У него было пять имен и две противоположности. Всего лишь семь граней, которые было позволено увидеть. У него были синие глаза, такие глубокие-глубокие, совсем, как океан. И крохотная родинка по линии подбородка, и синяя венка пульсирует на шее, выдает его беснующееся горячее сердце. Нет, не горячее. Холодное. Ледяное. Такое, что от него пальцы замерзают. Как это сердце еще может биться? Как может двигаться кровь по этим холодным, хрупким венам? Синяя, как океан кровь. В ней нет жизни. Во всем его теле лишь лед.

Способен ли любить кусок льда?

Каждое из его имен могло быть ложным. Каждая родинка и волосок на голове могли быть ненастоящими. И глаза не синие, и губы не мягкие, и грудь не та, на которой хочется засыпать. Все в нем могло быть придумано мной.

Вэндетта для меня. За мой страх. Больше всего на свете я боялась его потерять, поэтому я должна была его оставить. Шагнуть. В последний раз. Когда нет пути назад. Когда слова сказаны, а обещания нарушены. Когда летишь за линией и не понимаешь - вверх или вниз? Когда взаимодействие прекращено и притяжение - лишь отголосок воспоминаний. Когда любовь становится матным словом. Когда теряешь все и обретаешь свободу. Та последняя грань, переступив которую бояться уже просто нечего.

Чистый лист. Чернильная ручка. Новая я. Новое иначе.

Полный мешок разбитых сердец нашел приют где-то на мусорнике. Они там пульсируют и стонут. Мне плевать.

Мое собственное заштопано вдоль и поперек. Возможно, точно так же жалостливо пульсирует в чьем-то мешке на мусорнике. Мне плевать.

Здесь и сейчас все утеряно. Моя личная независимость бьется в запястьях в каждом ударе пульса. Мне плевать.

Эмоциональная кома.

Глотать свободу, как чай с малиной.

Пусть так.