[451x480]

Моей маме посвящаю.

Настоятельной просьбе Е.В.Вороновой
уступая, написал я этот рассказ.
Дача моя расположена в районе бывшего военного гарнизона Таскино в тридцати километрах на север от Красноярска. Место очень красивое и благодатное: окрест множество берёзовых колков и великолепный сосновый бор, за оврагами и долиной с ручьем Безымянным, перерастающий в богатый зверьём, птахами разными и грибами хвойный лес.
Но жемчужиной, окружающей наш дачный посёлок местности, всё же является таскинское озеро. Никто сейчас точно уже не припомнит, в каком году оно образовалось. Однако большинство офицеров, служивших в этом гарнизоне в уже далекие 60-е годы прошлого столетия, едины в одном: озеро для чисто прагматических нужд (вели дорогу в гарнизон) создали когда- то воины располагавшихся здесь частей Советской Армии. Была построена бетонная дамба через болотистую местность и запружен ручей Безымянный - образовался красивый искусственный водоём, получивший позже название «Таскинское озеро». Красующийся в низине между Большой сопкой и бывшим военным городком, водоём, будто большая жемчужина в ожерелье украшает долину, по которой течёт ручей Безымянный.
В озере водится какая-никакая рыба: гольян, карась. Иной год по весне появляется верхоплавка, а то и ельчишка «заскочит», гонимый вешними водами. И не более того. Однако, карась в озере водится знатный. Не я один вылавливал особи весом от 300 граммов до килограмма.
Озеро облюбовало множество пернатой дичи, как водоплавающей, так и только летающей. Ранним утром, в жаркий полдень, а зачастую в тихий вечер здесь можно встретить ондатру. Некоторые рыбаки утверждают, что не раз видели бобровое семейство. Но подлинными хозяевами Таскинского озера всё же является пернатая гвардия – от мелкоты из отряда воробьиных, трясогузок, ласточек, дроздов, кукушек, нахальных чаек и удалых соколов до огромных размеров коршунов-могильников и беркутов. О воронах – разговор отдельный. И все это пернатое громкоголосое, неугомонное, вечно озабоченное поиском пищи для собственного пропитания и вскармливания потомства, сообщество мирно уживается и сосуществует в этом пространстве (не нам чета!).
Гнездится на озере и утка. С середины мая и по начало июля на озере можно наблюдать множество утиных выводков. Не раз весной и осенью видел я кружащих над озером полярных гусей и благородных, величавых лебедей. По всей вероятности это были гуси-лебеди разведчики, которые искали для основного клина подходящее место для привала…

* * *

… Особенно меня поразила встреча с журавлями-красавками в середине сентября прошлого года. Было это так. Осенним ранним утром я пришёл на зорьке половить карасей. Карась к тому времени, готовясь к зимовке, нагулял отменный жирок и потому был очень вкусным.
Окутанное довольно плотным утренним туманом, озеро готовилось к встрече утренней зорьки, ожидало – когда взойдёт солнышко и приласкает своим осенним, но всё же теплом.
Выйдя на берег озера со стороны западного склона господствующей над озером сопки, облюбовал местечко на восточном берегу озера, наживил и забросил удочки – замер в ожидании поклёвки. Неожиданно с востока, из-за сопки, прямо надо мной, очень низко пролетели три журавля-красавки и мягко, как-то бесшумно приземлились на противоположном берегу. Туман к этому времени над озером стал рассеиваться и, моему взору открылась любопытная картина…
Два журавля (это точно была супружеская пара – я сердцем это понял!) приземлились в одном месте, а третий, пролетев еще метров 150- 200 приземлился поодаль. Тотчас утреннюю тишину нарушило какое-то тревожное, более того, надрывное курлыканье журавлиной пары. Эта пара проявляла себя явно беспокойно и, как мне показалось, вела между собой какой-то нелегкий и очень серьезный «разговор»…
Через пять-шесть минут от пары, как бы без особого желания, заранее предвидя бессмысленность всего последующего, взлетел журавль и направился к тому собрату, который молчаливо, с беспросветной тоской стоял в отдалении, низко склонив красивую голову.
Приземлившийся рядом журавль, тот который отделился от пары, стал что-то настойчиво и довольно-таки требовательно «объяснять» Гордому (так я про себя окрестил эту птицу). И я, нет - это не показалось, понял смысл того, о чем говорил только что прилетевший журавль Гордому:
- Надо жить! Надо лететь дальше, мы должны догнать клин!
Гордый:
- Летите без меня, я останусь здесь. Без любимой мне не жить! В любви весь смысл жизни! Всё остальное маета…

И мне стало совершенно понятно то, что случилось: незадолго до этого произошла трагедия. Во время перелёта подругу Гордого настиг меткий выстрел браконьера, а может она стала добычей какого-нибудь стервятника - да мало ли чего могло случиться при перелете с Севера на Юг. Одно же для меня было очевидным, что беда случилась где-то совсем рядом. Ибо всё, что я наблюдал дальше, только утверждало меня в этой догадке.
Судите сами. Через какое-то время (точно сказать уже не берусь, ибо в такой ситуации у времени особый ход) от пары опять отделился один из журавлей и полетел к Гордому. Гордый отлетел метров на пятьдесят, этим давая понять собрату, что разговор окончен и его решение окончательное…

… Но мне пришлось восторгаться и настойчивостью журавлиной пары.
Журавль-парламентёр снова (который уже раз!) подлетел к Гордому и стал ему ещё убедительнее «говорить»:
- Возьми себя в руки, ты здоровый и сильный, и ты ещё найдёшь свою любовь. Надо лететь, впереди нелегкий путь. Если мы не полетим сейчас, то мы все погибнем!
После долгого молчания, тяжело, но твёрдо, словно чеканя каждый звук-курлык, Гордый ответил:
- Оставьте меня, летите, догоняйте клин! Другой такой любви у меня уже не будет. Я останусь там, где погибла моя Любовь! Единственное моё желание - умереть там же!
.
… Несколько дней к ряду наблюдал я эту щемящую сердце и леденящую душу картину. Пропал интерес к рыбалке. На озеро я ходил только для того, чтобы увидеть, нет! - не увидеть журавлей-красавок – значит, они договорились и улетели все, втроем в тёплые края к южному морю.
И такой день настал. Придя в очередной раз на озеро, я не увидел моих пернатых героев. Мне искренне хотелось верить, что они догнали клин и у них всё хорошо.
Но что-то мешало мне утвердиться в этой мысли. Где-то в глубине сознания, а может даже в подсознании, я понимал, что улетела только пара, а Гордый остался, остался здесь, где-то рядом: он умер от тоски и горя. Потому что только в истинной любви и подлинной верности друг другу и есть смысл жизни. Это и есть Главный Закон Жизни, данный всему живому.
И подтверждая эту Истину, большинство из нас найдёт не один пример тому, когда кто-то из супружеской четы, потеряв одного из этой пары, не мог долго жить без любимого или любимой, устремляясь за ним вдогонку в мир вечный.
… Но так бывает лишь с теми, кто познал счастье любить и быть любимым!

1-2 июля 2009 г. Дачный поселок Таскино.
[480x640]