[418x700]
Под благодатью
Монах Мелетий (Михаил Кириллович Рукосуев) (1886–1959)

Духа пресвятаго храм, отче, был еси,
и жизненных вод река исполняема…
(Стихира Преподобному Сергию)

Если ты, мой милый друг, хочешь быть счастливым, хочешь быть мирным и благополучным, то я открою тебе одно условие, без которого ты не можешь быть ни счастливым, ни мирным, ни радостным, ни благополучным. Какое же это условие, спросишь ты? Но я прошу тебя набраться терпения, а потом рассуждения.

* * *

Вот больная магометанка (а магометане — это не христиане, они вместо Христа почитают Магомета). Приходит врач и видит страшную картину: сидит на кровати женщина, и в ее сверкающих огнем глазах — страшная мука и отчаяние, в руках она держит ножницы и хочет ими проколоть себе живот. Подоспевшие муж и врач спасли несчастную и уложили в постель. Ее шестнадцатилетняя дочь спрашивает: «Доктор, это бесы мучают ее?» — «Да, это они». — «Мать мне говорила, — продолжала девушка, — что к ней ночью приходят какие-то черные люди и истязают ее». — «Ах, так, — спохватился доктор, который был христианином, — тогда вот что сделаешь. Когда ее будут мучать бесы, то ты положи ей на грудь это Святое Евангелие». Ночью у женщины случился страшный приступ боли. Она горит, как в огне, и рвется к ножу, чтобы зарезать себя. Девочка подбежала и, как велел ей доктор, положила на грудь больной матери Святое Евангелие. Больная сильно вздрогнула и… утихла. С той поры бесы оставили ее. Она крестилась и стала жить христианкой.
Вот теперь понимаешь ты, моя милая душа, что за условие твоей счастливой и мирной жизни? Для того чтобы жизнь твоя текла, как тихая полноводная река, чтобы она была правильной и спасительной, тебе надо жить постоянно — и день, и ночь, и час, и минуту — под Благодатью Божией .
О, какое это счастье, какое богатство! Какое обретение — постоянно жить и спасаться под Благодатью! А знаешь ли ты, что такое Благодать? Вот и это понятие надо тебе растолковать. Благодать — это Силa Божия , которая спасает человека от всех грехов, опасностей, несчастий. Идешь ли ты куда или едешь, днем или ночью, в бурю или непогоду, одна или с людьми, в лесу или в пустыне, на опасном пути, где змеи и скорпионы, звери и хищные птицы, — где бы ты ни была, Благодать Божия — Сила Божия — тебя хранит, оберегает, покрывает, а при нападении врагов видимых и невидимых — защищает.
Когда ты была совсем еще малюткой, как берегла тебя твоя родная мать! Как она хранила тебя от всего опасного, страшного, болезненного! И когда ты заболевала или какие обидчики оскорбляли тебя, то как родная мама о тебе хлопотала, как она заботилась и защищала тебя от этих обидчиков! А когда ты скорбела и унывала, то мамочка брала тебя на ручки или сажала на коленочки, прижимала тебя к своей материнской груди, и тебе становилось хорошо-хорошо, и отрадно, и весело, и радостно.
О детство, о святое невинное детство, кто о тебе теперь не пожалеет! Кто не вспомнит с умилением и радостью!
Правда, бывает и детство безотрадное, сиротское, мучительное, когда дитя или не любимо своей родной мамой, или совсем осталось одиноким, без матери: умерла она, оставив свою детку страдать на белом свете. Это несчастное детство, сиротское. Не дай, Господь, никому такого детства! Несчастное детство кладет печать уныния на всю жизнь человека.
Но все-таки детство — самое отрадное время. Особенно если дитя окружено нежной материнской любовью.
Вот точно так же и живет человек под Благодатию Божией. Благодать Божия как бы заменяет родную мать. Как в младенчестве и отрочестве хранит ребенка материнская любовь, так всю жизнь человека хранит Благодать Божия. Она и хранит, и утешает, и бодрит, и вразумляет — ведет человека по правильному пути и в болезнях исцеляет его. Главная цель Благодати Божией — вести человека ко спасению и вечной жизни.
Вот и все наши святые, преподобные, праведные стремились оградить себя этой Благодатью Божией, старались не оскорбить Благодать грехами. Как пчелка боится дыма и улетает, унося с собой сладкий мед, так и Благодать Божия, встречая смрад греха, отходит от человека, лишая его сладости духовного утешения. Потому святые отцы и учат нас, чтобы мы не оскорбляли Благодать Божию своими грехами, смрадом греховным не отгоняли ее от себя.
Как часто человек жалуется, что трудно ему спасаться, трудно переносить скорби, бороться с бесами, достигать мира в семье и в отношениях с другими людьми. Много, много у него всяких трудностей на пути спасения. И увеличиваются они тогда, когда от нас отходит Благодать Божия и мы остаемся один на один со своими немощами и грехами. Бывает даже так, что человек, лишившись Благодати Божией, доходит до крайности, до отчаяния. Ему ничто не мило. Ничто не любо. Он считает себя ненужным, лишним человеком на земле. Он просто и жить не хочет. Так и погибает…
Да, самое страшное, когда отступает Благодать Божия от человека. Тогда приступает к нему сатана, которому открывается доступ к душе и который ищет ее погубить. Раз Благодати нет около человека, тогда около него враг-губитель.
Кроме того, если с человеком Благодать Божия, то с ним неотступно бывает и Ангел Хранитель, который также хранит человека во всех путях его жизни. Даже если человек и согрешает, оскорбляет Бога, Матерь Божию и всех Святых, то и тогда Ангел Хранитель не оставляет человека, но только отдаляется от него. Бесы же приближаются к человеку, и когда они хотят погубить человека, то Ангел Хранитель подлетает и отгоняет их.
Очень хорошо спасаться человеку, когда с ним Благодать Божия и Ангел Хранитель! А когда нет ни Благодати, ни Ангела Хранителя, тогда вообще спастись невозможно, и человек погибает.
О милый мой брат или сестра, как бы я желал от всей души, чтобы с тобой в жизни всегда были Благодать Божия и Ангел Хранитель! С ними ты все перенесешь, легко все перетерпишь, легко решишь любой трудный вопрос жизни. Ты безбедно переплывешь с этими кормчими бурное и опасное житейское море.
Я не только хочу, чтобы ты, милая душа, была в Благодати и с Ангелом Хранителем, но я молю Бога моего , слезно молю, чтобы Всесильный Бог Господь наш Иисус Христос никогда от тебя не отнимал Благодать Свою и Ангела Хранителя, но чтобы они всегда были с тобой, охраняя твою милую душу на всех путях этой опасной жизни.
Святая Православная Церковь наша учит, что Благодать, а также и Ангел Хранитель даются человеку при Крещении, то есть тогда, когда нас крестили, дали нам имя и надели на нас крестик святой. Вот с этого момента Благодать Божия нас стала покрывать, а Ангел Хранитель — охранять.
Хочешь видеть наглядно, как страшно жить без покрова Благодати Божией, когда каждую минуту ожидает человека гибель?

* * *

Накануне Прощеного воскресения некая генеральша устраивала блестящий бал. Все барышни были в восторге. Но одна почтенная дама предупредила генеральшу: «В этот день читается Евангелие о Страшном Суде». — «Полно вам, сударыня, — ответила та, — повеселимся, а там что будет». Стали веселиться. Зал сияет огнями. Танцы, смех, улыбки, песни и прочее. Одна барышня, подавая руку кавалеру, задела канделябр. Воздушное платье ее вспыхнуло и запылало огнем. Обезумевшая от страха, барышня пустилась бегать по залу, зажигая собою всех остальных. Веселье сменилось криками, воплями, плачем, смятением… Горящие люди выбегали на двор, бросались в снег. Когда приехавшие пожарные затушили огонь, то в зале и во дворе остались десятки жертв — задавленные, сгоревшие, замерзшие. А после и другие от травм умирали…

* * *

Недостойный священник не подготовился к Божественной Литургии и пришел совершать проскомидию. Он облачился и трижды пытался приступить к священному жертвеннику, чтобы начать священнодействие. И как только он подходил к жертвеннику, силы оставляли его, руки опускались, и он не мог ничего делать. Тогда он садился на стул и долго сидел. Собравшись с силами, он снова подходил к жертвеннику, но повторялось то же самое. Чтец ждет возгласа — читать часы, а священник ничего не может поделать. Вошли в алтарь, а он сидит. «Не могу, — говорит, — сил нет». Это наказание Господне за небрежение к Божественной службе.

* * *

Женщина, рассказывая этот случай, заливалась слезами. Ее родной единственный сын, когда был маленький, так любил молиться, стоять на коленочках, кланяться в землю! Когда же он вырос, стал гулять, драться, сквернословить, ходил мрачный, как черная туча, ни с кем не ладил… Два дня назад, говорила мать, сын сильно напился. Всех ругал, гонял по хате, а того, кто попадался ему под руку, бил чем попало. Подойдя к иконам, стал над ними издеваться, смеяться, хулить их. И было в этом что-то ужасное. Мать молчала и тихо молилась Богу. Жена и дети в страхе разбежались по углам. А когда рано утром пошли за водой на колодезь, то нашли его там — утопился.

* * *

Александр Ф. был уже стариком под восемьдесят лет. Сорок пять лет он не был в церкви и не причащался. Духовные книги терпеть не мог, ну просто не выносил. «Все это бред и суеверие», — смеясь, говорил он.
«Александр Ф., а вы бы причастились хоть еще раз в жизни, ведь старик уже», — говорила ему доброжелательная соседка.
«О, нет, я знаю, что все это бабьи выдумки и нет в этом никакой пользы и радости. Вся радость — на земле, а там… какая там радость?»
Накануне праздника Введения во храм Божией Матери, уже под вечер, он пошел в сарай, закрылся там и долго-долго оттуда не выходил… А когда пошли звать его, он висел на веревке. А ведь такую долгую жизнь прожил!

* * *

Ох, как страшно жить без Благодати! Особенно опасно оставаться без этой защиты Божией, когда на нас нападают какие-либо страсти: гнев, злоба, нечистота, уныние, хула, объядение и всякие другие. А как же трудно и страшно без Благодати, когда нас обуревают скорби! Как морские волны, гонимые бурей, болезни, скорби, разные злоключения обрушиваются на бедную душу человека. Попробуйте перенести их без Благодати Божией! Захлестнет, сокрушит ураган жизни — и погибнет душа в пучине бурного моря…
Что же нам делать, чтобы Благодать Божия и Ангел Хранитель всегда были с нами?
Надо стараться не оскорблять их грехами, внимательно следить за собой, сохраняясь от всякого зловония греховного. Надо лучше молиться и постоянно просить у Господа милости, чтобы Он не отнимал от нас Благодать. А главное — надо смиряться, чтобы Благодать Божия пребывала в смиренном сердце.
«Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4, 6). Вот когда мы будем себя вести смиренно, кротко, молчаливо, тогда и предметы благодатные будут помогать нам. Например, крестик на груди будет сохранять нас от бесов; поясочек с написанной на нем молитвой, иконочка маленькая, крестное знамение, благоговейно положенное на груди, — все это будет помогать нам в жизненных трудностях и сохранять наши души от бесовских искушений.
Но бывает и так, что мы своими грехами оскорбляем Благодать Божию, отгоняем от себя Ангела Хранителя. И нет ничего страшнее на свете, чем это состояние. Нет ничего ужаснее, чем лишиться этой Божественной охраны. Но как мы ни стараемся хранить себя, а все-таки падаем, претыкаемся, а иногда и проваливаемся, как путник под лед, в холодную пучину.
Что же нам тогда делать? Как вернуть Благодать Божию и приблизить к себе Ангела Хранителя?
Покаянием . Только слезным раскаянием и плачем о грехах своих можно вернуться снова под Благодать Божию.
Но тут к одному нашему горю прибавляется другое. Согрешаем — первое горе. Каяться не умеем — второе горе. Если же мы умеем так много грешить, то надо уметь и каяться.
Как же, спросишь ты, научиться каяться?
А вот слушай. Наши святые отцы учат нас каяться так, чтобы покаяние смывало всю нечисть наших грехов. Как написанное мелом на доске стирается мокрой тряпицей, так грехи наши должны стираться слезами покаяния. Когда ты идешь каяться — смирись, со всеми примирись, всех прости, нищих угости, пост сохрани, поклоны умножь. Вспомни все свои прошлые грехи, которые еще не исповеданы перед духовником. Поплачь на исповеди, если сумеешь, а если нет, то осуди себя за холодность и бесчувственность. Получая разрешение от духовника, дай твердое обещание впредь сохранить себя по возможности от грехов, в которых покаялась. И потом, благодаря Бога, иди причащаться Святых Христовых Таин. Перед самой Святой Чашей враг напомнит тебе забытые грехи — не смущайся, тем более не отступай назад, а подходи со смирением к Причащению, в надежде на милость Божию. А когда Господь сподобит тебя причаститься Святых Таин, тогда храни их дольше в своем сердце, и ты будешь под Благодатью .
Какое это счастье для души человеческой, какое сокровище — быть всегда под Благодатью Божией!
Отец Мелетий, в миру Михаил Кириллович Рукосуев, всю свою долгую семидесятитрехлетнюю жизнь стремился жить под Благодатью. Его мечтой было угодить Господу смирением и добрыми делами и навсегда приблизить к себе Благодать Божию.
Уже пожилым человеком он пришел в Лавру Сергия Преподобного. Это было в сороковых годах, весной. Природа снимала с себя холодный зимний покров, бурные вешние воды омывали землю, уносясь в безбрежное море.
В поздний вечерний час во Святых Вратах обители Сергия Преподобного появился неизвестный человек. Он, видимо, желал что-то спросить, о чем-то узнать. Подвернувшийся монах показал ему рукой в направлении проходной. Здесь незнакомец имел беседу с отцом Благочинным, а через два дня он уже был зачислен в состав братии Преподобного Сергия.
Внешний вид этого человека был весьма неопределенный: трудно было понять, кто он такой — из духовных или из мирских, городской или деревенский. Все-таки он был похож на мужичка из далекой российской деревни. Неизвестно где — или на войне, или в мирном труде — он потерял глаз и теперь был с одним глазом. Среднего роста, сутуловатый, плотного сложения, он сразу включился в монастырскую жизнь.
Первое время Михаил Кириллович был портным в Лавре. Для братии он шил разные одежды: рясы, подрясники, мантии, полумантии, даже клобуки и скуфейки. Портной он был не очень хороший, но шил все, что попросят. Вот, например, мне он сшил легкую мантию, которую я долго хранил как память…
Через полгода, а может, и меньше, его постригли в мантию. Он стал называться монахом Мелетием и выполнял первое время все то же послушание портного, а затем его послали на просфорню. Он и там хорошо вел свое дело. Был на кухне поваром. И это послушание нес аккуратно. Последнее послушание его — трапезничим в братской трапезе: когда братия приходили обедать или ужинать, он разносил пищу. Но вот трапезничим он был неважным, потому что был уже в летах и ходить ему было трудно. Да к тому же и вообще он никогда не спешил. Но ничего, кормил досыта. Никто не обижался. А в свободные от трапезной часы он шил кой-чего, хотя в монастыре и был уже другой портной — отец Гавриил, иеромонах. Отец Мелетий ему помогал.
Внутренняя жизнь отца Мелетия была большой тайной. Его мало видели молящимся, как мы обычно привыкли это понимать. Внешней молитвы, например земных поклонов и прочего, у отца Мелетия не наблюдалось. Он молился сокровенной молитвой, тайной, внутренней. В храме его видели чаще всего за ящиком, где он просто стоял, а иногда помогал продавать просфорочки и свечи. Но главным его послушанием в храме было ходить со сбором (мытарь, как у нас называют) — то есть надо было пройти по рядам с тарелочкой, и кто из прихожан сколько денег положит на нужды храма, на украшение и прочее — все это собранное принести за ящик. Одним словом, занятие такое несложное, немудрое, но отец Мелетий выполнял его образцово и аккуратно.
Выполняя всякое послушание, отец Мелетий был всегда сдержанным, углубленным, сосредоточенным. Видно было, что он постоянно внутренне занят чем-то важным, серьезным. Как потом открылось, отец Мелетий усердно хранил свой ум и сердце от всего греховного и ходил всегда под Благодатью.
В нашей жизни большим недостатком, и даже врагом, является то, что мы не имеем ровного, мирного настроения. То у нас на душе весело, то скорбно, то у нас светлое настроение, то мрачное. То нам хочется поделиться с кем-нибудь любовью, то мы никого видеть не хотим, то у нас в душе благодать и мысли светлые, то вдруг все это улетает, и мы делаемся пустыми, то мы чувствуем себя свободно, а то стесненно: подступят помыслы греховные, борьба откроется внутренняя. Такое непостоянство, неровность всегда наблюдаются в душе человека. И главная причина такой «волнистой» жизни — отсутствие Благодати Божией, когда мы остаемся наедине с собой, и нас, как маленькую щепку, бросает по волнам искушений. Вот точно так бывает в природе: то ветер, то тишина, то даже грозная буря разразится, то все утихнет, солнце просияет, то опять все затмится. Как трудно в такую погоду плыть одинокому пловцу по неспокойным волнам моря! Нужен опытный кормчий, чтобы правильно держать путь. Вот этот кормчий и есть Благодать Божия.
Хочешь видеть, мой любезный друг, как люди спасаются под лучами Благодати Божией?

* * *

Старец Сергий глубокой ночью слезно молится о своих учениках. Он просит Царицу Небесную, чтобы Она, как при жизни его, так и по смерти, охраняла его духовных чад. В сильных волнах старческой молитвы засияли лучи горнего Света. «Се, Пречистая грядет», — раздался голос Небожителя. И старец ясно увидел, как к нему идет Сама Пречистая Дева с апостолами Петром и Иоанном.
«Старчик Божий, услышана молитва твоя. Как при тебе, так и после Я буду пещись о учениках твоих и не оставлю их», — сказала Она коленопреклоненному Сергию. Тихий свет и дивное благоухание наполнили убогую келию. И долго-долго после этого на устах угодника Божия играла тихая блаженная улыбка.

* * *

Женщина шла глухим и темным лесом. Жуткое предчувствие тяготило ее сердце. Чтобы укрепиться душой, она читала тайную молитву. Вдруг со стороны леса раздались крики и призыв о помощи. Она сняла с себя иконку преподобного Серафима и перекрестила ею ту сторону, откуда раздавались крики. Все мгновенно стихло. Пройдя дальше, женщина увидела повозку, на которой сидели двое связанных людей. Они рассказали, что на них напали разбойники, связали и хотели убить, но неожиданно, чего-то перепугавшись, пустились бежать.
Потом, позднее, будучи пойманы, эти разбойники признались, что в тот момент, как они хотели покончить с жертвами, вдруг увидели: из леса выбежал согбенный старичок в белом балахоне и измятой камилавке на главе, а за ним бежала и кричала толпа народа с палками и кольями…

* * *

У знатной дамы из Сарова открылась тяжелая болезнь горла. Голос пропал. Говорить было совершенно невозможно. Даже дышать трудно. И пища не проходила, только по нескольку капель святой водички употребляла больная. Сидит ночью на кровати, обложенная подушками, и плачет. Тихо светит лампада у святых образов… Неожиданно открывается дверь, входит седенький старичок, тихо, как бы по воздуху, подходит к болящей и, благословляя ее, говорит: «Простая, добросердечная», — и сразу вышел. В ту же минуту больная громко вскрикнула: «Старец Божий, скажи мне еще что-нибудь!» Этот шум разбудил прислугу и домашних. Больная рассказала им, что к ней ночью приходил батюшка Серафим, благословил ее, и у нее пропала разом вся болезнь, появился голос, и она стала, как раньше, здоровой.

* * *

В ночь на Страстную Пятницу слепая девица видит сон. Идет к ней старенькая женщина, вся в белом, на голове — веночек, и говорит: «Как хорошо, что ты молишься за Елизавету!» Следом за женщиной подходит старичок с небольшой бородкой. Он кладет свою руку на плечо слепой девушки и говорит: «Хорошо, что молишься за Елизавету, но еще молись за Феодора и Наталию. Да не ропщи, что ты спелая. А только молись, молись».
Утром к этой девице приходит ее знакомая по имени Елизавета, — слепая рассказывает ей свой сон и спрашивает: «А ты не знаешь, кто это такие — Феодор и Наталия?» Елизавета ужаснулась: Феодор и Наталия были ее собственные родители, а слепая девица совсем их не знала. Умилилась Елизавета сердцем, что Господь печется не только о ней, но и о ее родителях. Слепая описала старушку, которая приходила к ней ночью, и Елизавета узнала в ее облике умершую мать семьи, где она теперь живет и которой помогает, — Матрону. А в старчике — Преподобного Сергия, который также печется об этой семье. Дивны дела Божии!

* * *

Это было в городе Иванове. Девушка Л. шла темной ночью одна по пустым улицам на окраине города. Ей было очень страшно. Повернув за угол, она почти столкнулась с высоким мужчиной с собакой на веревке. Он рванулся к девушке с явным намерением оскорбить ее… «Матерь Божия, спаси!» — взмолилась Л. В этот миг собака забегала, как волчок, вокруг мужчины и замотала его ноги веревкой так, что когда он хотел шагнуть, то упал, как сноп, на землю. Девушка пустилась бежать и скрылась в соседней улице. (Из личного рассказа девушки).

* * *

В дни минувшей войны один солдат, военный водитель, ехал на автомашине, вез снаряды на передовую. Подъезжая к г. Ченстохову (дело было в Польше), он стал подниматься на своем «газике» по горной дороге. Когда он достиг уже середины подъема, то вдруг увидел, что шедшая впереди огромная, как вагон, машина, на которой был целый госпиталь — раненые и обслуживающий персонал, — скатывается обратно под гору и на полном ходу приближается к «газику». Дорога была очень узкая, по бокам ее — маленькие дорожные столбики, а за ними налево и направо — пропасти. Солдат не успел опомниться, как эта громада налетела, перевернула его «газик», сдавила, изуродовала, превратила в кучу железа. Притормозив раздавленной машиной о камни, вагон-госпиталь остановился у самой пропасти. Шофера изувеченной машины нашли невредимым. Только лицо было поцарапано разбитым стеклом. Все поражались: как он мог остаться живым и целым! Но дело в том, что в кармане своей гимнастерки он хранил маленькую икону Казанской Божией Матери — благословение родителей.
В другой раз он вез командира на небольшой быстроходной машине. Светало, и туман застилал дорогу. Машина неслась полным ходом. Вдруг — он скорее почувствовал, чем услышал — какой-то голос стал говорить ему: «Сбавь ход, потише, потише, дай самый тихий». Водитель невольно сбросил газ, притормозил и… замер от страха: перед самыми колесами машины зияла мрачная пропасть. Он сдал назад и вышел из кабины: впереди взорван огромный мост. Пропасть была так обширна и глубока, что вызывала головокружение. Присмотревшись вниз, он увидел там, на дне, слабые очертания разбившихся автомашин, которые с полного хода низринулись в пропасть. Туда была и его дорога… Но в кармане его гимнастерки лежала маленькая иконочка…

* * *

Пятнадцатилетняя девушка от рождения имела расслабленное тело. Ее донимали невыносимые боли, ломоты. Врач наложил повязки на ее сочленения. Руками она чуть-чуть владела. Находясь так в постели, она молилась на передний уголок, где были святые иконы и пред ними мерцал тихий свет лампады. «Матерь Божия, как мне тяжело, как мне горько!» — молилась девица. Вдруг она, обращаясь к тете, сказала: «Тетя, а что образ такой темный, надо его почистить к празднику-то». Тетя сняла ризу с иконы Божией Матери. «Дай я подержу иконку», — попросила девушка, взяла икону и как могла крепко прижала к груди. И вдруг сильно вскрикнула. Сбежались семейные, смотрят: она, как пласт лежавшая в постели пятнадцать лет, стоит на своих ногах. «Тетя, маменька, я здорова, совсем, совсем здорова!» А сама плачет.

* * *

На берегу моря стояла святая обитель. Накануне Пасхи разразилась страшная буря, которая настигла в море рыбаков на лодках. «Братцы, — сквозь свист ветра кричит рыбак Петр, — ведь мы погибаем! В самую пасхальную ночь помолимся, как можно!» Каждый стал призывать на помощь Воскресшего Господа. Вдруг слышат звон. Не буря ли это воет, не волны ли ревут?..
В это время на берегу брат рыбака Петра Алексей изо всех сил звонил на колокольне. «Господи, они там гибнут, — молитвенно шептал Алексей, — сделай так, чтобы они услышали и на звон выбрались бы из пучины! Там брат Петр, Господи…».
Из обители люди пошли с крестным ходом на скалистый берег. Волны ревут, ударяясь о скалы, брызги соленой воды обжигают лицо. «Христос Воскресе», — кричит во мрак бури служащий архимандрит. «Воистину Воскресе», — отвечают с моря из мрака ночи. Боже ты мой, что же это такое? Грозная буря отвечает, что ли, или утопленники-рыбаки? Заглянули под скалы — а там они, рыбаки, живые, еще борются с волнами. Приплыли на звон Пасхальный. Люди бросились на помощь несчастным: кто канат, кто веревку, кто доски бросает им. Вытащили на берег. «Петя!» — «Алеша!» — и братья обнялись с радостным плачем: «Христос Воскресе!» — «Воистину Воскресе!»

* * *

Эти случаи со всей очевидностью показывают, как хорошо быть человеку под Благодатью Божией. Как надежно, как отрадно и спасительно!
Постоянно борясь с грехами и очищая душу слезами покаяния, человек как бы закрепляет за собой Благодать Божию. Он, можно сказать, усваивает эту силу Божию, приближая к себе Господа и Ангела Хранителя. Такое постоянное Божественное окормление дает человеку великое счастье, благодатную тишину, умиротворенность, духовную удовлетворенность, чистоту мыслей и радость в сердце.
Рассказывают, что батюшка Серафим Саровский всегда был под Благодатью Божией. Однажды холодной зимой он беседовал со своим почитателем Н.А. Мотовиловым на заснеженной лесной поляне. Батюшка Серафим поучал его, как жить в Духе Божием. Он взял Мотовилова весьма крепко за плечи и сказал ему:
— Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием с тобою!.. Что же ты не смотришь на меня?
Мотовилов отвечал:
— Не могу, батюшка, смотреть, потому что из глаз ваших молнии сыпятся. Лицо ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли!..
А батюшка снова спрашивает:
— Что же чувствуешь ты теперь?
— Необыкновенно хорошо!.. Чувствую я такую тишину и мир в душе моей, что никакими словами выразить не могу!
— Что же еще ты чувствуешь? — снова спрашивает отец Серафим.
— Необыкновенную сладость!
— А сейчас что ты чувствуешь? — спрашивает батюшка Серафим третий раз.
— Несказанную радость чувствую в сердце, теплоту необыкновенную, — прошептал Мотовилов.
И во все время беседы этой с того времени, как лицо отца Серафима просветлилось, видение это не исчезало..
Если под Благодатью Божией хорошо жить и переносить с ней скорби и болезни, то как хорошо еще с Благодатью умирать! Ведь нет ничего страшнее для нас в жизни, чем смерть. Кто не боится ее? Кто не страшится ее ужасного образа? И богатый, и ученый, и всеславный и просвещенный — все будут умирать. И мы с тобой, мой любезный милый друг. И к нам смерть придет со своей страшной косой.
О, если бы нам встретить ее под Благодатью! Если бы в ту минуту Ангел Хранитель тихой улыбкой ободрил наш мятущийся дух!
Вот для того, чтобы смерть твоя была тиха и безмятежна, надо просить у Господа об этом: «Ангела мирна наставника и хранителя душ и телес наших у Господа просим», «христианския кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны и мирны у Господа просим». При этих прошениях всегда вздохни душой и сделай земной поклон, если можешь. И так делай всегда, всю свою жизнь, и тогда смерть ты встретишь радостно, под Благодатью.
О мой дорогой и милый друг, не только в скорбях, не только при смерти, но еще и на страшных мытарствах нам нужна будет охраняющая Благодать Божия. Нам нужен будет спутник — наш Ангел Хранитель. Сколько душ, проходя воздушные мытарства, низвергались в пропасть! Чтобы нам безбедно миновать страшные места, надо путешествие это совершать с Благодатью и с Ангелом Хранителем.
Ведь мы не можем даже представить себе той картины, тех страшных истязателей-бесов, тех мучительных орудий казни — всего того, что ожидает нас на мытарствах. Этих мытарств, как учит нас святая Церковь, всего двадцать четыре, и все они ужасны. Названия они носят по роду того или иного греха. Мытарства гордости, самолюбия, корыстолюбия, блуда, прелюбодейства, убийства, непочтения, дерзости, сквернословия и прочих других страстей. И все их надо пройти, ни одного не миновать. А если где и задержат злые истязатели, то откупиться Благодатью Божией и добрыми делами.
Еще есть огненная река, которая бурлит кипит вихрем пламени неугасимого. И там, в этой огненной реке, — души многие, многие. Через омут огня и пламенного вихря пролегает узенькая дорожка, как тонюсенькая жердочка, которая качается из стороны в сторону над гееннской рекой.
Скажи мне, как пройдем мы через эту огненную реку или кто нас проведет через нее, кто поддержит, чтобы мы не оступились, не сверзлись вниз?..
Окрыляющая нас Благодать Божия нужна будет еще, чтобы помочь нам на Страшном Суде Христовом. Если тогда, в тот грозный, невыразимо страшный час Суда ты будешь под Благодатью Божией, то она поставит тебя одесную Праведного Судии. А если ты окажешься без Благодати Божией, то скажи мне, какое место ожидает тебя?.. Пишу эти строки, а сердце рвется на части от скорби: неужели кто из нашей духовной семьи, из нашего стада окажется ошуюю Праведного Судии?..
Дорогой наш брат отец Мелетий! Как он стремился, как старался закрепить за собой Благодать Божию и не оскорблять ее своими грехами!
…Корабль размеренно шел по бурным волнам моря. Время от времени он подходил к берегу и на пристань высаживал пассажиров. На корабле — в обители Преподобного Сергия — было тихо и спокойно. Вот этот корабль снова приблизился к тихой пристани, и, причалив, высадил еще одного своего пассажира…
Отец Мелетий тихо скончался апрельской ночью. Его хоронили всем братством Лавры. Оплакивали, как родного отца. Он многих одевал, он многих питал, и теперь те и другие возносят о нем свои горячие молитвы. Крестик его могильный и поныне стоит на общем братском кладбище. Его овевают бурные ветры, омывают осенние ливни, заносят снегом ураганы зимы, согревает тихая ласка солнца. И крестик могильный стоит, как бы под Благодатью перенося все невзгоды этой временной жизни. А тот, который лежит под этим крестом, — лежит, охраняемый и покрываемый Благодатью. Он всю жизнь свою стремился жить с этой небесной силой, он и скорби, и злострадания жизни перенес вместе с ней. Он и страшную смерть встретил безбоязненно, ободряемый и покрываемый Благодатью. И воздушные мытарства безбедно прошел вместе с ней, и она, как на крыльях большого орла, перенесла его через огненный, бурлящий и кипящий поток реки гееннской и вселила его в вечные обители Рая, где он и ныне живет под неугасимыми лучами Благодати Божией, вечной радости блаженства.

Духовная жизнь
Монахиня Людмила (Любовь П. Ребракова) (1879–1957)

Чувственныя страсти телесныя
победил еси воздержания браздами,
чудодейственне Сергие…и ревность
к бесплотным на земли показал еси…
(Стихира Преподобному Сергию)

Нет ничего более трудного, более сложного и даже сугубо опасного, чем духовная жизнь. Однажды мне пришлось побывать в глубоком подземелье — в горизонтальной шахте. Ее непроглядно темные коридоры растянулись на многие сотни метров. Какой мрак! Кругом мокрые и холодные земляные стены, под ногами грязь. Могила, самая настоящая мрачная могила. Вагонетка с маленьким огоньком укатила далеко вперед. Шел я, шел и провалился… Удержавшись за какую-то палку, вылез. Еще два-три шага — опять попал в какую-то трясину. Выбравшись оттуда, снова пытался идти, но ударился, наткнувшись на мокрую стену… И все во мраке. В непроницаемой, будто адской, тьме… Вспомнив о спичках, в кармане нашарил спичечный коробок, зажег маленькую свечу и с этим небольшим пламешком двинулся вперед…
Духовная жизнь, как пишет епископ Феофан Затворник, подобна подземным проходам, в которые спустился человек без светильника. Сколько неожиданностей! Сколько трудностей и смертельных опасностей встретит человек на духовном пути, тем более если он пошел по нему без светильника.
Духовную жизнь хорошо знают святые духоносные отцы. Они глубоким внутренним опытом познали ее и с помощью Божией преодолевали все ее опасности и трудности. Но святые отцы жили гораздо раньше нас и поделиться с нами опытом духовной жизни могут только через свои писания.
Есть и в нашей современной жизни, и с нами отцы духовные, но они далеко не такие, как были раньше. К тому же во многом изменилась сама наша жизнь. Хотя законы духовной жизни остаются те же, что и тысячу лет назад, но самые условия спасения усложнились. Если и раньше трудно было идти по духовному пути и по-настоящему духовно жить, то как же теперь трудно и опасно!
Иногда душа человека живет, как в глубоком темном подземелье, не видит ни просвета, ни тепла, ни гладкого пути, ни направления, куда идти человеку. Такой человек даже маленькую молитву «Богородице» или «Отче наш» затрудняется прочесть. Не знает, как перекреститься, вместо правого плеча кладет руку сначала на левое, как неумелый ребенок. Вместо того чтобы воздержаться от пищи перед причастием, приходит, наевшись. Это люди, совсем не ведающие о духовной жизни. Они живут какой-то полуязыческой мирской суетой и духовного совсем, бедные, ничего не знают. Живут одной физической реальностью, и душа у них совсем замирает.
Жалко этих людей, очень-очень жалко. Среди них есть и такие, которые по неведению оскорбляют Церковь Божию, затаптывают в грязь ее материнскую любовь и Самого Господа не признают. Ну, точно дети неразумные и озорные.
Кроме неведающих людей, есть мало ведающие . Они кое-что знают о духовной жизни, но не хотят выполнять по лености, из-за отсутствия ревности ко спасению или не могут по болезни, по условиям жизни. Это люди полумирские-полудуховные. Они, зная, что есть путь духовного спасения, во многом путаются, соблазняются, проявляют маловерие, а самое главное — нерадение.
«Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откр. 3, 16), — говорит Спаситель.
Есть среди нас и много ведающие , которые много знают из духовной жизни, а иные очень и очень много. Они разбираются в духовных вопросах и даже учат других. Но, к нашему стыду, из много знающих немного спасающихся. И здесь беда: и знаем, да не делаем, а самое страшное, что впадаем в гордость, которая всезнание обращает не в пользу, а во вред нам и нашим близким.
Вот для того, чтобы могли спастись и неведающие, и мало ведающие, и много ведающие, им нужен руководитель, окормитель, вразумитель — духовный отец. Но и духовные отцы бывают разные! Одни из них очень хорошие — духовные, другие — малодуховные, а третьи совсем никуда не годятся. Первые и вторые по-разному помогают спасаться, а третьи губят.
В наше-то время, которое очень бедно верой и благочестием, мало опытных духовных отцов, а если они и обретаются, то сами себя скрывают по смирению и из опасения большой славы.
Как и раньше, духовно опытные отцы возрастают преимущественно в монастырях, где в монашестве, в глубоком внутреннем делании совершенствуют они свою духовную жизнь и знание духовной борьбы с грехами и пороками.
Мирские священники (в городах, селах) тоже бывают опытными духовными руководителями. Но испокон веков народ тяготеет больше к монашескому сословию. Мы знаем таких старцев, как Амвросий Оптинский, Серафим Саровский, Сергий Радонежский и много-многодругих, которые свой дух в борьбе с грехом закалили суровым монашеским подвигом. На этом основывается их огромный опыт руководства другими душами. А теперь-то есть ли опытные духовники? Есть, но очень мало, и в основном во святых обителях. Но вокруг таких духовных отцов часто происходит что-то невероятное! По причине ли скопления верующих, или по болезненности людей, или по другим неописуемым поводам бывает так, что над известным батюшкой сгущаются, точно черные тучи, ссоры, раздоры, ревнование, зависть, недружелюбие и всякие-всякие другие неприятности. Да, видимо, еще и враг — диавол — вокруг такого духовника производит свою усиленную работу, смущая, возбуждая и устраивая недовольства и смуты.
Пришлось выслушать такой вопрос: «Почему около такого-то батюшки постоянно бывают ссоры, а около другого батюшки всегда все тихо и спокойно?»
Не знаю, что ответить на это. Думаю, что это вражие дело. Где больше спасаются, там и больше сила беса проявляется. Вот и все. А может быть, кто-то думает и по-иному.
Как трудно теперь и духовникам, и духовным детям! Если говорить более определенно, то теперь и духовников-то настоящих нет, а только исповедники. Ведь духовник — духовный отец — должен знать всю душу человека, то есть все его грехи, все немощи, все слабости его. Как, например, лечащий врач знает историю болезни своего больного и для каждого недуга прописывает соответствующее лекарство целительное.
А что же получается у «духовного врача»? Приехал человек на исповедь раз в месяц откуда-нибудь издалека, подходит к своему батюшке поисповедоваться, открыть душу, а у батюшки нет времени говорить с ним. Накрывает батюшка исповедника епитрахилью, читает разрешительную молитву, и человек уходит, может быть, недовольный и неуспокоенный. Хотя батюшка все грехи отпустил этому человеку, но ведь надо же разъяснить ему его трудности, дать необходимые наставления на последующую жизнь. А этого как раз нет. Но батюшка-то «свой» так мало уделяет нам времени совсем не потому, что он не хочет с нами говорить, наставлять нас, а потому, что у него сил-то уже не осталось нисколько, а народу — исповедников — видимо-невидимо, и каждый ждет, надеется, что батюшка с ним поговорит, выслушает его и даст необходимый совет. Батюшка от усталости и слово-то с трудом выговаривает и только вздыхает глубоко.
Не так давно в трех верстах от Лавры Сергия Преподобного был Спасо-Вифанский монастырь — Вифания, где подвизался духовник иеромонах Варнава. Он так был загружен беседами с народом-исповедниками, что изнемогал до крайности. Великим постом он поисповедовал много-много народа, потом почувствовал — силы вышли. Он пошел во святой алтарь, припал там к престолу и… больше не встал. Его ждут на исповедь, а его нет. Пошли за ним, а он склонился на колени пред святым престолом и умер.
Как могучий маяк в житейском море, стоит Лавра Преподобного Сергия, и на огонь этого маяка слетается множество людей с житейского моря, желая спастись.
Если Господь судил нам жить в такое тяжелое время и спасаться в таких сложных условиях, то надо как-то приспосабливаться, подлаживаться к этим трудностям, особенно в отношении исповеди, и в простоте сердца, без всякой зависти, тем более ревности, или еще хуже — гордости подходить ко Кресту и Евангелию, получать прощение грехов и, благодаря Бога от всего сердца, отходить, давая место другим.
Для того чтобы сэкономить время на самой исповеди, с давних времен духовные дети пишут и передают заранее своим духовным отцам записочки, в которых называют главные свои прегрешения. Это хорошее дело, если делать его правильно и умело: писать надо самую сущность своих грехов, а кроме того, стараться, чтобы в следующих записочках грехов было меньше и меньше, то есть раскаиваться и исправляться надо.
Самым лучшим покаянием бывает такое покаяние, когда человек еще на общей исповеди оплачет свои грехи. А вот у нас, дорогой мой и милый друг, брат или сестра, или чадо, бывает так: стоим на общей исповеди, спим или дремлем, или совсем на исповеди не были, а потом подходим к батюшке и требуем от него времени, хотим, чтобы батюшка снова начал исповедь. А если батюшка быстро отпустил и не поговорил побольше с нами, то мы остаемся недовольны. Да еще смотрим и говорим: «Вон с другой он говорит долго, а со мной нет».
Как нам надо просить Господа и Преподобного Сергия, чтобы исповедь всегда приносила нам пользу и обновление души и чтобы мы все дальше и дальше подвигались по пути спасения!
Самыми главными условиями к искреннему покаянию являются смирение и простота . С этими добродетелями исповедь всегда будет приносить человеку большое облегчение и пользу. А если уж нет в исповеднике смирения и простоты, то здесь ожидай, духовник, зависти, гордости, недовольства, ревности, неблагодарности и прочего, то есть хоть беги с исповеди и больше не показывайся.
О Боже мой, как трудно духовному отцу по-настоящему исповедовать чад своих! Тысяча крестов накладывается на духовника, да еще враг разжигает против него разные и многочисленные смуты.
Особенно трудно бывает справляться с много ведающими, которые знают иной раз больше духовника (если тот молод). Эти люди (бедные!) невольно впадают в гордость, осуждая и унижая духовника, а то и поливая его грязью, сплетнями. Такие люди бывают из тех, которые видели разных духовников — и начинающих, и опытных, — и теперь для них никто не хорош. Тяжелое состояние! Жаль таких людей. Трудно им смириться пред духовником, особенно молодым. А опытных духовников теперь немного.
С мало ведающими легче. Это большей частью смиренные труженики и труженицы, инокини, послушницы, молодые девицы, которые ограждены смирением и скромностью. Они имеют страх Божий, принимают от духовника безропотно все наставления и исполняют все им сказанное. Эти люди более счастливы. И среди них меньше ссор, меньше зависти, меньше ревности. Они бывают более благодарны духовнику и Господу. Таким образом, они лучше спасаются и поднимаются в духовной жизни.
Но трудно, очень трудно бывает духовнику с неведающими. Они ничего не знают о духовной жизни. Им нужно обо всем говорить, все растолковывать, разъяснять, во всем убеждать. А времени для этого у духовника, как правило, нет. Поэтому ему приходится брать на себя всю тяжесть их грехов, и он, видя холодность исповедников, всегда отпускает их прегрешения с тяжелым сердцем.
Есть еще одно большое и тяжелое искушение в духовной жизни. Это чрезмерная привязанность к духовнику, когда человек прилепляется к наставнику не по-духовному, а по-душевному, то есть чуть ли не по-плотскому; когда он ищет своего любимого батюшку и исповедоваться желает только у него и ни у кого другого. Если же этого батюшки нет в храме, то он вообще не исповедуется, не причащается, так как он своего батюшку считает лучше всех других. Хотя духовная жизнь, как учат нас святые отцы, требует иметь одного духовника, как для больного телом — одного лечащего врача, но все-таки уважение нужно иметь ко всем духовникам и этим избегать греха излишней привязанности.
Чрезмерное выделение одного духовника среди других вызывает большое недовольство последних, особенно в больших обителях, где духовников не один, не два, а десять и больше. И вот если народ идет больше к одному батюшке, а к другим нет, тогда они завидуют, озлобляются на этого собрата.
Непомерная любовь народа к батюшке причиняет и ему большие огорчения. Так как на исповеди, и при Причащении, и при елеопомазании, и при отпусте, когда крест дается, и при других случаях народ бежит к одному батюшке, а к другим не хочет идти, тогда возникает ненависть к этому батюшке даже со стороны начальства. Им делается обидно: как это так, к ним, начальникам, народ не идет причащаться, а к какому-то подчиненному — идет. Получается гонение на этого батюшку от своих же монастырских собратий.
Все это в добрые времена переносилось бы легче, а вот ныне — труднее и опаснее.
«Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец; а наемник…бежит» (Ин. 10, 11–13). Как часто и батюшке приходится бежать от своих же дорогих чад! Бежать не потому, что он боится положить душу свою за овец, — совсем нет, а потому, что они его сильно прославляют, считают особенным молитвенником и даже чудотворцем! Вот батюшка от них и бежит. А иногда, чтобы умерить излишнюю любовь и привязанность духовных чад, батюшка позволяет себе даже какие-нибудь слабости пред народом, ну, например, кого-нибудь обругает или прогонит, пробежит мимо, будто не заметив, или еще что соблазнительное такое, что унизило бы его в глазах окружающих.
Духовная жизнь — как она сложна, многообразна, сколько требуется мудрости, сколько сил, терпения!
Как много вокруг батюшки разных людей — и любящих его, и ненавидящих, и строящих батюшке козни и коварства, — а ему все равно всех жалко, всех хочется спасти и в разум истины привести. Ведь все они — дети Божии, и за всех их пострадал Господь на Кресте, пролил Свою Пречистую Кровь. И как они все дороги Господу! И дороги должны быть батюшке как служителю Божию и духовному наставнику труждающихся…
Несколько часов подряд в ночное время принимал батюшка людей. Вот он кончил исповедь, и, кажется, келия должна дать ему покой и заслуженный отдых. Но не тут-то было. И в своей одинокой келии, под покровом темной ночи, он все думает о тех, кто ему дорог и кого ему поручил Сам Христос. Ведь он вовсе не оставил их там, в бурлящем круговороте жизни, а унес в своем сердце и в келии вместе с ними молится, плачет, скорбит о них и тоскует.
Духовная жизнь всегда была трудна, а в наше время — особенно. Если человек убежит от льва, нападет на него медведица. Убежит от медведицы — наскочит на него тигр. Спасаясь от тигра, он бросится в яму — там ужалит его змий… Вот как трудно спасаться чадам Божиим в наше лукавое время!
А есть страшные случаи, когда люди ищут спасения у батюшки, а находят погибель. Батюшки, особенно молодые, да и пожилые, творят со своими духовными чадами что-то ужасное. И получается по Евангелию: волк залез в овечью шкуру и расхищает стадо. И вот спрашиваю тебя, мой дорогой и милый друг: если с тобой случится нечто подобное в духовной жизни, какое у тебя останется чувство к этому духовнику, а через него и ко всему духовенству? Недоверие и отвращение.
У духовных детей часто бывает чрезмерное доверие к своим духовникам. Они думают, что если батюшка сказал, то, значит, все непременно делай. Такое духовное чадо, например, думает, что совершить какой-либо грех, если так сказал батюшка, — это угодно Богу. Какое страшное ослепление!
И мне приходилось видеть такие юные души, простые, доверчивые, погубленные таким вот образом! А потом попробуй выправить эту душу, искалеченную — кем? — ее же духовником. Только с помощью Благодати Божией, со многими трудами и слезами возможно поставить душу эту на камень веры и спасения, избавив ее от отчаяния и вечной погибели. Каким надо быть осторожным и бодренным, чтобы не погибнуть — где? — там, где ищешь себе спасения! В этом-то и сказываются хитрость и коварство бесовские и наши человеческие немощь и слабость.
Бывает в духовной жизни и так. Вот молодая девушка, горячо стремящаяся к Господу, к духовной жизни. Ее на службе дергают, нервируют, расстраивают. Дома она тоже не в ладу с домашними. С подругами — мало общего. Она чувствует себя совершенно одинокой. Приходит она на исповедь. Батюшка ее пожалел, искренне посочувствовал ее трудному положению, поплакал вместе с ней. И вот уже девушка привязалась сердцем к этому батюшке, полюбила его душой, по-детски, как младенец свою любимую мамочку. Хорошо, если это останется так навсегда. Но враг любит грязь и нечистоту. Постепенно он начинает вселять в сердце девушки грязные мысли и чувства, желания скверные. И бедная невинная душа начинает терять покой, мир и думать больше о батюшке, как бы поскорее его увидеть, поговорить с ним или хотя бы постоять около него, то есть сердцем полностью воспринимает батюшку, а Господа своего Спасителя начинает забывать, охладевать к Нему сердцем и тем самым оскорблять Его.
«Иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин» (Мф. 10, 37), — сказал Господь.
Смотришь на такую душу, которая сильно-сильно возлюбила батюшку, и жалко ее становится, и оскорбить-то ее не хочешь грубостью и черствостью. И вот осторожно, нежно старается батюшка все же выправить эту душу и направить ко Христу, Который Один только достоин к Себе любви и преданности.
Но вы спросите, как же тогда — совсем не любить батюшку? Ведь кого не любишь, тому не доверяешь свою душу, и грехи останутся не открыты, не уврачеваны.
Отвечаю тебе, моя милая душа: непременно любить! Обязанность батюшки такова, что он берет свою детку как бы за руку, нежно и осторожно ведет через ямы и опасности, охраняет от змиев и аспидов и ведет ее ко Христу, где душа находит себе истинный покой и радость. Одна девушка сказала: «Батюшка, когда ты у меня в сердце, то и Господь рядом, и к Господу у меня является горячая любовь. А когда ты уходишь из моего сердца, то я и Господа не чувствую в своей душе».
Что на это ответить? Не знаю. Может быть, и так. Но хочется сделать поправку к этим по-детски правдивым словам. Надо бы тебе, милая детка, сказать лучше так: «Когда Господь у меня в сердце — и батюшка рядом, а когда нет Господа в сердце — и к батюшке нет любви». Это лучше, духовнее, правильнее.
Духовного отца надо любить. Как же иначе? Если ребенок не любит свою мать или отца, то что из него получится? Дикарь, разбойник. Но мы говорим о том, что любовь к отцу духовному должна быть разумной, правильной и умеренной.
Когда я об этом думаю, мне кажется, мы батюшку больше любим потому, что мы его видим, что он говорит с нами, он смотрит на нас, а вот Господа мы живого видеть не можем, а только на иконе. Его полюбить труднее, потому что мы Его не видим.
Для того чтобы духовная жизнь текла тихо, спокойно и благодатно, без скачков или застоев, без уклонений от пути истинного, надо добиваться в исповедании грехов своих искреннего откровения , чтобы в душе не оставалось никаких неоткрытых мыслей. Ведь когда мы читаем жития святых, то видим, как духовные чада открывали своему духовному отцу каждую мелочь. А мы этого не делаем. Почему не делаем? По разным причинам: или по ложному стыду, или по неумению кратко выразиться, или по недостатку времени у духовника.
Кто из вас хочет спасти свою душу, тот прежде всего доверься непостижимым судьбам Божиим !

* * *

Один отшельник сильно молился Господу Богу, чтобы Тот показал ему пути Своего промысла. Отшельник пошел к старцу, чтобы получить ответ через него. На пути ему попадается черноризец, который говорит: «Пойдем вместе». И вот они пошли. Заходят к одному добродетельному человеку, который с любовью принял их и стал угощать. Черноризец взял со стола серебряную чашу и разбил ее о пол. Пошли дальше. Зашли в другой дом. Здесь черноризец задушил младенца. А в третьем доме он разломал каменную стену, а потом снова стал ее собирать.
«Кто ты такой? — спросил отшельник черноризца. — Или ты демон, или ангел, если делаешь такое?»
«Ты хотел знать пути Божии, а они для тебя неисповедимы. Чаша, которую я разбил, была чужой, приобретенной незаконно. Малютку придушил потому, что он в будущем стал бы страшным злодеем. Стену разломал из-за того, что в ней был клад золота, и если бы кто нашел его, погубил бы свою душу. Не испытывай судьбы Божии, они неисповедимы», — сказал черноризец и стал невидим. Это был ангел Божий.

* * *

У святого Венедикта было два отрока-послушника — Мавр и Плакида. Плакида пошел на реку за водой. Река была очень быстрая и глубокая. Плакида поскользнулся и упал в воду. Круговорот подхватил его и понес в глубину. Святой Венедикт почувствовал это и говорит второму отроку: «Мавр, быстро беги к реке, Плакида тонет». Мавр схватился и побежал. Увидев Плакиду далеко на середине реки утопающим, он, не рассуждая, побежал по воде, как по суше, схватил Плакиду и вынес его на берег.
Когда Мавр рассказывал об этом святому Венедикту, тот сказал: «О чадо, это действовала в тебе сила послушания».

* * *

Молодая женщина Анна осталась одна, без мужа, с двумя малютками на руках. Да еще упала с лестницы и сломала ногу. Вот лежит Анна в гипсе который месяц. В доме — нищета, голод, холод. Дети есть просят, плачут у постели матери.
«Как буду жить дальше, — думает женщина, — что делать? Ни родных, ни знакомых, одна, как былинка, да еще больная, две малютки голодные, холодные». Заплакала Анна: «Господи, не дай погибнуть неповинным младенцам». Долго плакала больная и молилась. Вдруг тихо открывается дверь, входит старец в монашеской одежде. Подходит он к постели больной и говорит:
«Что, Ганка, тебе тяжело?»
«Да, дедунь, очень тяжело», — ответила, плача, больная.
«Не скорби, выздоровеешь, будешь ходить и работать», — сказал и, как в туманной дымке, стал невидим.
Через два дня Анна уже ходила по комнате с палочкой. А потом вышла и на двор. В воскресенье была уже в церкви. Взяла она маленькую свечку и подошла поставить ее к иконе. Взглянув на икону, Анна вздрогнула:
«Боже мой, да это же преподобный Иов Почаевский! Это он приходил ко мне».
Так Анна узнала своего исцелителя.
Не унывай и ты в несчастье, а надейся на Господа.

* * *

Однажды преподобному Макарию Великому ученики принесли ветку винограда. Старец, хотя и был болен, есть виноград не стал, но отнес его другому болящему брату. Тот тоже не стал есть, а отнес эту ветку третьему брату. И так виноградная гроздь обошла все келии в скиту прп. Макария и опять вернулась к нему. И удивленный старец возблагодарил Бога, что среди его братии процветают воздержание и любовь.

* * *

Маленький слепец Наффалим жил вместе со своими родителями Ездрой и Сарой в окрестностях Вифлеема. Ночью, когда Наффалим еще не спал, он слышал, как отец рассказывал матери, что он, пася овец на поле, ночью видел Ангелов, которые сказали ему, что в Вифлееме родился Христос, и теперь им обоим надо идти поклониться Спасителю мира.
«И я пойду с вами», — просил Наффалим. Но его не взяли и оставили дома с дедушкой. Когда родители поспешно ушли, маленький слепец взмолился:
«О Божественный Младенец, позволь мне увидеть Тебя, хотя я и слеп!» Дождавшись, когда дед заснул, Наффалим тихо вышел в хлев, захватив с собой ленту. Один ее конец он привязал к шее ягненка, а другой взял в руки и сказал своему маленькому другу:
«Веди меня в Вифлеем, в пещеру, где родился Господь».
…У пещеры было много народа, но, увидев слепого малютку, которого вел ягненок, все расступились. У самых яслей Наффалим споткнулся и упал на солому. Богомладенец, как бы сожалея о маленьком слепце, в это время заплакал. Его слезочка, катясь по соломке, упала на слепые глаза Наффалима, и тот увидел Новорожденного Христа.
«О Иегова, да ведь это же наш Наффалим!» — послышалось из толпы.
Горячая любовь неудержимо влечет нас ко Христу.

* * *

«Когда зазвонят колокола, возродишься душой», — сказала умирающая мать своему непутному сыну. Сын похоронил свою мать и продолжал вести беспутную жизнь.
Прошло несколько лет. Он низко пал и не видел никакого просвета в жизни. Вот однажды в зимнюю ночь он блуждал по улицам большого города. Тяжелые чувства угнетали его. Он поднял свой взор к небу — тысячи звезд с небесной высоты смотрели на него. В сердце еще сильнее защемили тоска и безысходность. Вдруг — удар колокола… Второй, третий… Как волны, полились звуки благовеста.
«Что это?» — вздрогнул непутный сын.
«Рождество, Рождественская ночь», — будто кто-то тихо ответил ему. Вспомнил он свое детство, горящую елку, свечи, свою родную мать. Сердце еще более защемило. Остановился. А звуки благовеста все зовут и зовут, а звезды на небе все манят и манят. Он зашагал быстрее. Храм был полон народа. С клироса неслось торжественное: «Христос рождается, славьте! Христос с небес, встречайте!..» Слезы покаяния полились из его очей. И вспомнились ему слова умирающей матери: «Когда зазвонят колокола, ты возродишься».
Если в твоей душе, мой милый друг, живут жажда возрождения и непреодолимое влечение ко Христу, жертвенность, терпение в болезнях и воздержание, любовь и послушание к духовному отцу, а также прочие добродетельные качества, то ты стоишь на верном пути духовной жизни и неизменно будешь со Спасителем Христом.