[650x506]
Июль - август
У меня сегодня счастливый вечер - я в кругу, пусть и неполном, своей семьи. Нас последнее время в Днепре приютили - припрятали добрые друзья, так что мы в частном доме, у нас есть что кушать и здесь меня не ищут "доброжелатели" свидомые. И вот накормила я своих телят, котеек, мужа и скорей за тетрадь – поделиться, излить то, что переполняет. Что же за грань между войной и миром? В эту поездку на Донбасс почему-то вдруг задумалась над этой гранью. В Днепре - относительный мир, если это можно так назвать. Мир в магазинах, на улицах, вокзалах, но не в душах. В душах -предчувствие войны, война, и у некоторых - уже полный разгром. Да, здесь не бомбят, но вот эти постоянные попытки заглушить свою совесть - заглушить просмотром СМИ, пивом, судорожным фальшивым весельем и сованием головы в песок - во всём. Война идёт в душах, которые не хотят отказаться от лени, хотят жить в сонной тишине и уютном благополучии. Поэтому и пьяные
крики на улицах, поэтому и грязь - вечная спутница нечистой совести, поэтому и пустые глаза и нежелание соприкоснуться с чужой болью. На Донбассе - всё по-другому. Да, здесь тревога на улицах, собранность в кулачок всех эмоций и чувств, здесь
выстрелы, часто неизвестно откуда, здесь реальная боль и мученичество. Но, как ни странно, в душах у людей -
мир. Он во всём - в собранности и молчаливости, он в том, как
моментально все кидаются на выручку друг другу, он в простых делах - наносить воды, раздобыть хлеб и зелёнку, выкопать картошку. Эти дела вдруг молодые ребята стали делать для чужих стариков. Здесь не стало чужих и своих. Здесь все свои. Здесь порядок - в семьях, даже в тех, где раньше были ссоры, на улицах - ни одной бумажки и пивной бутылки, в очередях у колодцев - старики и мамочки - вперёд, без очереди и без разговоров. Мир пришёл в наши души. Мы не задаем лишних вопросов - всё
ясно по глазам. Нам надо было уезжать, а поезда не ходили - Донецкий вокзал разбомблен, кинулись на автовокзал - ничего не ходит, в 12 километрах от нас идут жаркие бои. И вдруг - автобус. Водитель ехал на Снежное и Красный Луч, попал под обстрел, развернулся и чудом заехал к нам. Молча глянул на нас:" Грузитесь". Без билетов, бегом, шесть человек прыгаем в салон, поехали. Вдруг видит, что я осеняю себя крестным знамением и просит моего мужа:"Пусть она сядет рядом со мной, тогда точно проедем, Господь убережёт". Вот так. Всю дорогу читаю
псалмы, те, что знаю наизусть, и молитвы. Уже нет атеистов в автобусе. По дороге делимся всем, что у кого есть - водой, бутербродами. Я - единственная женщина в автобусе, естественно, у меня есть. Радуюсь, глядя на уставших, щетинистых, жующих мужиков. Проезжаем блокпосты, слава Богу, молитва имеет дивную силу: никого не вытащили на досмотр. На войне женщина на первом сидении - отголосок мира, у военных, видно, просыпаются сыновьи чувства - отводят глаза и автоматами не тычут. Вот он - мир в душах. Едем, смотрим на родные донецкие степи - какая красота, поля, вечер. Вдруг - дым, горит пшеница. Зачем-то подожгли солдаты. Зачем? Господи, ведь все Ты дал - поля, солнце, небо - что же нам надо, неумным? И вместе с тем Кто-то в сердце отвечает:"Вам надо научиться делиться бутербродами и не отводить глаз от скорбных матерей в смущении душевном. Надо научиться ценить мир". Приезжаем на вокзал уже братьями и сестрой. Родными. Приезжаем с войны.
Приезжаем с миром в душах. Да, с памятью о боли, своей и чужой, с памятью о павших за правду, но - с миром.
И вдруг понимаю - грань между войной и миром - наша совесть. Если она спит, война идёт полным ходом, и мы гибнем даже тогда, когда рядом не рвутся снаряды. Гибнем от пива, пошлости и подлости нашего бездумного бытия, от безбожия. А если совесть просыпается - пусть от бомбежек, от чужой боли и слёз - мы побеждаем. И нас уже ничего не может сломить. Мы вдруг, реанимировав её покаянием, начинаем слышать Бога. И кто нам виноват, что разбудить её можно бомбёжкой, что умертвили мы её годами сытости и подлости? И вдруг среди войны обретаем мир. Так думалось мне в том автобусе, рядом с усталым водителем. Вокруг была война, а в словах молитвы был мир, был покой, не было страха.