Сколько мне лет не знаю, так как не могу посчитать. Спросив у родителей, когда родился, я получил ответ: «Зимой». Чувствую, что это было очень давно. Тогда даже часы ещё не были изобретены. Люди определяли время по моху. С какой стороны мох рос, столько и было времени. И колесо ещё не изобрели. Поэтому мы в детстве круглое таскали, а квадратное, правильно, катали.
 

Времена были голодные и холодные. На весь город – одна пара валенок. А так как страна у нас северная, в школу ходили по очереди. Так что за десять лет мне удалось туда попасть всего дважды, и оба раза на пение. Но певцом так и не стал. Просто, на эстраде была только одна вакансия. И я сказал Филе: «Иди лучше ты. Тем более, мне и Пугачёва-то, как женщина, совсем не нравится».
И музыкантом я не стал. В юности у меня в руках взорвался Кубик Рубика. А так как тогда ещё человеческие руки пришивать не умели, мне пришили собачьи. Так что при попытке что-нибудь сыграть, кроме «Собачьего вальса» у меня ничего не получается. Даже на губной гармошке. Зато зимой можно без варежек ходить.
Иностранным языкам тоже не обучен. Из английского знаю только «Хэндэ Хох», «генацвале» и «Вау!». По французски знаю «Банзай» и «здоровеньки булы».
Из детских воспоминаний самые яркие это, пожалуй, свадьба карликов при Анне Иоанновне и пожар Москвы восемьсот двенадцатого года.
Ну что ещё...
Не состоял, не привлекался.
Не состоял, но всё ж стоял.
Стоял в очередях, и просто,
Когда сидеть я уставал.
Я написал «не привлекался»,
Скорее просто увлекался.
Я увлекался вся и всем,
А чаще просто так, ничем.
Как видите, и поэт я никудышный. Ну, тут, как говорится, как зарифмовалось, так и записалось.