[481x700]
«И запрети ему Иисус, и изыде из него бес; и исцеле отрок от часа того», – протянул священник нараспев, перекрестился, поцеловал Евангелие и закрыл его.

«Слава Тебе, Господи, слава Тебе», – откликнулся небольшой женский хор, скрытый от глаз перегородкой с иконами.

Андрей кое-как выстаивал службу в церкви. По доброй воле он и не пришёл бы в это место, но настояла мама. Она твердо верила в ту ахинею, что вчера наговорила им бабка-знахарка. По её словам, на мальчика наведена большая порча из-за зависти. Вроде как, это и являлось причиной участившихся в последнее время обмороков. Участковый терапевт устало разводила руками всякий раз, когда в её кабинет входил Андрей.

– Ну, не знаю, – вздыхала она, делая очередную запись в карточке, – давай попробуем… вот это...

После чего назначала какой-нибудь новый препарат. Юноша уже начинал чувствовать себя как минимум лабораторной крысой для опытов.

– Мне бы орден ещё… типа, собака Павлова или что-то в этом роде…

– Чего?

– Нет-нет, ничего, не обращайте внимания, это я так…

Походив по врачам и не добившись ничего определённого касательно болезни сына, Илона Альбертовна приняла решение обратиться к бабке, которую ей давно уже рекомендовали коллеги по работе. Муж был категорически против, но его мнение никто учитывать не собирался. Как и мнение сына.

Бабка сказала, что не возьмётся снимать порчу прежде, чем мальчик окрестится. Ещё он должен был поставить две свечи за упокой своим завистникам.

– Фитилём вниз, – настаивала она, – свечи нужно перекрутить спиралью, чтоб завистников так же скрутило… да, и слова не забудь сказать…

– Знаю, знаю. Крэкс, фэкс, пэкс.

– Андрей! – одёрнула его мама.

– Молчу, молчу, – вздохнул он, – а ведь это – самое главное!

Теперь Андрей маялся в душной церкви. Мама решила, что креститься – это, конечно, перебор.

– Пойдёшь, постоишь на службе, свечки эти поставишь, а потом пойдём к бабушке.

Идти к знахарке хотелось не больше, чем покупать свечки и ставить их каким-то там хитрым способом. Однако делать было нечего. Придётся потерпеть. Лишь бы никто из знакомых его здесь не застал…

Когда он, уже после службы, мучился со свечками, ветхая бабуля, сидевшая за книжным прилавком, поинтересовалась, для чего он крутит свечи. Услышав правду, она возмутилась:

– Чего надумал! И не стыдно? Взрослый парень уже, в институт скоро поступать, а веришь в порчу и сглаз! Да и вообще грех какой перед Господом – по бабкам да колдунам ходить!

– А что будет-то? Бог накажет, что ли? – агрессивно спросил Андрей.

– Господь-то милосерд. А вот, ну, как бес в тебя войдёт? Где колдовство, там и бес. Так вот!

– Бес? Это чёрт, что ли? Как войдёт – так и выйдет. Да плевать я хотел на него, на вашего Бога и на всю вашу шарашку!

– Господь с тобой! Не кощунствуй, побойся Бога! – испугалась бабка.

– Бойтесь сами, а я не из пугливых! – с этими словами Андрей надел шапку и вышел из храма. Постоял немного на крылечке, застегнул пуховик и зашагал к остановке.

Вечером происшествие казалось уже неприличным сном, в котором не хотелось никому признаваться. Церковь, потом бабкины заговоры, литьё воска на воду…

Позвонил друг Мишка и стал взахлёб делиться впечатлениями от только что увиденного фильма ужасов.

– Дюша, я тебе отвечаю, будешь бояться ночью в туалет ходить! Улётный фильм! А уж в кладовку точно теперь не полезешь! Даже днём!

– Ой, Миха, да ладно тебе! Нет такого фильма, чтобы я потом боялся чего-то.

– Да я тебе точно говорю, – не унимался друг, – не будешь спать ночи две, как минимум!

– Спал, сплю, и буду спать! – отрезал Андрей, – ладно, тащи диск, у меня как раз родители в гости ушли с ночевой.

– Ну, ты маньячина! – восхитился Мишка, – один ночью будешь смотреть?

– И с выключенным светом.

Фильм и вправду был неплохой. Сначала даже заинтриговал. Но в конце, когда неведомый ужас перестал скрываться в чуланах и тёмных углах, оказалось, что это просто какая-то мерзкая тварь.

– Да это просто какой-то бабай! – возмутился вслух Андрей.

Вскоре «бабай» получил от главного героя ботинком по голове. Андрей оскорбился и выключил фильм за пару минут до его конца.

– Тоже мне, – ворчал он, – фильм детям!

Зевнув, парень зажёг свет, положил пульт на телевизор и отправился на кухню – приготовить себе пару бутербродов. Из-за фильма он пропустил поздний ужин и теперь собирался наверстать упущенное. Сзади послышался глухой звук падения. Оказалось, что пульт от телевизора свалился на ковёр. Не придав этому значения, Андрей зашёл на кухню. Холодильник был открыт, еда – выложена на стол.

– Что за ерунда? – еле вымолвил подросток, ничего не понимая. Он точно помнил, что ещё полтора часа назад с холодильником было всё в порядке. Опасаясь, что получит от родителей втык за то, что разморозил холодильник, он начал лихорадочно запихивать всё обратно. Тут из гостиной послышался звук работающего телевизора. Вздрогнув от неожиданности, Андрей поспешил туда.

– Так это ты посмел бросить мне вызов? – вопросил с широкого экрана какой-то бородатый ковбой, лениво вращая барабан револьвера. Андрей взял с телевизора пульт и нажал кнопку питания.

Постойте-ка, а разве пульт не должен был валяться на ковре? Тут ему стало не по себе. Вероятно, всему виной усталость и стресс. Столько всего произошло. Да ещё та бабка приставучая в церкви: «Побойся Бога, побойся Бога!» Вот и начнешь тут бояться всего подряд.

На кухне засвистел чайник. Андрей механически двинулся, было, туда, но вдруг остановился, содрогнувшись. Он не включал чайник. Усилием воли он заставил себя пройти на кухню. Не хватало ещё бояться в своем собственном доме!

Чайник оказался холодным. Галлюцинации…

Лопнула лампочка, чуть не задев осколками. Да что же это такое?!

Снова включился телевизор. Видимо, контакт какой-нибудь замкнуло. Придётся мастера вызывать…

По шестому каналу шёл какой-то зарубежный фильм.

– Хочешь шарик? – спросил клоун, сидевший под канализационной решёткой, – он летает. Они у меня все летают! – прорычал он, обнажая острые зубы.

– Ерунда! – бодро сказал Андрей, нажимая кнопку во второй раз. Ничего не произошло. Тогда он выдернул шнур из розетки.

И вот тут ему стало страшно. Потому что телевизор не выключился. Клоун перестал затаскивать в канализацию визжащего мальчишку и заинтересованно посмотрел прямо в кадр. Затем приложил когтистую руку к экрану изнутри. Постучал. Раздался приглушённый стеклянный звук. Ухмыльнувшись, клоун стал что-то искать вокруг. Андрей смотрел на это в оцепенении. Тут клоун нашёл кусок трубы и поспешил обратно. Оцепенение прошло. Схватив мамину пепельницу из чешского стекла, Андрей запустил её в телевизор. Экран разбился и погас.

Какое-то время он стоял, прислонившись к стене, тяжело дыша. Нет, этого не могло быть! Герои фильма не оживают и не пытаются проникнуть в дом! Телевизор не может работать, если не включен в сеть. Это всё его собственное воображение. Последствия его болезни. Или та знахарка внушила ему все эти видения гипнозом. А иначе пришлось бы поверить во всяких там барабашек. Так недолго поверить и в чертей. А там глядишь – и в Бога начнёшь верить да яйца красить на Пасху.

Нет, всему должно быть рациональное объяснение. Чудовищ нет. Нет бесов. Нет и Бога. Есть люди, есть животный мир, есть законы природы.

Придут родители – спросят за угробленный телевизор. Наказание будет реально. А всё это – иллюзия.

Краем глаза Андрей заметил какое-то движение слева. Резко развернувшись, он обнаружил, что за окном кто-то стоит. Человеческая фигура наклонила голову набок, разглядывая его.

– Бред! – выкрикнул Андрей, – тебя нет! Седьмой этаж ведь!

Он поспешил в коридор, где стояла его бейсбольная бита. Её он приобрел для самообороны. Титановая бита, по его мнению, должна была предотвратить проникновение в дом грабителей, когда родители не ночевали дома. Зажав её в скользких от пота руках, он двинулся к окну. Там уже ничего особенного не происходило. Но стоило убедиться в том, что это снова была иллюзия. Распахнутое окно впустило в дом волну морозного воздуха.

Порядок. Почти. Седьмой этаж продолжал оставаться достаточно высоко от поверхности земли. Вот только на заснеженном подоконнике остались отпечатки чьих-то рук. Отпечатки были расположены пальцами к стеклу. В ужасе Андрей отпрянул от окна. Стал гаснуть свет. Не сразу, а как-то постепенно, словно падало напряжение. Закружилась голова, но дикий страх не давал упасть в обморок. Почти физически ощущалось чьё-то присутствие в квартире. Бита стала такой скользкой, что её уже невозможно было удерживать в руках. Да и грозным оружием она больше не казалась. В ушах неприятно звенело, в висках стучало так, что голова, казалось, сейчас лопнет. Перед глазами плыл густой красный туман.

Затрещали обои. Из внешней стены выступала размытая чёрная фигура. Без лица…

– Ты кто? – истерически заорал Андрей. Ответа не было.

Существо, не спеша, приближалось. От него веяло ненавистью. Холодный липкий ужас вползал в грудь, парализуя дыхание и расслабляя мышцы. Понимая, что скоро бита просто выпадет из рук, парень размахнулся и с нелепым сипом швырнул её в фигуру. Лишь слегка поколебав страшный силуэт, бита вылетела в распахнутое окно.

Перед ним был не монстр из фильма, не сказочный оборотень или вурдалак. Перед ним был самый настоящий демон из преисподней. Не мохнатый чёртик с хвостиком и рожками из карикатур, а настоящее воплощение зла. Человекоубийца. И он медленно и неотвратимо приближался.

Андрей понял, что он должен любой ценой избежать прямого контакта с этим существом. Даже смерть казалась ему сейчас лёгким выходом из положения. Вспомнив, как священник читал в церкви Евангелие, он неуверенно прошептал, вытянув руку:

– Сгинь! Не прикасайся ко мне! Запрещаю тебе… именем Иисуса!!!

Демон на мгновение остановился, но только для того, чтобы оглушительно расхохотаться. Казалось, что он говорил тысячей отвратительных голосов.

– Именем Иисуса? Иисуса мы знаем! А ты-то кто?