na_ta_s_h_a
Пустынница Мария.
April 1st, 2010
Current Location:Russian Federation, Челябинск
Мария Егоровна Мелези была замужем за итальянцем Мелези Иваном Антоновичем. Он былглубоко верующим добрейшей души человеком. А Мария Егоровна была простая ибесхитростная; некрасивая,
сгрубоватым покрытым прыщами и обезображенным оспой лицом.
Она была глубоко привязана к своему мужу.И, когда он неожиданно умер, она совершенно растерялась. «Ивана Антоновича нет!— твердила она всем. — Ивана Антоновича нет! Что же мне делать?”
Сильно затосковала она. Родственники,желая утешить её предложили (перейти) к ним на житье. Она послушалась. Продавшисвой домик, Марья Егоровна перевезла к ним имущество, а потом и отдала им его;понемногу перешли к ним и деньги. Постоянными слезами и вздохами: «Ах, Иван Антонович!Ах, Иван Антонович!” — она утомляла и раздражала своих родственников, и онистали ею тяготиться, потом начали упрекать ее, грубо обращаться, оскорблять. Изкомнаты перевели ее на кухню, а затем — в маленький холодный коридорчик. Но и тамона мешала им; хотя она переносила все это безропотно.
Однажды она услышала о Прасковье Фоминичне(см. рассказ “Схимонахиня Серафима”) и как-то пришла
к ней.Очень ей понравилось у нее тишина, никто не ругает, тепло. И скоро она, ссогласия Прасковьи Фоминичны, перешла к ней жить совсем как бы на положениедомработницы, или точнее приживалки.
Однажды П. Ф. сказала ей:
— Марья Егоровна! Сходи-ка ты в Инкерманский монастырь!
— Что вы, что вы, Прасковья Фоминична! да я никогда там не была и дороги-то незнаю.
— А ты иди по рельсам, все по рельсам, и спрашивай, где Инкерманский монастырь?Тебе и укажут. Дойдешь до мостика, перейди его и иди по дороге.
— Да как же так, Прасковья Фоминична? Я боюсь.
— Иди, иди, не бойся.
Нечего делать, надо идти, раз П. Ф.велит. Пошла. Прошла неделя, другая. На третьей неделе вернулась М. Е., датакая веселая:
— Ах, как хорошо там! Все — такие добрые, хорошие. Так меня кормили, так кормили!Марья Егоровна да Марья Егоровна! Все мне так рады. Один батюшка, старенькийтакой, даже в ноги мне поклонился: благодарил! А я им подштанники, носки, рубашкипочиняла. Так уж рады мне были они!
Так кормили — и хлебом, и борщом. Поживи у нас да поживи! Так хорошо, так хорошо!
Прошло несколько времени. П. Ф. опять говорит:
— Марья Егоровна! Сходи-ка ты в Херсонес. Там поговеешь, поживешь.
— Что вы, что вы, Прасковья Фоминична! Я никогда там не бывала и дороги не знаю.
— Спросишь, тебе люди и укажут.
— Да я боюсь.
— Иди, не бойся.
Пошла.Вернулась недели через три веселая:
— Ах, как хорошо! Как мне были рады! Один батюшка говорит: “Поживи”, другой: “Поживи”.Да кормят все меня. А я ем да ем. Одному— подштанники, другому рубаху починила,другому носки заштопала. Поговела у них. Так хорошо! Так хорошо!
Спустя некоторое время П. Ф. отправила еев Георгиевский монастырь, затем — в Бахчисарай, в Козьмодемьяновский монастырь и,наконец, пешком же, — в Киев...
Прошло много времени. В Пасхальную ночьвошла высокая монахиня с палкой в руке и с огромным мешком на спине, а к поясубыл привязан чайник. И вся она — высокая, как гора. Е. С., прислуживавшая ПрасковьеФоминичне, взглянув на нее, вскрикнула:
— Марья Егоровна! Христос воскресе! Откуда вы?
Лицо М. Е., прежде грубое и некрасивое, теперь было просветленное, оченьприятное, бледное, худощавое.
— Воистину воскресе! — ласково ответила М. Е.— Воистину воскресе, голубка,милая!
Марья Егоровна! Из церкви, пожалуйста,пойдемте ко мне!
— Нет, голубка. Я пойду сначала к своей наставнице, которая указала мне путьспасения.
И слезы потоками полились из глаз М. Е-ны. Е. С. обомлела: Марья Егоровна, прежняятупица, простодушная, ничего не соображавшая, теперь говорила такие слова и — стаким чувством... Совсем другое создание! В Киеве она познакомилась со старцамидуховной жизни. Они открыли ей глаза
ее наставницу, П. Ф-ну, и одобрили путь странничества. Там же она приняла монашествои, по благословению старцев, исходила всю Россию — до Москвы, поклоняясь святымместам.
Прошло еще несколько лет. Прасковьи Фоминичны уже не было в живых. Е. С., келейницаее, с некоторыми другими благочестивыми женщинами поехала на Новый Афон. Оттуда,по совету братии, проехали на лошадях в Сухум, в Драндский мужской монастырь.Монах, обслуживающий в гостинице приезжих, узнав, что они из Севастополя,сказал им:
— А у нас есть здесь ваша землячка, по фамилии — Мелези, а по прозвищу — пустынницаМария. Живет она далеко в горах, в пещере; приняла схиму. При ней есть и келейница,которая вычитывает ей правило.
— А нельзя ли к ней пройти?— спросила Е. С.
— Не-ет: река сильно разлилась от дождей, не пройдете. Может, она сама придет? —ответил монах.
— А как же она может прийти, если река разлилась?
— Пустынница Мария ходит по воде, как посуху!
Так простую, неграмотную женщину Господь, за глубокую ее веру и простоту, засмирение и послушание, наградил чудесными дарами, — подобно Марии Египетской.
Когда же Марию Егоровну спрашивали, зачем она носит на спине тяжелый мешок скамнями, она отвечала:
— Так легче ходить...
На этом кончаются записки, дошедшие до меня.
Митрополит Вениамин Федченков. Божьи люди.