[700x466]
Суп не удался - загустел так, что ложка стояла. Рассольник. Но на вкус всё равно замечательный. Осень, овощей изобилие, огурцы уже усолели крепко, хотелось их малосольными, но в кастрюлю много вошло – с чесночком, укропчиком – не съели, пошли в рассольник. На двух прицерковных грядках урожай свёклы и моркови. Сверху, только нагни куст – спелая калина, рясные гроздья крупной блестящей ягоды. Ем её, горькую, с самых первых – зелёных, терпких, невкусных ещё плодов – говорят, лечит сердце. Конкуренты мои – голуби и воробьи. Нахальные, они черёмуху склевали так, что и ягодки не видно, даже на самом верху. А вот когда она только поспевала, никто со мной не делил твёрдые зелёные ягодки. Мне же, пробуя их, было интересно замечать, как с каждым днём всё твёрже становилась косточка, сначала мягкая с ароматным соком черёмухи. ...Так и младенец во чреве матери постепенно становится крепче косточками, ежедневно подрастая. Современные технологии позволяют увидеть Божественную тайну, посмотрела и я небольшой видеоролик – от самого взрыва-зачатия до появления на белый свет орущего младенца. Не надо было. Но увидел – уже не вернёшь, не сделаешь вид, что не видел. Знаю женщину, которая всегда замирает в трепете перед новорождённым младенцем – чудо Божественной любви, дар родителям. Знаю и жену священника, которая взрослую свою дочь, сообщившую матери о радости самой стать мамой, готова от нежности кормить взрослую дочку с ложечки, исполнять её любые капризы. И помню, как Ира, молодая моя подруга, позвонила с острова Итуруп и сообщила, что крестила новорождённого Трофима: «Представляете, т.Таня, Трофим лежит и миром пахнет. Православные одним миром мазаны». Такой радостью овеяло сердце от этих слов: нашего полку прибыло! Сижу в трапезной, улыбаясь от этого воспоминания. Надюшка режет горы лука и моркови в гуляш – окончание Успенского поста будем праздновать после Литургии. Пост провели на варениках с картошкой. Кагор припасли, по глоточку не грех! Изобилие освящённых фруктов, мёд – всё с Преображения, не заметили течения дней. Да они и не текли – сквозанули! В трапезной стойкий запах праздничного обеда - жареного мяса с луком. Из храма слышны паремии, аромат ладана проникает сюда, но не смешивается – отдельно присутствует - утончённо. В храме украшенная белыми лилиями и синими васильками Плащаница. Божия Матерь во гробе. Только подумала, а слёзы сами катятся, невольно. Жаль Матерь Божию, невыносимую скорбь через жизнь пронесшую. И радостно за неё – дождалась Встречи с Божественным Своим Сыном. «Ныне отпущаеши», - думается мне, наливаю чай со смородиновым листом, приглатываю с ним слёзы, стараясь скрыть. В трапезной никого, кроме Нади. Слава Богу, ей не до меня, она снуёт беззвучно, спешит, боится не успеть всё приготовить: с душой подходит к этому делу, творчески. Меня попросила меленько чеснок накрошить – для салата с орешками.
Как умещается всё во мне – земное и небесное, созерцательное и грешное, печальное и радостное - я и сама понять не могу. Просто жить в церкви, в полноте Христовой – это великая тайна и огромная радость. Хорошо, что здесь не употребляют слово «счастье», в нём всё же слышится некая «часть». Здесь звучат чаще «здравие, радость и веселие», «жизнь вечная» - и дай нам, Бог!
[700x429]