[427x700]
Она остановила меня у входа в храм. До начала службы оставались минуты, мне нужно было занять своё место среди певчих, а я стояла и не могла прервать извинениями горький рассказ старушки, хотя слышала его уже раз двадцать, а то и больше.

На глазах у бабушки Поли слёзы, два года минуло с тех пор, как её внук, её ненаглядный Игорёк, уехал из родного дома. Всё было ладно, всю жизнь жили в мире, согласии и достатке. Никто в большой семье не был друг другу в тягость, все здоровые, работящие. Да хоть бы она, моя собеседница: на вид не больше шестидесяти, а за плечами - война, горькое вдовство с маленькими детьми на руках, долгая жизнь. Так и не вышла больше замуж бабушка Поля, растила детей, внуков, и правнуки - дети любимейшего из внуков Игорька - тоже с рождения были с нею. Молодые родители, по её убеждению, забот не знали: малыши ухожены, накормлены, досмотрены ею, прабабушкой. Остальным членам семьи оставалось лишь работать да радоваться.

- Всё у нас было, всё и есть, только детей нету, - смахивает слезы моя собеседница.- Уехала наша невестушка на родину, в свою нищую тьму-таракань, и детей, и мужа увезла. Уж я уговаривала, и на колени становилась, Христом-Богом молила: за что ты на нас обижаешься? за что сиротишь? А она сама плачет: не обижаюсь я на вас, бабушка, а жить тут больше не могу, и всё. Лишила она меня сразу и внука, и правнучков. Для кого теперь жить, чему радоваться?

Старушка умолкла на миг. Глаза её потемнели, вмиг высушив слезы, тонкие губы сжались в натянутую струну.

- Это всё она, змея! Всю жизнь она меня ненавидела, и вот на старость лет отомстила.

Я не спрашиваю, кто это - "она". Знаю уже из многочисленных предыдущих рассказов, что так безымянно кличет бабушка Поля одну из своих односельчанок. Когда-то дружили, даже кумовьями были. Но вот случилась в доме беда, и кинулась старушка к гадалке из соседнего района. Та всё участливо выслушала, расспросила о соседях, о друзьях и вынесла приговор: "Это она, Катька, твоя подруга, позавидовала вашему достатку и благополучию, она порчу на молодых наслала, выгнала из родного дома!" С этого дня поселилась в сердце бабы Поли жгучая ненависть. Она верит, что всё было именно так, как сказала гадалка. Разубеждать её бесполезно. Хотя это призрачное "знание" не принесло успокоения. Наоборот: была одна боль, стало две. Сколько же добрых человеческих взаимоотношений разрушаем мы своими руками! Не желая поискать причину наших бед в себе, в своих семьях, - выдумываем "врага" извне, спешим к гадалкам, к "ясновидящим", которые за наши же деньги готовы объявить нашим врагом кого угодно. И мучаемся потом долгие годы своей ненавистью к "обидчику", которого - не было.

А если был? Если нас действительно оскорбили, обидели, предали? Но и тогда нужно найти в себе силы услышать голос Христа: "Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного..." (Мф.5, 44-45).

Старушка вдруг заторопилась: "Пойду, а то к исповеди опоздаю: говею я нынче. Не буду батюшке жаловаться, у него народу много, всех не переслушать. А её - до смерти не прощу".

Началась служба. Из алтаря вышел священник с крестом и Евангелием в руках, направился к ожидающей его группе исповедников. Я проводила его взглядом и увидела, что в этой группе, почти рядом с бабой Полей, стоит "она". Анастасия и в храм заходила очень редко, а к исповеди, кажется, вообще пришла впервые. И надо же, чтобы такое важное событие в её жизни совпала с приходом на исповедь бабы Поли! Стало до боли жалко обеих женщин: они пришли в храм за утешением, но и здесь тяготятся взаимной обидой.

Подходят к аналою исповедники, склоняют головы под епитрахиль священника. В храме тишина. Только одинокий голос чтеца громко произносит слова молитв перед Святым Причащением: "Хотя ясти, человече, Тело Владычне, страхом приступи, да не опалишися: огнь бо есть. Божественную же пия кровь ко общению, первее примири тя опечалившим..." При этих словах в лице бабушки Поли что-то дрогнуло и из глаз полились слёзы. Но не те, только что виденные мною на пороге храма горькие слёзы обиды. Словно пелена спала с души, и глаза отозвались на блеск свечей каким-то внутренним светом. Старушка повернулась и поклонилась в ноги той, которую давно не называла по имени: "Прости, Настасьюшка".



Вместе подходили они к Чаше со Святыми Дарами, вместе выходили из храма, поддерживая друг друга на заиндевевших ступенях.

Скоро Пасха. Светлый, беспечальный праздник. Таким он и будет для бабушки Поли и ее вновь обретённой подруги Настасьи. А для нас? Двери храма открыты, и Господь вместе со священником ждёт у исповедального аналоя. Поспешим! Очистим душу от накопившихся грехов искренним покаянием. Но прежде – простим от сердца всех наших действительных и мнимых обидчиков и попросим прощения у тех, перед кем виноваты сами. И радости нашей никто не отнимет!