[600x406]





















Я вернулся домой, значит

всё в порядке»…

из песни

Как-то задумалась: не слишком ли много у меня рассказов о смерти разных людей? И некоторые положила в стол, в том числе этот… Прошли годы, подруга рассказала, что в лекции В.Д.Ирзабекова прозвучала мысль-сожаление о том, что сейчас хоронят людей совсем не так, как раньше – слишком всё отлажено, а, главное, быстро. Нет времени даже на похоронах задуматься о смерти! Если о смерти помнить, то будешь стараться не грешить, по словам отцов Церкви…

Мои папа и мама, простые люди с очень отзывчивой душой, помогали на похоронах – соседям, родным, знакомым… Тогда так было принято, в похоронах участвовали все. Помогая по мере возможности и сил. Наверное, это было нужно им самим, моим родителям, прежде всего… Прихожу к выводу, что о смерти писать обязана…

Рассказывать о смерти всякого человека – колоссальная ответственность, а о смерти молодого парня, Диминой смерти, особо трудно. Очень серьёзно и очень высоко. Димина мама Валентина – моя подруга, сестра во Христе, поёт на клиросе в храме преподобного Серафима Саровского... А её двадцатисемилетний сын Дмитрий поехал кататься на лыжах и внезапно умер

…Купив гвоздики, со страхом подходила к дому и содрогалась при мысли, что сейчас увижу глаза матери, несущей тяжесть, которую никому не поднять без обращения ко Христу… Взмаливалась и взмаливалась без счёта, чтоб дал Бог поддержать. В комнате, где стоял гроб, тихо читали псалтирь. Кругом гроба – живые цветы, охапки роз в вёдрах. Валентина на кухне говорила кому-то в телефон: «Не плачь, у нас тут благодать». Камень с души: слава Богу, моё утешение не требовалось. Мать сама кого-то утешала… Её сынок Димочка «пошёл домой», «улетел наш Димочка». Многие люди читали псалтирь за упокой Димы, во многих церквах города теплилась молитва о сыне – сын домой пошёл, к своему Отцу, ему в дороге одна теперь помощь – молитва всех поминающих.

…К двенадцати часам в день похорон стали собираться Димины друзья. Гроб утопал в живых розах – зимой, в Сибири. Охапками живых роз будет устлана могила, а лучшие из них мать отнесёт в церковь – Заступнице своей.

- Мамуля, встречай, сынок твой пришёл, - ещё недавно вбегал сияющий Дима с кульком любимых мамой мандаринов. Племяши висли на нём, не давая проходу - так сильно любили его - Дима их очень баловал.

…Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас, - непрерывное пение церковных служащих за гробом. Улица перекрыта толпой, усеяна красными гвоздиками по белому свежему искрящемуся снежку. Отпевание в церкви, проповедь о. Виктора и мать, без слёз поющая: «Упокой Господи душу усопшего раба Твоего». В первом взгляде нашего отца Виктора на мать улавливаю еле заметный страх, тот самый, мой, а за ним - удивление некоторое, мгновенно сменяющееся на облегчённый вздох и даже едва заметную радость: отцу Виктору не надо Валентину утешать, её уже Бог укрепил. Он тоже по-человечески боялся встретиться с горем матери – глаза в глаза, когда в отчаянном в ответ на слова утешения взгляде держится упрёк: «Ты – жив. Ты понять моего горя не можешь»… Слова утешения надо произносить, и знаешь, что они не утешат. Но этого ничего нет. Господь укрепил. Потом её будут спрашивать неверы: мол, какими лекарствами тебя напичкали, ты была спокойна… Не было никаких лекарств – благодатью дана крепость и мир душе…

…На кладбище стою вдалеке от могилы – к ней не пробиться, сотни людей, Димины друзья-приятели, им важнее там быть, проститься. Мысль: «Предоставьте мёртвым погребать своих мертвецов» из Евангелия от Иоанна успокаивает меня. Рядом со мной священник, ему решаюсь сказать: «Когда в день моего рождения, а он совпал с днём Диминой смерти, девятнадцатого февраля, читала Евангелие (это день святых жен-мироносиц Марфы и Марии), мне на сердце легло «Верующий в Меня, если и умрёт, оживёт» (Ин. 11, 26), как ожил четырёхдневный Лазарь, родной брат жен-мироносиц Марфы и Марии. Это была глава Евангелия о воскрешении друга Спасителя. Читала и вспоминала Валентинин рассказ о сыне: «Мама, я возле церкви. Научи, что делать».

- Сынок, купи самые лучшие восковые большие свечи, поставь и только проси прощения за грехи, больше ничего просить не надо.

Дима звонит ещё раз: «Мама, всё сделал, как ты сказала. Ты довольна, мама?»

Потом ещё: «Мама, я переклеил иконы в новую машину. Ты рада, мама?»

А мама, конечно, довольна, а мама, конечно, рада – она в последние годы упорно и со тщанием молила: «Спаси, только спаси сыночка, Господи – иже веси судьбами, спаси – какая страшная жизнь идёт, убереги от её соблазнов»…

Незадолго до смерти Дима отдал маме на хранение пятьдесят тысяч. Она их всё пересылала в монастыри, заказав поминовение. И во сне слышала голос сына: «Мама, мне передали от тебя посылку». Сороковины выпали на воскрешения святого Лазаря! В этот день читала Евангелие по закладке. «Что ищете живого среди мёртвых, - вопрошал меня Господь, - Его нет здесь. Он воскрес» (Лк. 24,7)…

Родная Димина сестра Анна в день смерти тоже боялась маминого отчаяния, уговаривала её: «Мамочка, это хорошо, что так случилось, мы его вымолить можем, у нас есть время», а в сороковой день она видела Диму во сне, весёлого, он говорил громко, быстро, много раз повторяя: « Я живой, я живой, я живой»…



30 апреля 2008 - 22 марта 2013
[437x555]