение креста на хлеб насчитывало к его времени по крайней мере тысячелетнюю «поганьскую» традицию»40. Отсюда давний спор — что лучше: ломать хлеб или «крестить» (т. е. резать) его ножом.
Общеизвестно, что казнь особо опасных преступников в Древнем Риме производилась вовсе не на кресте, а на столбе с перекладиной наверху, имеющем форму греческой буквы «Т» («тау-крест»). Признают этот факт и современные церковные идеологи (см. статью «Крест» в 1-м номере «Журнала Московской Патриархии» за 1973 год). Получается, что вот уже в течение 16 столетий главным символом христианской религии является крест, который не имеет ни малейшего отношения к мученической смерти самого христианского Бога.
Вплоть до VIII века христиане не изображали Иисуса Христа распятым на кресте: в то время это считалось страшным кощунством. Однако впоследствии крест превратился в символ перенесенных Христом мучений. С современной точки зрения поклонение орудию казни представляется несколько странным. Невольно
40 Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1987. С. 130, 517.
[показать]
62. Фрагмент скатерти. Строчка. Браное ткачество. Середина XIX века. Великоустюгский район.
задаешься «еретическим» вопросом: а если бы Христа казнили на гильотине или на виселице? Трудно представить себе на шее у современных христиан маленькие гильотинки или виселички... И все-таки факт остается фактом: в качестве основного символа христианского культа выступает именно орудие казни.
Однако вернемся на несколько тысячелетий назад — к кресту языческому, являвшемуся священным символом «живого» огня и Солнца. Церковные идеологи и даже составители этимологических словарей утверждают, что слово «крестьянин» произошло от слова «христианин», а слово «крест» — от имени собственного — Христос (нем. Christ, Krist). Как видим, и здесь речь идет о «заимствовании», на этот раз — из германского языка41.
Сталкиваясь с подобными интерпретациями, невольно задаешься вопросом: до какой же степени невежества надо дойти, чтобы утверждать подобные вещи?! Всем нам хорошо знакомо слово «кремень» в значении твердого камня-минерала для высекания огня, использующегося в современных зажигалках. В старину, до появления серных спичек, огонь высекали огнивом из кремня с использованием трута. Вторым название огнива было «кресало» или «кресево». Под словом «кресать» подразумевалось «высекать
41 Шанский Н. М., Иванов В. В., Шанская Т. В. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1961. С. 168.
[показать]
63. Коней полотенца. Браное ткачество. Конец XIX века. Тарногский район.