[700x496]

Гитарист рок-группы «Разлюли-малина» Зиновий Громыхальский в предрождественский вечер проснулся у себя дома в весьма скверном настроении.

Накануне завершилась грандиозная попойка, он уже не помнил, по какому поводу. В комнате царил хаос. Мучительно пытаясь припомнить, сколько он выпил и с кем, он оторвал голову от подушки и попытался встать. Это удалось только с третьей попытки.

Зиновий сжал руками голову, которая словно раскалывалась на части. «А стоило ли всё это заводить?» – внезапно подумал он. «И денег теперь нет. И вспомнить нечего».

«Вот-вот, - прозвучал в сознании голос неведомо откуда. – Скоро Рождество, порядочные люди готовятся встретить праздник, а ты валяешься с похмелья. Свинья ты, и больше никто».

От неожиданности Зиновий вскочил, как ошпаренный, с дивана, на котором сидел. Затряс взлохмаченной головой, протёр глаза и на всякий случай дёрнул себя за нос. Голос, однако, не умолк.

«Негодный, подумай, какими дарами Бог наградил тебя, - продолжал невидимый оратор. – Ты молод, здоров, талантлив. У тебя есть всё, что нужно. Друзья любят тебя, публика встречает с восторгом. И что же? Ты хоть раз поблагодарил Создателя за то, что имеешь? Хоть однажды зажёг свечу перед святой иконой?»

«Это он, пожалуй, верно говорит, - подумал незадачливый музыкант, чувствуя угрызения совести. О Церкви и Боге он знал только то, что в Пасху полагается ездить на кладбище.

Он почесал в затылке и с опаской подошёл к окну. Там шёл снег, и казалось, будто колыхаются огромные белые крылья. От этого Зиновий струхнул ещё больше.

Сон прошёл окончательно. Он прошёл в ванную и долго стоял под холодным душем. От этого в голове сразу прояснилось. «Ну, что я так испугался?» – сказал Зиновий сам себе. «Он же не позвал меня с собой. Значит, время ещё есть».

Он вернулся в комнату. Оглядевшись, принялся за уборку. Подмел пол, убрал со стола посуду и бутылки, поправил кривой карниз. Собрал стопку ярких афиш, листовок, буклетов, журналов, разбросанных там и сям, связал верёвкой и отнёс к мусоропроводу. В комнате сразу стало просторно. Распахнул окно – воздух посвежел. Запахло морозом, хвоей, дымком далёкого костра. «Вот и хорошо», – он удовлетворенным взглядом окинул жилище, лёг и сразу заснул.

Утром Зиновий, аккуратно выбритый, одетый в лучший костюм и чистую рубашку с галстуком, чинно шагал, направляясь к расположенному неподалеку храму, с колокольни которого рассыпался весёлый звон. Войдя в переполненную народом церковь, он перекрестился и тихо стал в сторонке. Так и простоял, не сходя с места, всю службу. Ему понравилось. Люди такие добрые, все друг друга поздравляют, улыбаются. Свечки горят, что-то духовное читают, не понять что, но всё равно умилительно. И поют хорошо – уж в этом Зиновий разбирался.

Посреди церкви стояло сооружение из еловых ветвей, накрывавших игрушечную пещерку. В ней сидела Мать Божия у колыбели Младенца.

Здесь же были ещё какие-то люди и животные, над ними всеми горела звезда. Зиновий задумался, что бывало с ним нечасто. Увиденное глубоко тронуло его. «Вот оно как было, - подумал гитарист. - А мы, тёмные, и не знаем ничего». Как он прежде встречал Рождество? По-разному, чаще всего за столом. И ни разу – в храме. Другие ходили, а он – нет. Что-то слышал о звезде, о волхвах, но ни разу не затруднился узнать, что всё это значит. А ведь не маленький.

И Зиновий понял - надо исправляться. Тот, чей голос он слышал недавно, может прийти ещё. Но с чего начать – музыкант не знал.

Служба меж тем закончилась, народ расходился. «Обязательно приду ещё», - решил молодой человек. И тут его взгляд упал на табличку с призывом «Помогите храму!». Зиновий полез в карман, но нашёл там только дыру и рваный носовой платок. Тогда, увидев идущего навстречу пожилого человека в чёрной одежде с крестом на груди, он решительно шагнул к нему со словами:

-Святой отец! Я хочу помогать храму.

- Ишь, в святые записал, - улыбнулся тот. – Да я грешник великий. Значит, помогать хочешь? Ну, пошли, молодец.



Спустя полтора часа, поговорив обо всём с настоятелем храма, слазив с ним в подвал и прикинув, сколько места освободилось бы, если вынести поломанную мебель, он шёл домой. К груди Зиновий бережно прижимал подаренную икону Спасителя. Договорились, что, как освободится подвальное помещение, в нём будут устроены занятия фортепьяно и сольфеджио для детей, желающих петь в хоре. Оба сошлись на том, что со стороны Зиновия это будет наилучшая помощь храму. Правда, настоятель поставил непременным условием расстаться с вредными привычками. Услышав это, Зиновий тяжело вздохнул, но согласился. Назад пути не было.

Дома он поставил икону на тумбочку, отошёл и пригляделся. Вечерело. Со вчерашнего вечера прошли сутки. Комната стала другой. Зиновий – тоже.

Огромные очи Спасителя строго глядели с иконы. «Вот проснусь – а Он смотрит на меня». От этой мысли стало весело и страшно. В душе неожиданно наступил покой. «Слава тебе, Господи» - впервые в жизни выговорил музыкант, обращаясь к Творцу Вселенной. Затем сел у окна и надолго задумался.

Незаметно настала ночь. Зиновий лёг в постель, но долго ещё размышлял о случившемся. В коммунальной квартире было необычно тихо, лишь за дверью, в коридоре топтался старик-сосед, ворчал вполголоса:

- Вот, повадилась молодёжь по церквам бегать. Моя бы воля – я их всех упрятал бы, куда следует…

Он долго ещё грозил кому-то и сопел, как обиженный мамонт. Зиновий лежал в темноте, слушал и улыбался.