[700x424]
Н.Гумилёв.

СЛОВО

В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.

А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передает.

Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.

Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что Слово это - Бог.

Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества.
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.


Не зная библейской истории, понять это стихотворение просто невозможно. Истинные поэты всегда несут пророческое служение. Многие книги Ветхого Завета повествуют о Завете Новом, о пришествии Господа Иисуса Христа на землю. «Солнце останавливали словом» – это об Иисусе Навине, который, побеждая в битве с ханаанскими племенами, молитвой к Богу остановил солнце. «Словом разрушали города» – это речь об Иерихоне. Потому что трубы – символ призыва к пророчеству. Когда читаешь: «...Слово проплывало в вышине», приходит на ум явление Господа пророку Илии (Царст. 3,11-12): «И вот Господь пройдёт большой и сильный ветер, но не в ветре Господь...после землетрясения – огонь, но не в огне Господь, после огня веяние тихого ветра и там Господь» – очень похоже на розовое пламя у поэта.
Чтобы понять две следующие строфы, надо заглянуть в библейскую книгу «Числа» и толкование её святыми отцами. В этой книге израильскому народу дан закон о бытовом, низком, о том, что, например, чтоб содержать себя во внутренней чистоте перед Богом, должно соблюдать чистоту и опрятность внешнюю и многое-многое другое, необходимое в повседневности – «все оттенки смысла умное число передаёт». В следующей строфе сказано о седом патриархе. Именно собор семидесяти старейшин послужил началом специального пророческого служения истолкователей Закона Божьего, причём пророчествовать можно было не только впрямую, передавая глас Божий, но и прославлять Бога, что, конечно, требует особого подъёма духовных сил: «Говорит Валаам, сын Веоров, говорит муж с открытым оком, говорит слышащий слова Божии, имеющий видение от Всевышнего, который падает, но открыты очи его. Вижу Его, но ныне ещё нет, зрю Его, но не близко» А в Новом Завете Господь призвал к служению Семьдесят апостолов. «Не решаясь обратиться к звуку, тростью на песке чертил число». Трость, жезл – символы власти, процветший жезл Аарона – всё это прообраз Пришествия Господа Иисуса Христа на землю.
Далее уже совершенно ясное указание на Евангелие от Иоанна, самое поэтическое из четырёх Евангелий: «В начале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог». Как красиво эта фраза звучит на церковном, радостно звучит – особенно на Пасху! Поэту приходит осиянно только Слово - Господь Иисус Христос. «Скудные пределы естества» – так говорит поэт о человеческой плоти, которая в итоге жизни должна стать храмом Духа Святаго, так как именно для этого и пришёл Бог на землю, чтоб дать нам грешным для исцеления (цельными сотворить, избавить от разбитости грехом Адама) вкушать Свою плоть и кровь, нам, в грешном теле сущим, дал Самого Себя в святом таинстве Причастия. Могущий вместить - вместит.
Минусинский поэт отец Сергий Круглов в одном стихотворении сказал так: «Эй, куда вы? Приидите – обедайте». У Н. Гумилёва: «дурно пахнут мёртвые слова». Наверное, это мы, упорно не желающие обедать на Царской Трапезе, уготованной нам от создания мира. А, возможно, это поэт говорит о греховных вожделениях наших. Верится однако, что Господь из камней может себе воздвигнуть детей. Вот какой сложности это стихотворение, какой ёмкости и силы может быть краткое, возвышенное поэтическое слово, если поэт черпает вдохновение в Боге. Бывает так только с истинной поэзией. И дай нам Бог ею наслаждаться с пониманием, от которого любовь.