Про жарищу не написал только безрукий, но я все равно напишу тоже, уж очень глубокие впечатления)

Ездили в деревню к бабушке. Бабушка живет ближе к Рязани, чем к Москве, зона степная, и солнышко там буквально выжигает глаза.

Прибыли мы ночью, и даже тогда уже было жарковато. Утром было терпимо часов до 10, а дальше начался, ласково говоря, адик-адок. Поэтому когда бабушка предложила нам съездить на кладбище поубирать могилки предков, я согласилась с немотивированной радостью: я помнила, что там много деревьев, и надеялась, что под ними будет прохладно. В принципе, надежды мои оправдались: было прохладно, если особо не шевелиться. "Старая я стала, плохая", - жаловалась бабушка, активно и бодро, как трактор, прорыхляя тяпкой землю на жарище. Мы потели и молчали, потому что если уж она плохая, то мы вообще уже умерли). 

Дальше стало так жарко, что пришлось уехать на речку-Оку. Приехав, мы увидели, что эта же идея пришла в голову еще пятидесяти человекам, которые пытались втиснуться на крошечный пляж. Ну, искупались... Правда, потом после купания пришлось подняться на высокий берег Оки, к машине, и вся вода высохла. Вместо нее опять полились поты.

Потом появилась стратегическая тень на лавочке у дома. В нее сбежались все мы, включая бабушку и соседского кота Барсика (я о нем в том году писала). Барсик прибежал прыжками, вяло отъел кусок колбасы, упал набок и перестал подавать признаки жизни. Заснул. Мы варились в духоте и завидовали Барсику: спать по такой жаре тоже невозможно. 

Наконец часов в шесть вечера мы кое-как вылезли на свет божий с целью прогуляться по старому парку, оставшемуся от барской усадьбы. Еще не зашедшее солнышко, как только мы вышли, опять принялось выжигать нам глаза, но до парка мы дошли и собрались осуществить романтичную прогулку.

...Ну, что я могу сказать. Когда я буду снимать фильм ужасов, то лучшего места, чем этот парк, подобрать будет нельзя: даже звуковую дорожку там сразу и запишем. В общем, представьте себе, что вы идете по узкой тропинке между плотной стеной зарослей и мрачным оврагом, кругом темнота из-за огромных, темно-зеленых лип, стоящих вплотную друг к дружке; вас, как бешеные, жрут комары, а сверху все это время, не переставая, вопят дурными голосами грачи. Их там огромные стаи. Судя по всему, парк они считали своим и совещались, как бы нас половчее заклевать. В общем, пригибаясь, мы добежали до конца тропки, обошли возникший из темноты мрачный высокий курган и вылетели из зарослей в цивилизацию, где нас тут же, давясь слюной, облаяли с чьего-то участка две собаки. 

Мы рысью побежали дальше обогащаться деревенскими впечатлениями и встретили на своем пути козу. Она завиляла нам хвостом и выразила желание погладиться и вообще пойти с нами на край света. Мы погладили, распутали ей перекрученную веревку, чтобы посвободнее паслась, и потихоньку пошли от козы прочь. Коза вначале тихо блеяла, звала нас обратно, но мы все удалялись...

И тут коза начала ОРАТЬ. Судя по интонации, в человеческом эквиваленте так мог орать только тот, кого выбросили на необитаемый остров, лишив одежды, еды питья и надежды на избавление. Страдание в воплях ощущалось просто жуткое, мы аж пригнулись и переглянулись, не понимая, что сделать: побежать прочь еще быстрее или вернуться к козе, отвязать ее и взять с собой в Москву?

Выбрали все-таки уйти, хотя козьи вопли я слышу как сейчас. Адское солнышко постепенно заходило, но глаза напоследок еще разок нам выжгло. То, что осталось от нас, добрело до дома, дождалось заката мерзкого светила, село в машину и только там, в дороге к Москве, со включенным на полную мощность кондиционером, пришло в себя.

...А в целом, хорошо съездили)