[600x412]




















IX. Сибирский Дом Святого Пантелеимона

Идея того, что мы создаём Сибирский Дом Святого Пантелеимона, родилась лет шесть назад. Явно мы строили по благословению Владыки Антония и расширяли Храм во имя Пантелеимона. Почему же Дом? Ведь Храм больше и сакральнее Дома! Всегда хотелось найти выражение этой мысли, окончательно пришло же оно только сейчас. Попытаемся выразить это и на языке церковного богослужения, богословски и философски, также пользуясь светской учёностью.
Мне, как и многим выпускникам Московской духовной семинарии, глубоко ясны слова: «Птенцы Гнезда Сергиева». Первоначально обращённые к его первым ученикам и постриженикам, сейчас они явственно более расширены и касаются всех, кто соприкоснулся с преподобным, с его ракой, его монастырём, духом Сергия, доселе там пребывающим. Но мы не говорим: «Птенцы монастыря Сергиева». Мы говорим: «Гнезда» — «Дома»! Дух Сергия живёт и в подворьях, и в самом Сергиевом Посаде. Разъезжаясь из лавры, «птенцы» разносят этот Дух, оставаясь всё равно мистически жителями его Гнезда-Дома.
Прочитаем также 3-й кондак из Акафиста преп. Агапита Печерского: «Силою Божиею укрепляемый, святе Агапите, великия иноческия труды подъял еси, сего ради благославися дело руку твоею во славу Имени Господня, на спасение и врачевание всех, с верою и надеждою к тебе притекающих и неленостно возносящих песнь Пресвятой Троице: Аллилуия».
То есть его рукою благословляется Дело Господне. Однажды возгорев о врачевании, Агапит основал и освятил Дело Господне. Его последователи и сейчас, также птенцы Гнезда-Дома его.
В молитве же святому Пантелеимону читаем: «…телом же и ликом святым на земли в божественных храмах почиваяй и данною ти свыше благодатию различныя источаяй чудеса!»
Харизматический дар, святость, духовная направленность почти всегда сопровождается ученичеством, «птенцами». Прикоснувшиеся и опалённые благодатью Пантелеимона и сквозь века — птенцы его Дома. Вокруг его особого почитания, лика, частицы мощей, помимо храма, рождается дом, т.е. общность тех, кто «уязвился», «опалился» его делом, тем, что для него было главным, рождается его Дом.
И тогда из пантолеонов («по всему лев») рождаются новые ученики Пантелеимона (Всемилостивого). Обычная человеческая гордость, самовыражение, карьеризм переходят в повсеместное служение обездоленным. Даётся это, как и у святого, по Дару Божию.
Благодать Господня даётся даром, по избранию Самого Сердцеведца Бога. Во 2-м кондаке Акафиста святому Пантелеимону читаем: «Видя тя Владыка сосуд избран, возлюби души твоея доброту. Ты бо земную всякую сладость и славу презрев, венцем мученическим возжелел еси украситися, уязвлен Божественною любовию, и вдохновенно поя: Аллилуиа».

Что это за Божественное уязвление?
Еп. Иларион Алфеев, трактуя труды преп. Исаака Сирина, пишет: «К термину «изумление» семантически примыкает термин «опьянение», указывающий на особенно сильное чувство любви к Богу, радости и духовного восторга в состоянии мистического экстаза. Тема «трезвого опьянения» — одна из центральных во всей христианской мистической традиции, начиная с Оригена и Григория Нисского»1.
Сам же преп. Исаак Сирин пишет: «Любовь к Богу не есть нечто пробуждающееся бессознательно или незаметно; и благодаря одному лишь знанию Писаний не может она пробудиться в человеке; и никто не может полюбить Бога, принудив себя к этому... И даже благодаря закону и заповеди, которые Он Сам даёт относительно любви, невозможно нам возлюбить Бога, ибо от закона происходит страх, а не любовь. Ибо пока не получит человек Духа откровений и не соединится душа в движениях своих с той мудростью, что превыше мира, и пока величие Божие не познает человек на собственном опыте, невозможно ему приблизиться к этому преславному вкусу любви. Кто не испил вина, тот не опьянеет от рассказов о вине; и кто сам не удостоился в душе знания о величии Бога, тот не сможет опьянеть от любви к Нему»2.
Вспомним же теперь слова Откровения: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин 13:35). Мысль, что не любящий брата не любит и Бога, что любовь и сострадание, в особенности к обездоленным, есть любовь к Самому Богу — один из основных лейтмотивов проповеди Христа.
__________________
1 Иером. Иларион (Алфеев). Мир Исаака Сирина. Крутицкое Патриаршее Подворье. Москва, 1998 г., стр. 258.
2 Там же, стр. 260.

И именно в это вылилось «уязвление Божественной любовью» св. Пантелеимона. И именно следование этому есть следование Духу святого Пантелеимона и гражданство в его Доме.
Какие характериологические признаки дают нам представление о доме и о родине, хорошо описал Л. Н. Гумилёв (хотя и писал о вещах не духовных): «Родиной этноса является то сочетание ландшафтов, где он впервые сложился в новую систему. С этой точки зрения берёзовые рощи, ополья, тихие реки Волго-Окского междуречья были такими же элементами складывавшегося <...> великорусского этноса, как угро-славянская и татаро-славянская метисация, принесённая из Византии архитектура храмов, былинный эпос и сказки о волшебных волках и лисицах. И куда бы ни забрасывала судьба русского человека, он знал, что у него есть «своё место» — Родина. И про англичан Киплинг писал: «Но матери нас научили, что старая Англия — дом»3.
Пантелеимоновскую же нашу настроенность («домоопределяющую») хорошо, хоть и отчасти, выразил св. Григорий Богослов: «Здоровый и богатый пусть утешит больного и бедного; кто не упал — упавшего и разбившегося; весёлый — унывающего; наслаждающийся счастьем — утомлённого несчастьями. Воздай что-нибудь Богу в благодарность за то, что ты один из тех, кто может оказывать благодеяния, а не из тех, кто нуждается в благодеянии, что не ты смотришь в чужие руки, а другие в твои... Будь для несчастного богом, подражая милосердию Божиему... мореплаватель близок к кораблекрушению... так и всякий имеющий тело близок к недугам телесным... Пока ты плывёшь при благоприятном ветре, подавай руку терпящему кораблекрушение, пока ты здоров и богат, помогай бедствующему... если и ничего не имеешь, поплачь вместе со страждущим: великое лекарство для него — милость, исходящая из твоего сердца; и искренним состраданием намного облегчается горе»4.
Сейчас мы скудно попытались охарактеризовать феномен Духа Пантелеимона. Но дух неотделим от тела, неслучайно в нашем Доме Угодник Божий присутствует мощами. Всякое же тело и сохраняемый и источаемый из него дух нуждаются в некоем охранении, ограждении, одежде. Тема единства (взаимопродолжаемости) дома и одежды находит прекрасное выражение в творчестве священника Павла Флоренского. Приведём несколько его высказываний из бесценного труда «Философия культа»: «Далее, за анатомическим телом, образ одежды постоянно применялся и применяется к разным другим, связанным во единство внутренней деятельности, каждый концентр напластования личности, или, если угодно, эмпирического характера её, может быть назван телом, а потому и одеждой»5.
Далее богослов и философ необычайно высоко ставит идею одежды: «Поэтому духовной одеждой в особенности называется Сам Христос, в Которого, по слову апостола, облекается крещаемый и Который облекает подвижника в более явном, в более определённом смысле»6. И вот это высшее одеяние во Христа сквозь таинства выводит нас к понятию, даже не просто понятию, а реалии, в чём-то мистической реалии Дома. Отец Павел пишет: «Но как бы то ни было, идея покрова, защиты и охраны, выражаемая таинством Миропомазания, имеет свою лествицу восхождения ещё в ряде чинопоследований, которыми освящаются разного рода архитектурные работы (постройки)»7. Или в другом месте: «Таков ряд одежд. Но одежды как покров, как уединяющие оболочки, как форма сферы, наполненной деятельности, имеют связь с жилищем: одежда — подвижное жилище, жилище — недвижная одежда»8.
_________________
3 А. М. Буровский. Петербург как географический феномен. Алетейа. СПб, 2003 г., стр. 120.
4 Иером. Иларион (Алфеев). Жизнь и учение св. Григория Богослова. Крутицкое Патриаршее Подворье. Москва, 1998 г., стр. 139-141.
5 Богословские труды. № 17. М., 1977 г., стр. 218.
6 Там же, стр. 218.
7 Там же, стр. 219.
8 Там же, стр. 219.

Закончив с необходимостью понимания Дома как обозначения, охранения «самопроявления внутренней деятельности», мы перейдём ещё раз к Дому как феномену, идее. Используя античную философию Платона, его теорию идей, эйдосов, постараемся прояснить момент наполнения этими идеями, расширение их во Вселенной, актуализации их и воплощения.
Философ Мераб Мамардашвили, уясняя нам мысли Платона, пишет: «Безусловно, сам дом порождает не дома, он порождает наше состояние, но это порождающее и может быть зафиксировано отвлечённо в понятие идей»9.
Идея живёт и наполняет сердца многих, делает их сопричастными Духу Пантелеимона, облекает их в одежду, Дом Святого.
Но где граница этого дома? Как исчисляется число его жителей? Как заслужить его гражданство? Автор этих строк уже несколько лет не является настоятелем Свято-Пантелеимоновского храма, не возглавляет Епархиальный отдел по церковной благотворительности и социальному служению. Новые задачи поставлены по благословению Правящего архиерея. Видимым, вещественным образом только крест-мощевик связывает его с дивным Угодником Божиим. Многим же прошедшим сквозь его Сибирский Дом и этого вещественного знака особой милости не дано. Мы закончим эту главу, с чего и начали: разъезжаясь, «птенцы» разносят этот Дух, оставаясь всё равно мистически жителями его Гнезда-Дома!

А что же происходит с теми, кто ныне наполняет этот Дом, с его центром — Храмом? Заключая главу, приведу слова А. М. Буровского, который говорит вновь о другом феномене — феномене Санкт-Петербурга, но феномене в этом смысле схожем. Кроме описания феномена мистического преемства, в этой цитате нецелесообразно искать других намёков и аллегорий, ибо их нет: «История показала: большевики совершенно справедливо чувствовали некую опасность, исходящую от города. Но им, конечно, и в голову не приходило, что главная опасность-то исходит не от живущих в Петербурге людей, а от самих дворцов, площадей, проспектов, улиц… И даже если депортировать из Петербурга вообще всё прежнее население, Петербург не будет Петербургом, не сумей он повлиять на заполнившие его пустоту «классово правильные элементы». Как бы тщательно ни были отобраны будущие пролетарии и будущие совслужащие, как бы им ни промывали мозги, но стоит пустоте обезлюдевшего, расстрелянного, вымершего, разбежавшегося города начать заполняться — и уже в конце 1920-х воспроизводится известное»10.

Феномен соприкосновения с Домом, новыми его жильцами и «воспроизводства известного» виден был нами, и мы о нём свидетельствуем!
Заключение.
С середины сентября постигло некое искушение. Ни с того ни с сего вдруг появилась странная опухлость правой ноги, она стала толще левой в два раза. Плюс невозможность долго стоять и жгучая боль. Обследование у лучших врачей клиники мало что объяснило и утешило. Смущённый, как бы извиняющийся диагноз врачей — спонтанная гематома, то есть неизвестного происхождения. Но я всё же решил не уходить на больничный и служил все уставные богослужения и требы.
На фоне этого разрастающегося «кризиса здоровья» пришла благая весть. Случайно узнал, что с Афона наконец-то привозят икону с мощами целителя Пантелеимона. Официальный сайт епархии пролил свет на это событие:
«По благословению архиепископа Красноярского и Енисейского Антония жителям Красноярской епархии представляется редчайшая возможность: в конце сентября — начале
____________________
9 Мераб Мамардашвили. Лекции по античной философии. Аграф. М., 1998 г., стр.148.
10 А. М. Буровский. Петербург как географический феномен. Алетейя. СПб, 2003 г., стр.13.

октября в Кафедральный град будет доставлена икона вмч. Пантелеимона с частицами святых мощей целителя. Образ святого, прославляемого Церковью как целителя всех болящих, страждущих и немощных, написан специально для Красноярской епархии подвижниками монастырской обители на Святой Горе Афон, где пребывают мощи святого,— Русского Пантелеимоновского монастыря. Работа иконописцев продолжалась несколько лет. Святыню доставит в Кафедральный град Владыка Антоний по возвращении из паломнической поездки в Грецию. По прибытии иконы состоится её торжественная встреча с последующим Крестным ходом в Св.-Покровский кафедральный собор для молитвы и всеобщего поклонения.
Затем святая икона будет принесена на место её постоянного пребывания в Красноярске — в Св.-Пантелеимоновский храм. Благодатная миссия обретения красноярцами святыни осуществляется при участии В. А. Фокина — главного врача городской больницы № 20, и нескольких руководителей предприятий района».
Необыкновенно обрадовался. Почувствовал, что, несмотря на болезнь и вполне легитимную возможность не участвовать в длительном Крестном ходе и Архиерейском богослужении (страшно болела нога, и была почти полная невозможность совершать поклоны), несмотря на лукавые уловки, что теперь всегда смогу заехать в Пантелеимоновский храм и помолиться у нового образа, олицетворяющего духовное единство Афонского и Сибирского Домов Святого Великомученика, почувствовал явный призыв Божий быть именно свидетелем встречи.
И это было прекрасно. Скопление богомольцев, удивительный Крестный ход, возглавляемый архиереем, акафист, который я помню почти наизусть.
Возникло ощущение законченности Миссии, некоей полноты, плеромы. Новая реальность создана, а теперь уже, в этих строках, и зафиксирована. Сибирский Дом Пантелеимона построен. Всякое горделивое помышление о собственном исключительном участии преодолено. У Бога и божиих исключительности не бывает. Дом достроили новые его жители. Чудесно вспоминаются слова Апостола Павла: «Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог; посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а всё Бог возращающий» (1 Кор.3:6—7).
Во время первой встречи с образом, чтения акафиста как-то даже нелепо искушал Бога требованием (скорее наглым ожиданием) немедленного исцеления. Оно не наступило.
Но вот вскоре служил в храме Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, что при краевой больнице, где я назначен штатным священником, совмещая эту службу с настоятельством в Свято-Татианинском университетском храме. Обычно ездил туда нехотя, больше для совершения треб, не считая его «своим», как будто езжу послужить «в гости». Сейчас же, во время литургии, обернулся к народу, всмотрелся в их лица, уже узнаваемые, и понял, что как и в моём малом Татианинском приходе, так и в этом многолюдном мне уютно — это мой храм, и это тоже моя паства. Для того, чтобы почувствовать храм «своим», оказалось не обязательно быть настоятелем. «Гениальное» прозрение на восемнадцатом году службы.

Вскоре, 30 сентября 2008 года, был престольный праздник, служил архиерей, мне благословили проповедовать, был всё так же болен, нога правая всё так же толще левой вдвое. Служба прошла замечательно. Вечером пришёл домой и уснул. Проснувшись утром, просто обомлел от чуда — отечность полностью спала, боль почти вся исчезла! Рассказываю утром об этом своему другу и настоятелю о. Мирославу (не правда ли — редчайший случай, созданный Промыслом Божиим и мудростью архиерея, дабы получилось не просто сосуществование на приходе, а духовно и культурно близкая, личностная синергия, со-служение, общее делание). На это он, улыбаясь некоей внутренней улыбкой, говорит: «Наш диакон по этому поводу всегда высказывается так: «Девочки помогли» (Вера, Надежда, Любовь)».
Тут я окончательно понял, что открывается новая страница жизни: сквозь призму университетского служения (у св. Татианы) начинается новый эон биографии — служение Вере, Надежде и Любви, а самое главное — стяжание Софии, не просто светской или даже религиозно-светской учёности, а именно Божественной Премудрости!
Повествование закончу пусть и несколько патетично, но искренне, литургическими словами: «Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час Апостолом Твоим ниспославый, Того Благий не отыми от нас, но обнови нас, молящих Ти ся. Сердце чисто созижди во мне Боже и Дух прав обнови во утробе моей. Не отвержи мене от Лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отыми от мене».