[700x654]

Вот сегодня пригрело с раннего утра с неба солнышко, защекотало через занавески в нашей маленькой спаленке - и вроде бы на сердце весна. Мало человеку надо для счастья, совсем мало, а мы, глупые, так часто это не понимаем. Скоро неделя перемирия, и хоть постреливают везде одиночно на Донбассе, но всё-таки есть передышка. А как хотелось бы сказать - мир. Мир надолго и всерьёз. Вот как, оказывается, были мы счастливы, и не замечали своего счастья, когда он был. Но мне грех жаловаться. Солнце в окно, и горит золотом маленький иконостас в углу, и коты уютными меховыми варежками по всей постели - один на голове, другая на ногах, мелкая Бася вообще почему-то у меня под боком, под одеялом. Удивительная у неё способность под одеяло ко мне забуриваться. Каждый раз, когда возвращаюсь из поездки, усталая до того, что штормит, нахожу утром кошку у себя под одеялом, в объятиях. Вот так и поучись любви у животных. Муж смеётся, говорит, что читал в интернете, что в Англии котов в некоторых больницах по рецепту выписывают пациентам, для психотерапии. Думаю, что мне психическое расстройство не грозит, меня часто они лечат.
До конца недели опять надо собрать провиант и помощь для наших донбасских, да к тому же у нас семья беженцев прибавилась, так что хлопот полон рот. Приехали ребята из Донецка, муж, жена, мама их, девочка двух лет и на подходе - надеемся, что Ванечка. Хотя от девочки тоже не откажемся. Не дотерпели ребята до перемирия, а в подвале с таким пузиком уже не усидишь. Так что у нас обычная программа: поселение, сбор насущного - от кровати до ложки-плошки, постановка в больницу на учёт, кормёжка, день прожил, слава Богу. Удалось поселить ребят рядом с ясиноватцами нашими, с Ростиком и Кирюшей и их родителями, дверь в дверь. Спасибо, руководство нашего института оказалось человечным. Вот уже который раз приходим с просьбой, не отказывают. Так проверяется, кто человек, а кто только видимость его.
Правда, условий и удобств мало: горячей воды нет, плиточка электрическая своя, но и за то спасибо. Плюс все прелести студенческого общежития, от гитар до попоек. Но с шумящими на этаже студентами наши Кирюша и Ростик быстро управились, когда отошли от войны. Оказалось, наши ещё тот ураган тоже, теперь студентам особо разбушевавшимся грожу, что закрою их в комнату с нашими, донецкими, а они у нас ещё те вожди краснокожих. Как-то находим общий язык. Купаемся все у нас, благо, бойлер есть. Сегодня помывочный день, а значит, пирожочный-чаёвочный.
Удивительно, как война и беда делают людей терпимее и друг к другу, и к условиям жизни. Раньше бы пришла в неловкость от убогости своего жилища, от шума и гвалта выкормышей великовозрастных, когда соберутся хотя бы третьей частью дома, от тесноты, где и дети, и коты, и цветы, шум, гам, обуви целый коридор. Теперь неловкости нет. Теперь все помещаемся. Обедаем в три смены, на кухне, на лавках, сделанных из двух табуреток и положенной между ними доски. Чай вкусный, пирожки - на улёт. Бака на пятьдесят литров горячей воды хватает на шестерых помыться, и носки в стиралке не путаются - всё хорошо.
Младшие в такие помывочные дни - короли. Сразу столько внимания им, переходят с рук на руки. Подростки, те к старшакам тянутся, у них в комнате своя «туса». Там и штанга, и гантели, и оружие, и разговоры "серьёзные", и споры сложные. Мы туда не лезем. Если только громкость повышается из-за двери, голоса звенят звонче, мой Вовка, как многоопытный отец, говорит мне:
- Отнеси детям ещё пирожков, потому что рычат. Ты же знаешь, рычат, значит, тиграм в клетку не докладывают мяса.
Вот и сегодня с утра тесто замесила, любуясь на солнышко за окном. Мысли сами собой к мирному тянутся: приедем к маме, надо картошку из погреба достать, да огород перекопать бы, пока затишье. И, конечно же, ещё столько всего посадить хочется - от вишни до роз... А к десяти утра уже у меня пирожки со свежим яблоком пожарены на сковороде, а в духовке - с горохом. У нас пост пошёл, наши сами определяются, как держать - старшие держат, кому-то послабление, потому что желудок больной, с молочком, беженцы сами решают. Вовчик мой тут правильно рассуждает:
- Не рассказывай, говорит, о вере своей, а живи так, чтобы сами спросили, потянулись, чтобы и другим захотелось.
Это правильно, думаю. Господь всем дал свободу, свободу выбора в первую очередь, и всех к Себе призовёт, когда сочтёт нужным. Так что с едой мы наших не насильничаем. А малыши вообще без молока не могут, вон Лерочку опять будем купать с прибаутками всей семьёй, боится, когда вода в глаза. Тут уж кто на что горазд, будем ей зубы заговаривать. Маленькая.
Первые пришли: Аня беременная, бабушка их, Лерочка, - пошла работа. По очереди, в перерывах - чай. Ох, как же люблю я этих голопузиков намытых, когда мамы им волосы укутают полотенцем, а они, распаренные, румяные, лопочут что-то. Пока следующие купаются, по телефону звоним родным, оставшимся там, за линией фронта. У всех там кто-то остался - мамы, бабушки, мужья. А у нас тут целый пресс-центр. И с надеждой - в Ясиноватой тихо? В Донецке как? А в Шахтёрске? И заказы - что привезти. Люблю же наших дончан! Вот только затихло, только в уши тишина вошла немного - и уже готовы строить, латать изрешечённую жизнь. Не убить нас так просто. В один голос просят:
- Ира, семена вези! Сажать будем!
Господи, как же я люблю свой Донбасс - не ноют, хоть и без воды, без отопления, без денег, на жизнь и созидание настроены. И - самым тёплым, самым радостным - привет от Маши и Даши, и мамы их, с которой всю осень онкологию бороли. Остановили болезнь подлую. Они теперь у наших знакомых, после лечения. А сколько у меня с девчонками сказок переговорено, пока мама их под капельницами лежала. И вот звенит мне Маша в трубку - ведь подругами стали:
- Ира, а мне, а мне знаешь какие семена привези?
Смеюсь:
- Какие, огородница?
А она мне:
- А как ты в сказке рассказывала: аленького цветочка! А Дашке - цветика-семицветика! Привезёшь?
И я, привычно пуская слезу от радости, что девчонки ожили возле мамы, и онкология отступила, и мир пока, обещаю:
- Придумаем что-то, девушки...