Продолжаю публиковать отрывки паноптикума, в смысле отрывки своей психологически-художественной повести. На этот раз на сцене еще два чудесных образа, взятых мной из опыта подруги с ее разрешения. Блинов, при всей его гротескности, действительно вел себя очень похоже: он названивал ей тыщу раз после одного свидания, болтал, не переводя дыхания, и был послан в игнор-лист. Да и Комочкин, к сожалению, очень частый типаж. Итак, второй отрывок из повести "Стройка любви"
П. С. Те, кто читали предыдущий, могу увидеть, что Кеша и Андрюша уже немного обтесались и действуют заодно с героинями.
Анатолий остановил время и, откашлявшись, как экскурсовод, подошел и ткнул пальцем в правого парня: крепкого, краснощекого и вихрастого.
- Вот это Комочкин. А это его друг Блинов, - сущность постучала пальцем по плечу собеседника вихрастого: долговязого брюнета с вытянутым лицом и вытаращенными глазами. Рот его был разинут во всю ширь, будто он изображал жертву в фильме ужасов.
- Ох, - сказала Мила.
- Девчонки-то, с которыми их надо свести, надеюсь, такие же страшные? – скептически скрестила руки на груди Ольга. – А то шансов ноль.
- Ну и чего ты придралась! Нормальные пацаны! – возмутился Андрюша.
- Нормальные пацаны не будут разевать рот, будто ждут, что туда поезд въедет. Ладно, Толя, запускай время.
Мы уже профессионально попятились, чтобы не появляться в кафе неожиданно, и время пошло. Под снова зарядившим дождем мы, громко болтая, подошли к кафе и заняли два столика. Парни оглянулись на нас и продолжили говорить, а мы снизили громкость наших бесед до шепота, и, бормоча что попало, все превратились в уши.
Оказывается, Блинов не зря сидел с разинутым ртом: он не говорил нормально, а чуть ли не орал, иногда нечаянно поплевывая на своего собеседника:
- Так вот, Петро, я что-то все не понимаю, разве я что-то не так делаю, а все одно и то же всегда, одно и то же, я теперь понял, тогда не понимал, а теперь понял, когда ты говорил, что нормальные пацаны никому не нужны, что ты имел в виду, я понял, потому что так все и происходит, третий раз уже, представляешь, нет нормальных девушек, вот кончились, абсолютно! – тут он был вынужден наконец набрать воздуха и после полусекунды молчания сразу же зачастил еще быстрее:
- Я никуда не пропадаю, я звоню, утром, вечером, днем звоню, сразу после знакомства звоню, они же не любят, когда пропадают, сами говорят, а выходит врут, а, Петро?
- Короче, кинула она тебя? – медленно и вальяжно поинтересовался Комочкин.
Блинов хлебнул воздух тем самым разинутым ртом, на который мы уже любовались:
- Да, и мало того, что кинула, это было бы не так обидно, если бы они все не говорили одно, а на самом деле им ведь нужно другое, и это все…
- Че, Кость, много бабок вбухал? – снова прервал его Блинов.
- Да не то чтобы много, у нас все на стадии звонков прекратилось, но ведь ты же знаешь, разве я жадный, разве мне для девушки жалко что-то, разве…
- Вот и молодец, что ничего не вбухал. Обойдется. Ты лопух, Костя, я тебе честно говорю. Ты че на них тратишься, на телок этих? Они кто такие вообще? Они себе, пара-тройка лет пройдет, никого не найдут, а мы с тобой и в семьдесят лет ого!.. – он многозначительно крякнул и откинулся на спинку стула.
Я порадовалась, что ничего не ем, потому что меня затошнило. Наш бутафорский разговор совсем смолк, и Толя, поспешно остановив время, поинтересовался:
- Ну что… Как?
- Клиническая картина ясна, - вздохнул Сергей после нескольких секунд молчания.
- Вот именно. Клиническая. «Нормальные парни»! – передразнила Ольга Андрюшу. – Что делать будем?