[500x698]
Отец Димитрий потёр усталые глаза и посмотрел в заиндевелое окошко своего старого приходского дома. Он любил читать перед этим окном, изредка поглядывая в него и иногда надолго задерживая свой взор.

Когда-то Церковь стояла в самой середине села, возвышалась над всеми деревенскими домами. Звон колоколов далеко разносился по окрестным полям и иногда даже был слышен в ближайшей деревне за двенадцать верст от села. Это до революции семнадцатого года. Потом началась индустриализация. Укрупнение деревень. Война. В конечном итоге к концу двадцатого века храм оказался уже на окраине совсем маленькой по сравнению с былым величием деревеньки, в которой проживало едва ли не сто человек. Храм обветшал. Приходские здания тоже представляли собой унылое зрелище. Такое хозяйство и пришлось принимать молодому священнику, только что окончившему Духовную семинарию.

«Сколько же лет прошло с того дня», - задумался он.

Память преподнесла неприятный подарок. Он не мог вспомнить, сколько лет он служит здесь.

- Матушка Анна! – позвал супругу.

Дом ответил глухой тишиной.

«Не слышит, наверное», - и отец Дмитрий снова посмотрел в окно, за которым шёл снег крупными пушистыми хлопьями.

Любил отец Димитрий это окно, выходящее в бескрайнее поле. Раньше до самого леса были дома. Как давно это было. Только по приходским летописям, старательно записываемым приходским старостой, отец Димитрий знал это. Он надолго задержал свой взгляд на поле, старательно укрываемом снежными хлопьями.

«Скоро темнеть начнет. Надо к Всенощной готовиться», - снова побежали мысли у отца Димитрия.

Бывало часто, и подолгу просиживал он у этого окна, любил это оконное одиночество, когда никто не мешал. Все словно забывали о нём в это время. Это была своего рода тайная его комната. Все беспокойные мысли уходили куда-то. Житейские нужды и неурядицы забывались на время. Только сегодня было почему-то тревожно на душе.

«Эх, неурядицы-неурядицы», - подумал отец Димитрий.

А их было достаточно. Нужно было оплачивать учёбу старшей дочери в университете, сыну посылку в армию собрать, одеть и обуть младших Сонечку и Сашеньку. В епархию взносы третий месяц не плачены. Да мало ли…

Отец Димитрий встряхнул головой. Нужно было выходить из своего оконного тихого угла в суровое настоящее жизни.

«Средства-то где брать? Приход малочисленный. Треб мало. Народ в деревне поголовно неверующий. Где?», - первый раз за десять лет службы посетили совсем уж пораженческие мысли отца Димитрия.

Он устало поднялся со стула, снова потер утомлённые глаза и было собрался снова звать матушку, как странный звук, доносившийся с улицы, привлёк его внимание. Отец Димитрий подошел к окну и не поверил своим глазам. На поле садился небольшой и яркий вертолет. Он поспешно надел валенки, набросил на плечи пальто и вышел на крыльцо дома. Лопасти вертолета еще вращались, а из него вдруг вывалился крупный мужчина в строгом деловом костюме. Костюм никак не вязался ни с вертолетом, ни с обстановкой, ни с ситуацией.

- А я тебе говорю, полетим! И полетим прямо сейчас – донеслись слова делового мужчины.

Отец Димитрий заметил, что тот еле стоит на ногах. Лопасти вертолета, наконец, остановились, и пилот тоже вылез из кабины.

- Анатолий Викторович, я Вас прошу сесть в кабину, – доносились слова до отца Димитрия, – холодно. Надеюсь, снегопад скоро кончится, и можно будет взлетать.

- Да пошел ты! Летун, – язвительно заявил пиджак и направился в сторону отца Димитрия.

Отец Димитрий стоял в замешательстве и не знал, что делать и как поступить в этой ситуации, которая уже становилась неловкой. Он переносить не мог пьяных людей. Общение с ними всегда было только по необходимости и стоило отцу Димитрию неимоверных усилий. И сейчас, видимо, ему было не уйти от общения с пьяным человеком. Он переступил с ноги на ногу.

«А может уйти в дом, словно ничего не заметил и не открывать?», - подумал вдруг отец Димитрий, но словно какая-то сила задержала его на крыльце.

Анатолий Викторович, тем временем, шатаясь из стороны в сторону, уже подходил к калитке.

- Господин поп! – позвал он.

Отец Димитрий, уже жалея, что остался на крыльце и не ушел в дом, от такого обращения несколько опешил.

- Слушаю Вас, – тем не менее, как можно мягче и культурнее ответил он.

- Почём опиум для народа?

«Ну, вот, говорил же, что надо было уходить. Теперь вот…», - обреченно подумал отец Димитрий.

- У меня вынужденная посадка вот – продолжал пьяный гость – Летели-летели себе и - на тебе - снегопад. Вертолет вот купил. Облётываю. Или обкатываю? Как правильно, отче?

Отец Димитрий через силу поддержал разговор: «Куда летели?»

- Может, в дом пригласишь, батюшка? – вдруг миролюбиво проговорил Анатолий Викторович.

Отец Димитрий, борясь с раздражением, жестом пригласил его в дом. Анатолий Викторович поднимался по ступеням, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Было заметно, что набрался он действительно сильно. Был на бровях, как бы сказали в народе.

- Вот сюда садитесь – показал отец Димитрий на лавку у окна.

Гость бесцеремонно и нагловато бухнулся на скамью.

- А как, батюшка, выпить-то у вас можно? Я слышал, что священникам употреблять позволяется.

«Послал Господь подарочек», - подумал недовольно отец Димитрий. Вслух же добавил: - Не запрещается, так можно сказать. Но Вам, Анатолий Викторович, наверное, уже хватит.

- К…как? Откуда Вы знаете мое имя? – на лице Анатолия Викторовича царило неподдельное удивление, граничащее с шоком.

Отцу Димитрию вдруг захотелось поребячиться, напустить на себя таинственность, создать ореол мистичности и волшебства.

«Неподобающе, отче», - сам про себя подумал он и к своему удивлению повеселел. Раздражение, вызванное непрошеным гостем, да ещё и в таком виде, прошло и растворилось как рассветный туман.

- Пилот Вас так назвал, – ответил он скромно.

- Хороший слух, – констатировал гость, словно отрезал.

- А опиум, как Вы выразились, в миру. Здесь молитва и вера.

- Да ладно тебе, учить будешь ещё меня.

- Мы с Вами в одном окопе не сидели, – как можно мягче, но строго проговорил отец Димитрий.

- Ты воевал, что ли? – оживился Анатолий Викторович, – Где?

- Да каждый день воюю. И, тем не менее, давайте все-таки на вы, – настоял отец Димитрий.

- Простите, – вдруг неожиданно проговорил Анатолий Викторович.

Напряженная совсем недавно ситуация вдруг сразу встала на место и потекла по нормальному руслу. Даже возникла некая симпатия между ними.

- Чаю? – отец Димитрий посмотрел вопросительно на гостя.

- А не откажусь, – и он подсел к столу.

«Где же матушка-то моя?» - отец Димитрий стоял в замешательстве.

Тут хлопнула входная дверь в сенцах. Отец Димитрий облегченно вздохнул. Что это пришла его супруга, он уже знал.

- А у нас гости, – войдя в дом, с порога проговорила матушка Анна, – Почему чаем гостя не поишь? …У Варвары Никитичны была, – ответила матушка Анна на вопросительный взгляд мужа.

Варвара Никитична была самой старой прихожанкой, помнящей ещё довоенные годы. И всегда стояла за свечным ящиком. Она так образцово исполняла свои обязанности, что иной раз отцу Димитрию казалось, что она срослась с этим ящиком, стала с ним одним целым. И когда Варвара Никитична заболела, это сразу стало заметно. И пожертвований стало меньше, и заменить её было непросто, и отцу Димитрию стало просто не хватать её помощи.

- Я вот только собирался, – неловко пожав плечами, ответил отец Димитрий.

- Ладно, я сейчас поставлю, – снимая пальто, проговорила матушка Анна. – Ваша игрушка на поле? – вопросительно посмотрела она на гостя.

Анатолий Викторович слегка кивнул утвердительно.

- Все деревенские ребятишки уже там. Наших тоже не смогла оттащить, – посмотрела она в сторону мужа, - отец Димитрий, ты бы хоть представил нас друг другу.

- А…простите. Матушка Анна, супруга моя. Анатолий Викторович, олигарх, наверное?

- Да, нет – привстал Анатолий Викторович, – так, просто чиновник средней руки.

- Ой уж, скажите тоже, чиновник, – не скрывая недоверия, ответила матушка Анна, – на зарплату чиновника таких игрушек не купишь.

- Да я…да…ну,…наверное, – вдруг смутился уже трезвеющий гость.

- Э…эх, слуги государевы. Тут не знаешь, на что солярку купить для котельной, электричество чем оплачивать, да мало ли чего, а тут вертолеты запросто так… - сокрушенно проговорила матушка Анна.

Матушке отца Димитрия иной раз пальца в рот не клади. Она могла сказать так прямо, что у собеседника «терялась ориентация в пространстве», как шутил иногда отец Димитрий. Вот и на этот раз на лице их гостя появилась пунцовая краска, чего никто от него, такого респектабельного и высокомерного, не ожидал.

- Ну, да, давайте-ка чай пить – проговорил отец Димитрий, стараясь разрядить обстановку.

Тут в сенцах раздались шаги и в дом вошел пилот.

- Простите, я без разрешения. Николай, – представился молодой и бравый пилот, – Анатолий Викторович, снегопад кончается. Можно взлетать. Только не знаю, что с ребятишками деревенскими делать, облепили вертолет как мухи. Надо взлетать, а то не разобрали бы по винтику, не ровён час.

- Давайте лучше чаю? – посмотрела на него матушка Анна.

- Да нет, спасибо, – отказался вежливо Николай, – нам и право лететь надо. Скоро темнеть начнет. Не ночевать же в этой дыре. Ой… - смутился он.

- Да, ничего, – улыбнулся отец Димитрий, – дыра дырой, зато храм то какой у нас, а!

- Да-да, нам лететь надо, – заторопился Анатолий Викторович, ещё не отошедший, видимо, от острого язычка матушки Анны и, поднявшись, быстро попятился к выходу.

- А храм ваш и, правда, красив. Он нас и спас. Если бы не кресты на колокольне, я бы совсем не знал, где садиться. Снег. Не видно ни зги, – весело проговорил Коля и перекрестился на иконы. – А село ваше как называется?

- Никольское, – ответила матушка Анна. – Ты бы проводил тогда гостей, отец Дмитрий.

Батюшка накинул пальто и вышел провожать гостей.

- До встречи, - выйдя за калитку, отец Димитрий протянул руку Анатолию Викторовичу.

- Благословите, отче, – подошел под благословение Николай. – На удачное завершение полета, так сказать, и…чтобы в храм ваш приехать.

- Милости просим, – улыбнулся отец Димитрий. – Тем более, твой святой.

- Коля, ты иди, заводи двигатель, я сейчас, – проговорил Анатолий Викторович и повернулся к отцу Димитрию.

- Вы простите меня, батюшка. Я действительно сегодня перебрал немного. Да не о том я! Вот, возьмите на храм, – и он стал судорожно вытаскивать из карманов смятые купюры.

Анатолий Викторович совал отцу Димитрию деньги, а тот стоял, словно в некоем ступоре, и не знал, как реагировать. Деньги падали на снег. Анатолий Викторович поднимал их и всё совал и совал отцу Димитрию. Тот никогда бы не подумал, что у человека может быть столько карманных денег. Рассованных по карманам так сказать.

- Это на храм… Это на храм... Не откажите, – почему-то очень торопился Анатолий Викторович. – Прощайте отче, – проговорил он и спешно направился к вертолету.

«Надо не брать. Надо отказаться», - бежали мысли у отца Димитрия в это время, – отдай назад. Но это же на храм…»

Словно два человека были сейчас внутри него. Один непредвзятый, а другой… другой просто человек. Он стоял с мятыми купюрами в руках и смотрел на удаляющуюся фигуру Анатолия Викторовича. Вертолет взлетел с поля, а отец Димитрий все ещё стоял у калитки. Мимо пробежали Сонечка с Сашенькой. Хлопнула дверь в доме, а он всё стоял и стоял в некоей прострации.

- Отец Димитрий, – вывел его из забытья голос матушки, – иди в дом. Простынешь.

Он медленно повернулся, кивнул в ответ, и пошел по направлению к дому. Войдя в сенцы, зажёг свет и стал пересчитывать купюры. Несколько тысяч рублей, около пятисот евро и около двух тысяч долларов. Всего что-то около ста тысяч в пересчёте на рубли.

«Это щедрость, или потом протрезвеет и назад заберет? – подумал отец Димитрий». «Теперь есть чем за университет и солярку заплатить», - вторил ему другой отец Димитрий.

Он спрятал деньги в карман и открыл входную дверь.

- Ты где пропал? – матушка уже накрыла на стол, – перекуси, чем Бог послал, перед Всенощной.

Отец Димитрий молча жевал пирог с капустой, а у самого не выходили из головы деньги. Можно было решить этими деньгами подавляющее число насущных проблем. Можно было бы.

«Но «бы» мешает», - грустно подумал он.

- Ты где летаешь, отец? – матушка весело посмотрела на него, – или гости не выходят из головы?

- Угу, – промычал он в ответ.

- Так, что произошло? – матушка Анна присела рядом с мужем.

Утаить от чуткого женского сердца всё равно было ничего невозможно и супруг сбивчиво рассказал ей все. За столом наступил тишина. Видно было, что матушка тоже не знает, как поступить.

- Ты мужчина - тебе решать, – наконец сказала она.

- Ну, спасибо мать, утешила. Ладно, на службу пора, – и он встал из-за стола.

Выйдя на крыльцо, батюшка остановился и стоял так в нерешительности ещё какое-то время. На улице мела небольшая поземка. Немногочисленные прихожане шли по улочке на Всенощную. Опустив руку в карман, он нащупал деньги и вдруг выдернул руку, словно там был скорпион или ядовитая змея.

«Господи, вразуми!» - взмолился священник.

После службы он ещё некоторое время совещался со старостой, дедом Авдеем. Тот снова загрузил Димитрия насущными проблемами: солярка, свет, кагор заканчивается, свечей мало и так далее, и так далее… Отец Димитрий слушал его в пол уха. Деньги как раз уже были, знал бы об этом старик. Только священник не мог пересилить себя и всё оставлял решение проблемы на потом. Сейчас бы вытащить из кармана деньги, отдать старосте и проблема бы была решена, и радость старику, но… настоятель благословил старосту и ушел домой.

Вечер был тягостный и пустой. Он, не вникая особенно, позанимался с детьми, прочитал вечерние молитвы, уложил их и лег сам. Матушка ещё какое-то время заканчивала свои какие-то неотложные дела, потом и она легла. Дом погрузился в сонную тишину.

Отцу Димитрию не спалось. Эти проклятые деньги терзали душу. Он ворочался, пытаясь заснуть, и не мог. По молчанию своей супруги он понял, что она смиренно переносит это его состояние. Он поднялся и ушёл к своему окну. Лунная дорожка пролегла через поле как раз через место посадки вертолета днем. Он смотрел на это поле, слабо освещенное луной и снова думал об этих деньгах.

«Не было денег, не было проблем, - подумал он, – хотя, как же не было? А семейные проблемы?»

На улице залаяла собака. Отец Дмитрий поднялся, надел пальто, взял ключи от храма и вышел на улицу. Он торопливо пробежал к храму, открыл дверь, долго нашаривал выключатель, потом наконец-то зажёг свет и присел на скамейку у свечного ящика. Решимость куда-то ушла. Подняться и взять приходскую книгу сил не было. Он сидел и смотрел на икону Спаса – справа, в трапезной. Спаситель смотрел на него. Так они и смотрели друг на друга некоторое время.

«Что делать, Владыка? Как быть?» - молчаливо вопрошал священник Господа.

Спаситель смотрел на отца Димитрия любящими и добрыми глазами. Сегодня выбор был целиком в его руках. Собственно, он знал, как нужно поступить. Знал. Только вот не мог. Тяжело вздохнув, встал со скамейки, выключил свет в храме и хотел уже выйти и закрыть дверь, как еле слышный шорох заставил его остановиться и тревожно замереть. Не робкого десятка был отец Димитрий, но какие только мысли не пронеслись сейчас у него в голове. Включив свет, он обвел взглядом храм. Маленькая мышка сидела на середине трапезной и буравила отца Дмитрия бусинками глаз.

- Не смотри так, сам знаю, - вслух сказал отец Дмитрий – Вот закрою на ночь завтра своего кота в храме, будешь знать.

Мышонок юркнул за киот Святителя Николая и был таков. Отец Дмитрий достал приходскую книгу, вынул деньги из кармана, бросил их в щель ящика и записал: «От благочестивого Анатолия на нужды храма». И поставил дату.

Уснул он сразу, как только его голова, теперь ясная и спокойная, коснулась подушки. Ему снился мышонок и его кот. Они сидели посреди трапезной в храме и лузгали семечки, хитро улыбаясь.



***

Литургию отец Димитрий служил как на крыльях. Давно на его душе не было так легко и свободно. Теперь надолго в храме не будет нужды.

«А дома, ну, что дома, дома как-нибудь выкрутимся», - думалось ему.

Закончив службу, батюшка ещё какое-то время суетился в алтаре. Староста, он же казначей, он же алтарник, он же сторож, дед Авдей всё порывался что-то сказать отцу Димитрию. Он знал, что хочет ему сказать старик, но вида не подавал. Когда закончились алтарные дела, дед Авдей вдруг заговорщически подмигнул отцу Дмитрию и выпалил: «Тут конверт Вам, батюшка, передали. Сказали лично Вам. В кружке больше ста тысяч. Дела…» – протянул дед Авдей и довольный потер свои усы.

Отец Димитрий принял обычного вида конверт и сунул в карман.

- Завтра надо солярку заказать. Электричество оплатить. Вы уж проследите, - проговорил он и, благословив деда Авдея, ушёл домой.

Он шел по тропинке, благословлял попутно задержавшихся прихожан и чуть не пел. По лицу его блуждала довольная улыбка.

- Ты что, отец, такой довольный? – матушка Анна была уже дома и собирала на стол.

- Да так, деньги пристроил по назначению, - и отец Димитрий, сняв пальто, уселся за стол, – вот, ещё письмо от кого-то. На, матушка, прочитай. – И отец Димитрий сунул письмо своей жене.

Супруга открыла конверт и замолчала. Отец Димитрий по виду её понял, что что-то не так. Она присела на стул и вдруг выложила на стол из конверта деньги.

- Вот написали - так написали, - проговорила она, – всегда бы так.

На столе лежали купюры, аккурат в тысячу долларов.

- Теперь и университет оплатим, и посылку сыну соберем, - на глаза матушки Анны навернулись слезы.

- Ничего, мать, ничего, не оставляет нас, грешных, Господь, - отец Димитрий подошел к жене, ласково обнял её и поцеловал в лоб.







август 2011 года.