После нашего последнего приключения я с некоторым трудом мог сесть, а вот Вовке повезло больше – у него всего-то пару пальцев распухло, ну и посыпало всего, немного.

    — Аллергия, — уверенно заявила бабка. — Ещё бы. Как минимум, три килограмма конфет стрескали в два рыла. Чтоб вас понос пробрал, и глаза на лоб повылазили. Это ж надо так дорваться до шоколада. – возмущалась бабка. -Дед, а ну ка бери  у соседа мотык и езжай за врачихой. Надо бы ещё и пальцы посмотреть у этого малахольного. Не дай бог перелом или трещина.- сыпались бабкины  ЦУ. - Лучше бы у вас задницы слиплись.

   Я, само-собой, сделал попытку напроситься с дедом, так как мне очень нравилось кататься в люльке мотоцикла. Наденешь шлем на голову, натянешь брезент и представляешь, как будто в истребителе летишь. Но дед ушёл к соседу без меня. Лучше бы он взял меня с собой…

* * *

    Бабка ушла в летнюю кухню, а Вовка лежал в бабкиной комнате, на кровати, и болел. Ну что значит болел? Кроме пальцев то у него ничего и не болело. Разве что весь в мелкой сыпи был, так она ж не болит. Я даже припомнил, как в детстве меня также обсыпало красными пятнышками, после чего я ходил по дому весь в зелёных точках.

— У тебя глаза ещё  на лоб не лезут? — поинтересовался я у Вовки, вспомнив бабкино пожелание.
— Нет, вроде — отвечал Вовка. — Но чё-то болеть уже начинают.
— А поноса ещё нет? — не отставал я, надеясь, что мне это не грозит, раз меня не обсыпало, а вот за Вовку я реально опасался.

   Чтобы не случилась беда пока дед ездит за докторшей, я решил кое что предпринять. Как я предполагал, деду с бабкой на нас в основном начхать. И если кто-то из нас помрёт, им станет легче, так как последствий от нашей деятельности уменьшится. Поэтому, я принял единственное правильное в этой ситуации решение, лечить Вовку самому. Я разыскал бабкину аптечку, достав её из серванта, взял оттуда вату (у бабки были большущие такие упаковки ваты), бинт и зелёнку.

   На тот момент мои действия казались мне вполне логичными. Зелёнкой я планировал замазать пятна которыми был усыпан Вовка, а бинтом завязать ему глаза, что бы до приезда врачихи не вылезли, а ватой прикрыть задницу, что бы в случае поноса он не обгадил бабкину кровать. (планировался прототип современного памперса) Вовку мои планы несколько смутили, но я ему вполне аргументировано объяснил:

    — Бинт для того, чтобы глаза не вылезли, вата от поноса, а зелёнка от аллергии. Всё по науке.

    Первым делом я набил его трусы ватой, предварительно её распушив. Так что памперс (в скобочках добавлю, что тогда мы ещё не знали что это такое, так что можно сказать были первооткрывателями) получился ещё тот. После чего замотал Вовке бинтом глаза. Осталось только замазать аллергию. Я взял ватку смочил её в зелёнке и начал закрашивать пятна.

    Через 10 минут мне это порядком надоела. Красных точечек было ещё много. Я принял разумное решение, взять и просто закрасить, не мучаясь с каждым в отдельности. Через несколько минут дело было закончено. Вовка стоял и обсыхал…

* * *

  Тут во дворе послышался треск мотоцикла. «Докторша приехала», сообразил я и довольный собой уселся ждать её визита в комнату, представляя, как она удивиться и скажет:

   — «Мне то собственно лечить уже и нечего. Всё основное лечение уже проведено, остаётся разве что пальцы осмотреть».

  Тут дверь открылась и вошла врачиха вместе с бабкой. Я принял решение дождаться своей славы в большой комнате и, выйдя из бабкиной спальни, уселся на лавку.

  — Это чёй у тебя с руками? — с подозрением спросила бабка, задержавшись возле меня, но ответ ей  услышать было не суждено. Так как врачиха зашла  в комнату где был  Вовка…

C возгласом: «Мама дорогая!» Что-то тяжёлое упало на пол. Бабка, подозрительно глянув на меня,  побежала в спальню.

— Ах ты, педиатр самодельный! — выскочив из комнаты и пробегая на кухню кричала бабка.

Я, осторожно заглянув в спальню,  увидел лежащую на полу врачиху. «Ох, неспроста»,-  подумал я.

   Тут бабка влетела в комнату с полотенцем и стаканом воды. Начала брызгать на врачиху и обмахивать её полотенцем. Слабый внутренний голос подсказывал, что явно что-то пошло не так, но пока он не настаивал. Врачиха открыла глаза и спросила, указывая на Вовку:

— Что это с ним?

Тут бабка видимо вспомнила обо мне, потому что она посмотрела по сторонам и её взгляд остановился на мухобойке. Она протянула за ней руку, и ласково глядя на меня, сказала:

— Иди сюда, мой хороший. Гиппократ ты доморощенный. -  и я попятился назад. Затем внутренний голос мне скомандовал — беги! И я побежал. Побежал что было сил, с грохотом распахнув входную дверь. “C грохотом” в буквальном смысле, потому что в это время дед пытался зайти в дом, неся в охапке большую бутыль. Он её купил попутно в селе, когда забирал врачиху. Как потом стало ясно - бутыль упала и разбилась. Потому что, когда я уже бежал вниз по лестнице к улице, дед матерился и не мог понять, что это было…

    Я же, как минимум час отсиживался за поленницей. Дед во дворе орал, что оторвёт мне ноги и вставит вместо них дрова, что бы я уже никогда не смог бегать. А ещё лучше, он купит новую бутыль и законсервирует меня в ней. У Вовки подтвердилась аллергия и ушиб пальцев, ничего страшного, по сути. Глаза не вылезли и поноса не было. Правда он ещё долго ходил зелёным, становясь светлее день ото дня.

   Меня бить не стали. Дед сказал, что, скорее всего дурь из меня никогда уже не выбить. А ненароком могут последние мозги из меня вылететь и тогда родители меня точно не заберут, а бабке с дедом без мозгов я даром не нужен. Но меня на неделю заперли в комнате, под домашний арест.

   Ну вот, таким образом, всю следующую неделю должно было бы ничего не происходить. Но ключевое словосочетание тут — должно было бы…