дождь шёл тысячу часов.
на батареях и жестяных лестницах играли баха, а где-то рядом, на вентиляционной решётке мирно спал голубь. мокрый насквозь - его можно было бы выжать, как тряпку, напоить дождевой водой жаждущих, вытереть тушкой пыль с подоконника - ему было всё равно. мы говорили о многом. он молчал.
в такие дни ноют виски и хочется встречать поезда.
ты же знаешь, я боюсь мотыльков. но этот - как бились мелкой дрожью его крылья в тусклом свете. как бился в такт мой пульс где-то у горла - но я не двигалась. стих ветер, и он уснул. я уже полчаса смотрю на часы, а там всё час-двадцать.
в такие дни немеют пальцы и в голове играют токкату.