Название: Вдвоем, но не со мной...
Автор: Мурзяка
Идейный вдохновитель: Xytras
Персонажи: Дэвид/Билл (фактический), Том/Билл (подразумевающийся), Патрик
Рейтинг: NC-17
Жанр: AU, PWP, Romance, Angst, Drama в равных небольших пропорциях, POV David
Категория: Slash, RPS, Twincest
Размер: Миди
Статус: Закончен
Краткое содержание: еще одна история знакомства Дэвида с Биллом и того, что из этого вышло.
От автора: AU не совсем полное. Многое перекликается с реальностью. Опять же, имена, возраст и внешность персонажей полностью сохранены (за исключением двух последних татуировок Билла). Место действия – Гамбург. Время действия: настоящее - 2009 год, прошлое - 2007 год. Соответственно курсив - обычный шрифт.
Просьба ко всем читателям: не задавайте мне, пожалуйста, в комментариях вопросы, посредством которых вы можете узнать больше, нежели чем будете иметь возможность понять из текста. Всему свое время. Представьте, что вы Дэвид, и знаете ровно столько же, сколько и он)))
И еще, позвольте дать вам совет. Никогда не делайте двух вещей: не лезьте туда, куда вас не звали и не вскрывайте «письма», предназначающиеся не вам. Себе дороже будет)) Это я на случай, если возникнут сомнения в существовании какой-либо морали в этом фике ;)
Первоисточник фанфика: тут



Когда я забираюсь в салон, Билл сидит и негромко слушает какую-то грустную песню по радио. Мне даже показалось, подпевает тихонько. Но тут же переключает на другую станцию и спрашивает:
-Ну и как мы будем спать? Сидя?
-Ты можешь лечь на заднем сидении. Я подушку с дивана прихватил. Пледом вот накроешься, - я приподнимаю положенный себе на колени плед.
-А ты?
-А я тут посижу, наверное…
-Ну ладно.
Билл вылезает и пересаживается назад. Снабжаю его подушкой и пледом. Он копошится там, устраиваясь поудобнее. Я смотрю на виднеющиеся вдалеке портовые огни. По радио поет Стинг.
-Музыку выключить?
-Нет, пусть играет.
Я киваю, хотя он, должно быть, не видит, его голова за моим креслом. Салон погружается в молчание, разбавляемое лишь тихой мелодией из динамиков, да приглушенным шумом моря. Я облокачиваюсь на руль и вглядываюсь в очертания убегающего вдаль пирса. Так проходит, наверное, минут десять. А потом Билл просит:
-Иди ко мне сюда.
Он садится и сразу же целует меня в губы, едва я захлопываю за собой дверь, повернув мое лицо к себе.
-Эй, погоди… - отстраняю я его. – Никакого секса, ок?
-Почему?
-Не хочу делать это в машине.
Он сдвигает губы в сторону, глядя куда-то в пол.
-Ну как хочешь…тогда я буду спать.
-Да, спи.
Билл кладет подушку мне на колени и устраивает на ней голову, отвернувшись к переднему сидению. Я накидываю на него плед и глажу по спине. Он больше ничего не говорит, лежит неподвижно, только размеренно дышит. Закрываю глаза, упираясь затылком в подголовник. Вот же он, со мной, засыпает у меня на коленях, в моей машине. Но это такая большая иллюзия на самом деле. Я даже фамилии его до сих пор не знаю. И дня его рождения. Он как запечатанный конверт. Я могу держать в его руках, прощупывать, пытаться увидеть что-то, поднося к свету, но вскрыть нельзя. Потому что содержимое адресовано не мне.
-Ты спишь? – спрашиваю я, чувствуя, что сам уже скоро задремлю.
Он не отвечает. Похоже, все-таки уснул. Сколько там времени прошло? Минут пятнадцать, наверное. Я аккуратно провожу ладонью по его чуть завившимся от влажного воздуха волосам. Смотрю на виднеющийся за ними кончик носа и плотно сомкнутые ресницы. Мне так хочется сказать ему это. Но я не должен. Ни к чему. Лишнее.
Я не отрываю от него глаз. Эта фраза так и вертится на языке, вытесняет собой все остальные мысли в мозге. Он ведь не узнает. Он же спит. Наклоняюсь слегка вперед, замираю так, над его безмятежно погруженным в сон профилем.
-Я люблю тебя…Билл…я тебя люблю…
Мне становится немного легче. Это даже лучше, что он не слышит. Не думаю, что он пришел бы от этих слов в восторг. Ему моя любовь вряд ли нужна. Да и я сам только частично. И, скорее всего, временно. Я ведь не глупец, чтобы не понимать. Теперь-то уже действительно наивно с моей стороны питать надежды. Надо довольствоваться тем, что имею, пока мне хотя бы это позволено. А чувства…они же проходят? Остывают со временем, угасают. Так всегда было, все проходило. Пройдет и это. Когда-нибудь.
На следующий вечер, когда я возвращаюсь с работы, Билл с порога заявляет:
-Я сегодня созванивался с парнями из группы. Перерыв окончен. Завтра у нас будет первая репетиция.
-Поздравляю. Ты рад?
-Конечно. Надоело уже сидеть без дела.
Он не дожидается, пока я разуюсь, разворачивается и уходит в гостиную, усаживается перед включенным телевизором.
-Что смотришь? – я встаю за спинкой дивана.
-Телевизор, - отвечает он.
-Точно, как же я не понял сразу, - принюхиваюсь. – А чем это так отвратительно пахнет?
-Том нассал на кровать.
-Что? – я ищу взглядом кота.
-Он спал со мной, а когда я встал и ушел в ванную – сделал лужу на одеяле. Может, он это не нарочно, во сне? – предполагает Билл, не отрывая взгляда от экрана.
-Так…и где эта тварь? – я обхожу диван и, не заметив стоящую на полу возле него бутылку колы, сбиваю ее ногой.
-Блин, под ноги смотреть надо! – рявкает на меня Билл и наклоняется вниз, упираясь рукой в пол. Поднимает ее и утаскивает на диван.
Хорошо, что бутылка оказалось закрытой, и эта коричневая дрянь не пролилась на бежевый ковер, только угрожающе зашипела. Я иду в спальню. Кота там нет, зато запах стоит такой, что без противогаза лучше не соваться.
-Ты бы хоть окно открыл! – кричу я Биллу, распахивая раму.
-Я выбросил одеяло!
Я гляжу на кровать и вижу, что на ней один только матрас. И подушки. Он что, серьезно?
-Ты правда его выбросил? – я выхожу обратно в гостиную.
-Да. Оно жутко воняло, - он кривит лицо.
-Можно было постирать. У меня же другого нет.
-Купишь.
Замечательно. Хорошо, что он еще не догадался выкинуть всю кровать сразу. Хотя, может у него просто сил не хватило.
-Так, ладно, черт с ним. Где кот?
-Не знаю. Прячется где-то, наверное. Я его отругал, - он переключает канал, потому что на том, что он смотрел, началась реклама.
-Как? – интересуюсь я.
-Сказал все, что о нем думаю, и что больше не хочу с ним водиться после этого.
-Как педагогично, - улыбаюсь. – Значит, он уже понял свою вину, и мне его наказывать не нужно?
-Думаю, не надо. Только вот нам теперь спать негде…
Я сажусь рядом с ним на диван.
-Ну…может к ночи выветрится…а если нет - ляжем тут.
-Здесь вдвоем тесно, - он подбирает под себя ноги, упираясь одетыми в носки ступнями мне в бедро.
Обхватываю рукой его лодыжку и веду ее вверх, задирая широкую штанину спортивных брюк. Он пихает меня пяткой.
-Иди ешь.
-Я не голоден. Отлично поел на работе.
-Тогда иди в душ.
-Я там уже был перед тем, как поехать домой.
Тянусь к его шее, он уворачивается от моих губ, отнимает ногу.
-Не приставай сейчас, - отодвигается от меня чуть дальше.
-Что такое?
-Я не в настроении.
-А что так? Вроде же новости хорошие, снова петь будешь…
Тут я вспоминаю, что в его группе участвует этот Том и кажется, понимаю, в чем дело. Он ведь не виделся с ним все это время. И мне уже совсем не нравится эта новость про возобновление творческой деятельности. Как бы они там с ним не помирились.
Я оставляю его в покое и все же иду на кухню. Там на столе черт знает, что творится. Неужели так сложно убрать за собой? Загружаю машину грязной посудой и убираю в холодильник то, что еще можно использовать в пищу. Выпиваю полбутылки питьевого йогурта и сажусь за стол. Что мне делать теперь? Я же не могу контролировать процесс этих их репетиций, ездить с ним туда. Забирать если только. Да разве ж он позволит? И говорить с ним о Томе я не хочу. Зачем лишний раз ему о нем напоминать? Не просить же его хранить мне верность и ни в коем случае не сходиться с ним вновь. Я могу только рассчитывать на то, что у них действительно были серьезные причины расстаться, и после этого их отношения восстановлению не подлежат.

Билл встречается мне с банным полотенцем в руках, когда я выхожу с кухни.
-Я в ванную, тебе там ничего не нужно? – спрашивает он, наклоняясь, чтобы поднять упавшие на пол чистые трусы.
-Нет, но если будет нужно – ты ведь меня впустишь? - я приобнимаю его одной рукой, и он выпрямляется, одновременно выкручиваясь из нее.
-Не пущу. Я там буду голый, и ты не сможешь не пристать.
Обходит меня и захлопывает дверь ванной, сразу же запираясь изнутри. Он что, решил вернуться к тому, что было вначале? Избегает меня, от каждого прикосновения шарахается, говорит неохотно. А ведь еще позавчера вечером сам затащил меня в постель, едва я пришел домой. Да и вчера в машине сам целовать полез. И мне кажется, что причиной такой его смены поведения все же стала эта новость о завтрашней встрече с группой. А конкретнее, с Томом. Снова увидеть кого-то, с кем прежде связывали близкие, пусть и не самые безоблачные отношения спустя месяц, это довольно непросто. Возможно, он просто нервничает, сам не зная, чем это может обернуться. Я ведь не в курсе, что он к этому парню испытывал. И что чувствует сейчас. Что он значит для него? Особенно в сравнении со мной. Кого Билл предпочтет, если предстоит сделать выбор? У меня нет оснований полагать, что это буду я. Он не дает мне даже малейшей надежды, упорно твердя раз за разом, что у нас ничего не выйдет, и что кроме секса его со мной ничего не связывает. А что связывает их?
Я ложусь на диван, подпихивая подушку под голову. Нащупываю упершуюся мне в зад бутылку колы, которую Билл тут оставил. Он сосборил всю этикетку по верхнему краю, видимо, ногтями. Заворачиваю крышку поплотнее и ставлю бутылку на пол. Может, стоит хотя бы спросить его, где у них репетиции проходят? Ну просто, на всякий случай, чтобы знать, где его искать, если что. И это заседает в мозгу, как заноза. Если что? Если он не вернется? Если пропадет? Если попросту исчезнет? Вот так, внезапно. Покинет меня, мой дом, мою жизнь, которая без него мне уже кажется никчемной. Ну какого хрена меня угораздило в него влюбиться? Это же с самого начала было очевидно, что я для него не представляю особой ценности. И то, что он со мной все это время…это ведь…это ведь потому, что больше пока не с кем. Так, выходит? Потому что там что-то испортилось. А если все наладится?
Я не продолжаю эти размышления. Потому что отлично знаю, куда они меня заведут. Зачем терзать себя этим раньше времени? Пытаюсь смотреть телевизор. Скучные ток-шоу, второсортные сериалы, тупые рекламные ролики. Вскоре мои глаза перестают улавливать происходящее на экране, и сознание постепенно отгораживается от исходящей оттуда информации. Я не спал толком вчера ночью. В машине удалось только подремать несколько часов, а с утра дорога обратно, и сразу же на работу. Веки слипаются. Поддаюсь накатившей сонливости. Билл же разбудит меня, когда выйдет…

В лицо словно фонарем светят в упор. Приоткрываю глаза, щурясь от яркого света. Это солнце. Только-только поднявшееся до уровня моей квартиры, рассветное. А, значит, уже утро – заключает вяло пока соображающий мозг. И я один на диване. Так и спал в одежде, не накрывшись ничем. Приподнимаюсь на локте. Телевизор выключен, я вижу в нем свою лохматую голову. На автомате приглаживаю волосы и обвожу глазами комнату. Взгляд останавливается на кресле.
Билл спит в нем, полусидя, подобрав ноги с пола и укрывшись пледом по самый подбородок. Прижимаясь щекой к взятой с постели подушке. Его солнце не беспокоит, лучи мягко обтекают полукруглую спинку, рассеиваясь по бокам кресла. В них, хорошо видимые сейчас, медленно парят тысячи пылинок. Я встаю, зевая. Смотрю на часы. Еще и семи нет, но смысла спать дальше никакого.
Сначала заглядываю в спальню. Там прохладно из-за оставленного на ночь раскрытым окна, но запах кошачьей мочи еще не до конца выветрился. Прикрываю створки, оставляя распахнутой только форточку. Кота не видно нигде. И куда он мог спрятаться?
Я возвращаюсь в гостиную и встаю над спящим Биллом. У него губы так забавно сплющились, улеглись бантиком. Ресницы длинные, чуть подрагивают. Интересно, что ему снится?
-Билл… - я наклоняюсь к нему, приближаясь к уху.
Он слабо шевелится под пледом, хмурит лоб, что-то беззвучно произносит. Я глажу его по волосам. Шелковистые, струящиеся между пальцев. Пытаюсь взять его на руки, но он просыпается и протестующее отталкивает меня.
-Не лезь, я сплю! – и накрывается пледом с головой.
-Иди на диван. Я уже встал.
Он несколько секунд не двигается, а потом выглядывает из-под бахромы и, тяжело вздыхая, начинает подниматься с кресла. Но, то ли ноги его спросонья слушаются плохо, то ли он просто запутался ими в пледе, но если бы я вовремя его не подхватил сейчас, он бы неплохо навернулся.
Я обнимаю его крепко и совсем не хочу отпускать. Не знаю зачем, целую в щеку. Просто прислоняю к ней губы. Замираю так. И он стоит тихо, даже не шелохнувшись.
-Почему ты меня не разбудил? В кресле же неудобно…
-Нормально…только ноги затекли…
-Иди, ложись на диван, мне уже все равно скоро на работу…
Билл кивает, и я отпускаю его. Он идет, волоча за собой плед. Чешет бедро на ходу. На нем только футболка и трусы. Какой же он худой все-таки. Заваливается на бок, лицом к спинке. Я приношу ему подушку с кресла и помогаю справиться с пледом.
-Он колючий…у меня от него все тело чешется, - жалуется он, скребя ногтями по вытянутой руке.
-Я куплю новое одеяло сегодня, - я присаживаюсь на край сидения.
-Зашторь окно, солнце светит, - просит Билл, прикрывая глаза ладонью.
Я иду выполнять его пожелание.
-Во сколько ты уходишь?
Он не отвечает.
-Билл?
Он недовольно бурчит:
-Не знаю. Потом. В пять. Отстань.
-Ладно, спи. Тогда…до вечера?
Ответа я так и не получаю. Тащусь на кухню, включаю чайник, потом в ванную, умываюсь. Ничего, все будет хорошо. Он же не сбежит от меня тайком. Если и соберется вдруг – скажет мне об этом. Да и с чего я вообще взял, что эта репетиция что-то так сильно изменит. Ну увидятся они, ну поговорят, может. Это еще не значит, что захотят снова быть вместе. Ведь им же не было комфортно друг с другом, раз так собачились постоянно. Кому нужны непрестанные склоки и выяснения отношений с применением агрессивных нападок и рукоприкладства? Я утешаю себя этим за завтраком, затем все то время, что собираюсь на работу, и продолжаю делать это по дороге туда, в машине. Самовнушение – отличная штука, если пользоваться ею правильно. Не во вред своему положению. Нужно только дать себе верную установку и следовать ей, глядя на ситуацию именно под таким, позитивным углом. Потому что нет ничего хуже, чем жить в ожидании беды.

После работы я заезжаю в магазин и покупаю двуспальное одеяло. Легкое, для лета. Погода чудесная, тепло, и улицы освещены мягкими насыщенно-оранжевыми лучами заходящего солнца. Народ с удовольствием прогуливается, с детьми и собаками, парочек полно. Одну из них я застаю увлеченно целующимися у меня в подъезде. Помню, в школьные годы я частенько вот так обжимался с очередной подружкой, провожая ее вечером после свидания домой. Жил я тогда не в самом презентабельном районе, и подъезды домов там были жуткими. Вокруг грязно, запахи не самые приятные, то и дело шумит работающий лифт, люди входят и выходят, а нам было все равно. В темноте под лестницей мы с неподдельным интересом играли в любовь.
Билла, конечно же, еще нет. Да я и не жду его рано сегодня. Раз он только в пять ушел, то до десяти в любом случае не вернется. По крайней мере, раньше он приходил где-то в это время. В спальне уже совсем хорошо, дышится легко. Я застилаю чистую постель, используя новое одеяло. Надеюсь, больше нам не придется спать порознь.
На кухне я обнаруживаю спокойно поглощающего насыпанный ему в миску корм Тома. Видимо, Билл решил о нем позаботиться.
-Ну и где ты скрывался, зараза? – совсем беззлобно говорю я ему, открывая холодильник.
Он сначала недоверчиво косится на меня, но поняв, что я не представляю для него никакой угрозы, продолжает методично поглощать свою еду. А я уже и не сержусь на него. Я вообще человек отходчивый.
Готовлю себе ужин и съедаю его под вечерние новости. Там сегодня его любимый диктор. И что он в нем нашел? Весьма заурядной внешности мужик, волосы как волосы, голос так вообще самый обычный, ничего особенного. Хотя, скорее всего, он это специально сказал тогда, чтобы меня задеть. Он же без этого и дня прожить не может.
Потом я долго торчу в душе, не моюсь, просто стою под сильным напором воды и кайфую, ощущая, как постепенно расслабляются уставшие за день мышцы. Когда я выхожу, время уже подбирается к десяти, на улице темно. И я начинаю ждать. Его прихода. Впервые делая это с таким внутренним трепетом. Он ведь еще не уходил туда, к нему, с тех пор как мы стали близки. Мне еще нечего было опасаться до нынешнего вечера.

Но когда стрелки показывают второй час ночи, я уже не нахожу себе места. Я слоняюсь по квартире, выглядывая то в окна, то в глазок, я злюсь, я пинаю мебель, я даже стакан разбил вдребезги, не нарочно, просто так сильно тряслись руки от нервов. Его нет, нет, нет. И я даже позвонить не могу. Потому что он так и не дал мне номер своего мобильного. «Зачем он тебе, Дэвид? Мы же и так живем вместе». И я понимаю сейчас очень явно, что никогда не найду его, если он будет мне нужен. Никогда не услышу его голоса в трубке, если захочу поговорить. Я просто потеряю его. Никакой связи. Вот она, правда. Между нами нет никакой связи. Только я тянусь к нему, пытаюсь зацепиться хоть как-то, установить контакт, а он… Он не стал ближе ни на сантиметр. Но и дальше не стал. Он просто защищен от меня непроницаемой оболочкой. Я вижу его, могу прикоснуться, но проникнуть под нее – никак. И я бьюсь с ним, как Робинзон с кокосовым орехом. Казалось бы, вот она, еда, в твоих руках, а попробуй, достань. Я бессилен.
В два часа я уже начинаю терять последнюю надежду. Я представляю, что он сейчас там, с ним, трахается вовсю, и ни на секунду не вспоминает обо мне. Что снова забыл, выкинул из головы, вычеркнул из памяти. Он это может. Я теперь уже не сомневаюсь.
Но в половине третьего в замке начинает поворачиваться ключ. И я несусь в прихожую, сам распахиваю дверь, и когда вижу его на пороге, буквально втаскиваю в квартиру за шиворот.
-Эй, полегче! Куртку порвешь! – недовольно говорит Билл.
И я тут же понимаю – он пьян. От него пахнет алкоголем и голос немного не такой, как обычно. Слегка заторможенный.
-Ты что так поздно? – я смотрю, как он снимает кепку с головы.
-Мы отмечали…это…вос…восседа…нет…воссоединение, - он громко икает и упирается руками в тумбу.
Что за воссоединение он имеет в виду? Может группы, а может и не только…
-С кем?
-Как с кем…с парнями…
-Вчетвером?
-Ну да. То есть нет…там еще люди были…мы в клубе тусовались… И вообще…че ты ко мне пристал с этими вопросами? Я перед тобой отчи…отчитываться не должен!
Билл плюхается на ящик для обуви и пытается развязать шнурки на кроссовках. Я столько всего собирался сказать ему, столько не самых приятных слов заготовил в его адрес, но сейчас я не могу произнести ничего из этого. Мне вдруг становится как-то спокойно, словно я увидел его имя в списке выживших в катастрофе, и теперь все мои переживания уже позади. Он пришел, и это главное. Он вернулся ко мне.
-Дай сюда… - я присаживаюсь возле его ног. У него никак не получается самостоятельно снять обувь.
Билл облокачивается на мое плечо, пока я снимаю с него кроссовки, и неожиданно грустно произносит:
-Я так устал…от всего этого… Почему у меня такая хреновая жизнь?
Не знаю, что ему на это ответить. Просто не понимаю, о чем он. А он продолжает:
-Ну за что мне это? Я что, такой плохой, да? Скажи мне…вот ты мне скажи…я плохой?
Билл заглядывает мне в глаза. У него сейчас чуть-чуть косит правый. Я улыбаюсь.
-Нет, ты чудо.
Он смотрит на меня в упор, не моргая. Нос и лоб у него блестят, в тонких складках нижних век – черные залежи то ли карандаша, то ли туши, дыхание неровное, обрывистое. Он такой милый сейчас.
-Вставай, я тебя отведу спать, - подхватываю его под подмышками.
Но Билл неожиданно говорит фразу, от которой у меня внезапно все силы пропадают:
-Он сказал, что я ему не нужен…зачем он так сказал?
Я опускаю его обратно на сидение, медленно выдыхаю, склонив голову, а потом беру его за руки и говорю, глядя ему в глаза:
-Билл…ты нужен мне. А он…он ведь уже в прошлом…ты забудешь…потом…пройдет время и…
-Ты ничего не понимаешь! – перебивает он меня повышенным тоном, выдергивая кисти. – Я никогда не забуду его! Это невозможно! Думаешь, ты можешь мне его заменить? Думаешь, если у тебя есть член, ты можешь занять его место?!
Я поднимаюсь на ноги и отхожу от него. Мне больно от его слов. И я ничего не знаю о нем, о своем сопернике. Не знаю, чем он так дорог Биллу и почему, даже прожив со мной столько времени, он все еще хочет быть с ним.
-Я думал, он хотя бы будет скучать…хотя бы спросит, как я жил без него…а он… - Билл шмыгает носом. – У него есть какая-то крыса!
-Ты же сам говорил, что он кот. Коты ими питаются, - сам не знаю, к чему этот сарказм. – Ты ведь тоже не один.
Билл ничего на это не отвечает, кое-как встает и, опираясь рукой о стену, идет в гостиную. У меня двойственное ощущение: с одной стороны обидно, что он до сих пор не выкинул из головы своего Тома, и, похоже, страдает по нему, не видя во мне «спасения», а с другой радует, что тот, оказывается, возобновлять отношения не намерен и уже подыскал ему замену. И я могу попытаться использовать это обстоятельство, внушая Биллу, хотя бы косвенно, что пора бы уже тоже начать жить своей жизнью и перестать надеяться его вернуть. Ему, должно быть, тяжело с этим смириться, принять тот факт, что его бывший парень уже не с ним, и у них все в прошлом. Это нормально. Так бывает у многих. Может, он его любил, по-своему. Может до сегодняшнего вечера верил, что они еще будут вместе. Может, поэтому он не впускал меня в свой внутренний мир. Я, конечно, могу только предполагать, но одно я знаю точно: они не помирились, а, значит, у меня все еще есть шанс. И теперь он даже мог бы возрасти. Потому что если Билл поймет, что там уже стоит точка, мы сможем наконец-то начать писать новый роман, уже про нас.
Я укладываю его спать в чистую постель, укрываю новым одеялом. Выключаю свет и ухожу. Он сейчас быстро уснет, а я еще долго не смогу сомкнуть глаз. И мне будет трудно лежать рядом с ним, чувствуя тепло, исходящее от его тела, и бороться с желанием снова им обладать. Сажусь на диван и включаю телевизор. Вырубаю звук. В такое время там вообще смотреть нечего, это так, фон. Мои мысли плутают в голове, ходят кругами, как заблудившиеся в лабиринте. Он все это время был не со мной ведь, как я не понимал. Он ждал, когда снова увидит его и, судя по всему, рассчитывал на воссоединение не только группы. А я был чем-то вроде запасного аэродрома, где можно сесть, переждать бурю, подзаправиться и когда погода наладится – улететь. И он улетел бы уже этой ночью, если бы там ему сказали, что ждут.
Вздыхаю и откидываюсь на спинку, прикрывая уставшие глаза. Что теперь будет? Станет ли он пересматривать свое отношение ко мне, пойдет ли на сближение? Или, вдруг, напротив, будет пытаться всеми силами вернуть Тома, совсем забив на меня. Он ведь ревнует его к этой «крысе». И, зная его буйный нрав, можно представить, что начнется, если он поставит себе цель вновь добиться этого парня любой ценой. Война. Бои без правил. А я – за линией фронта. Вне игры.
Ночной канал заканчивает свою работу, по экрану начинает ползать черно-белая рябь. Я только тянусь за пультом, чтобы выключить телевизор, как открывается дверь спальни. Билл в одних слегка сползших с одного бедра трусах и с взлохмаченными волосами появляется на пороге. Не успеваю даже спросить, чего он встал, как он буквально срывается с места и подбегает ко мне. Одним прыжком усаживается мне на колени и тут же начинает с какой-то дикой ожесточенностью меня целовать. Я пробую отстранить его от себя, берясь руками за талию, но его губы, язык и зубы будто намертво срослись с моими. Он извивается в моих руках, трется об меня, стараясь прижаться как можно теснее. И я не могу сопротивляться этому напору. Я отключаю мозг, чтобы он не мешал телу получать удовольствие.
Валю его на диван, втискиваясь между охотно раздвигающихся ног. Он спускает одну на пол, я глажу его по внутренней стороне бедра, там, где кожа самая нежная и тонкая. Чувствительная. Осторожно забираюсь сбоку под трусы, сжимаю его яички в ладони. Крепкие, напряженные. Билл быстро вращает языком у меня во рту, в нетерпении подается вверх пахом, толкаясь в мою руку. Я едва дотрагиваюсь до его члена, и он уже стонет, запрокидывая голову. Мечусь губами в его шею, как вдруг на мою спину приземляются четыре неслабые лапы.
-Том! – слишком громко вскрикиваю я, выпрямляясь и сбрасывая с себя обнаглевшего кота. – А ну брысь отсюда!
Он недовольно мяукает, спрыгивая на пол, и хищно сверкает в темноте глазами. Видимо, ему не понравилось то, чем мы тут занимаемся. Решил вмешаться.
Перевожу взгляд на Билла и вижу по выражению его лица, что что-то не так. С него как-то резко спадает налет страсти, и когда я тянусь к нему, он выставляет вперед руку, отодвигается, принимая сидячее положение.
-Что ты? Билл… - я прикасаюсь к его коленке.
-Не трогай меня, - он притягивает ногу к себе.
-Ты что, испугался? Это Том…он…
Билл издает какой-то жалобный звук и закрывает лицо ладонями. И тут я понимаю, что зря это сделал. Зря произнес это имя сейчас. И тогда, минуту назад. Черт, как это неосмотрительно с моей стороны. Я болван. Испортил все этим. Напомнил ему о нем. Не вовремя. Как же не вовремя…
-Мне плохо…меня сейчас вывернет… - Билл слезает с дивана и, зажав рот ладонью, стремительно уходит в ванную.
Я ругаю себя, на чем свет стоит. Жалею, что когда-то дал своему коту это имя. Только что теперь с того, бессмысленно сокрушаться сейчас. Надо как-то исправить ситуацию. Наверное, стоит отвлечь его чем-то. Иду к ванной, стучу.
-Билл, ты как? Все в порядке?
-Нет! Уйди! – доносится из-за двери.
-Может, помощь нужна?
-Ничего мне от тебя не нужно! Отстань!
Я на всякий случай пробую повернуть ручку. Но нет, заперто, конечно.
-Билл…я…черт…я понимаю…прости меня… - говорю я, упершись лбом в дверь.
Он молчит, включает воду. Ну что мне делать? Куда я пойду? Я к нему хочу. Обнять, прижать к себе. Хочу сказать, что люблю, но…это не то, что он хотел бы от меня услышать. Не в этот момент. Сейчас он просто пошлет меня с моей любовью куда подальше. У него там личная драма. Может, он забыться с моей помощью хотел, только что, на диване, хоть на время, отсюда и эта страсть. От отчаяния.
Я стою у двери, пока не стихает вода. Он выходит, закутанный в халат, не говорит ни слова, направляется в прихожую, приносит оттуда свою сумку, находит в ней сигареты. Наблюдаю за его перемещениями и действиями, не решаясь даже заговорить, не то, что притронуться.
-Ты можешь поспать сегодня тут? – как-то холодно спрашивает он, вставая у окна и закуривая.
-Только сегодня? – зажмуриваюсь, словно ожидаю удара. Как же мне заглушить эту боль?
-Мне нужно побыть одному.
-Хорошо.
-Дэвид, - он оборачивается.
-Да?
-Тебе не стоит из-за меня переживать. Будет лучше, если ты вообще перестанешь обо мне думать.
Билл забирает сумку с собой и уходит, закрывая дверь спальни. Перестать о нем думать? Он что, смеется? Сам-то не перестает думать о своем Томе. Как он не понимает, что уже слишком много значит для меня, чтобы я мог не переживать из-за него? Он ведь не может не чувствовать, не замечать. Или это как раз поэтому? Потому что он догадывается о моих чувствах?
Я бессильно опускаюсь на диван. Снова он оставил меня на нем в одиночестве. Впрочем, не совсем. Мой противный кот в этот раз решил составить мне компанию. Поддержать, что ли вздумал, осознавая часть своей вины в том, что так вышло? Заваливаюсь на бок и подгребаю его к себе. Телевизор уже погас сам, сработал sleep-таймер. Наверное, стоит поспать, рабочий день завтра никто не отменял.
Патрик звонит не вовремя, когда я меняю наполнитель в кошачьем туалете. Трубку приходится прижимать к уху плечом. Он предлагает встретиться завтра вечером, посидеть где-нибудь, выпить. Я соглашаюсь, нужно отвлечься хоть как-то от тех мыслей, что в последние дни активно пожирают меня живьем, как голодные пираньи. Все лучше, чем сидеть в одиночестве перед телевизором. Потому что я уже не думаю, что Билл сейчас вдруг захочет проводить вечера со мной. У него теперь свои дела.
Сегодня я не видел его еще. Точнее, видел только его силуэт под одеялом, когда заходил утром в спальню, чтобы взять вещи из шкафа. На пустующей соседней подушке лежал его мобильный. Я на секунду даже подумал позвонить с него на свой и занести номер в память, но потом решил, что это не то, что мне нужно. Звонками нельзя удержать того, кто решил уйти.
Том тут же залезает в лоток и принимается в нем возиться, выбирая позу поудобнее. Мою руки и выхожу из ванной. Очень хочется есть, сегодня пообедать не удалось. Но холодильник не порадовал ничем, что можно было бы сразу закинуть в желудок. Придется готовить. Выгребаю из него все, что может пригодиться в этом деле и оглядываю ассортимент продуктов. Что бы из этого сварганить? Взгляд обращается к упаковке замороженных овощей. Можно поджарить, как гарнир к стейку, кусок говяжьей вырезки у меня есть.
Мясо я нарезаю быстро, наловчился уже за долгие годы холостяцкой жизни с ним управляться. Тонко, с кровью не люблю. Надо бы приправить его чем-нибудь, для вкуса. Вспоминаю, что не так давно мне одна коллега по работе подарила какой-то набор специй, который я закинул на верхнюю полку за ненадобностью. Обычно обхожусь солью да перцем. А тут захотелось чего-то поэкзотичнее.
Я придвигаю стул к столешнице и залезаю на него, открываю шкаф. Так и есть, вот они, штук десять стеклянных баночек в деревянной подставке. Достаю ее, и в тот момент, когда захлопывается дверца, раздается дверной звонок. Слезаю со стула и, удивляясь тому, кто бы это мог быть, иду открывать.
Перед квартирой оказывается Билл. Без сумки, что странно, он без нее никуда не выходит. Козырек низко надвинутой на лоб кепки прикрывает глаза. Я отхожу, чтобы впустить его внутрь, но он не переступает порог, говорит требовательно:
-Дай мне двадцатку.
-Зачем? – не въезжаю я.
-У подъезда такси стоит. Я на нем приехал. Надо заплатить.
-А…сейчас…подожди… - я лезу в карман своей куртки, висящей на вешалке.
Билл так и стоит за дверью, шаркая по полу подошвами ботинок.
-Вот, держи, - я даю ему купюру. – А что, у тебя денег нет?
-Я сумку забыл. Там… - он делает неопределенный жест рукой и направляется к лифту.
Жду, пока он в него зайдет, и прикрываю дверь. Любопытство гонит к окну. Там и правда стоит такси. Билл подходит к машине, протягивает водителю деньги. Тот взамен отдает ему что-то блестящее, наверное, он оставил в залог какое-то из своих украшений.
Как только Билл снова скрывается в подъезде, я возвращаюсь на кухню и принимаюсь делать вид, что занят приготовлением еды. Хотя сейчас меня больше интересует, почему он вернулся так рано, и как так вышло, что забыл сумку. Но сам факт того, что он приехал, меня уже безумно радует. Надеюсь, он составит мне компанию за ужином.
В прихожей хлопает дверь. Я не высовываюсь из кухни. Вчера он отлично дал понять, что хочет побыть один какое-то время, и я не уверен, что оно уже прошло. И он не приходит довольно долго, минут десять точно. Я успеваю отбить стейки, вывалять их в специях и кинуть на сковороду, когда Билл молча заходит и целенаправленно идет к холодильнику, даже не взглянув на меня. Переоделся уже, но бейсболку все равно не снял.
-А колы что, нет? – недовольно морщится он, осмотрев его внутренности.
-Нет, я сегодня не был в магазине. Если хочешь, можем позже сходить вместе…
-Я сейчас пить хочу, а не позже.
-Там есть сок.
-Я не хочу сок, - раздраженно захлопывает дверцу.
-Ну тогда возьми деньги и сходи купи себе то, что хочешь, - предлагаю я, видя, что он явно не в духе.
Билл ничего не отвечает, но губы кривятся. А глаз я не могу разглядеть из-за козырька. Он складывает руки на груди, поворачивается ко мне спиной, смотрит в окно.
-Я бы сходил, но у меня мясо вот жарится уже… - зачем-то объясняю я. Я же не обязан обеспечивать его питьем.
Он никак не реагирует, стоит, уставившись на улицу. Но и не уходит же ведь. Значит ли это, что один быть уже не хочет? Я вскрываю пакет с овощной смесью. Цветная капуста, морковь, кукуруза, фасоль… В молодости я нос воротил от такой пищи. А сейчас очень даже уважаю все растительное.
-Как же ты сумку забыл? – спрашиваю я, доставая вторую сковородку.
-Обычно. Как вещи забывают.
-И не заметил этого, когда садился в такси?
-В чем дело?! – он резко разворачивается, взмахивая руками. – Ты думаешь, я вру, что ли?
-Да нет, ничего я не думаю. Просто спросил.
Решаю не провоцировать его на еще большую вспыльчивость. Высыпаю овощи на сковороду.
-Я не буду есть эту гадость, - предупреждает он.
-Я тебе и не предлагаю. А мясо?
-Ничего не буду, - отрезает он и выходит с кухни.
Вздыхаю и подливаю масла в слегка поджарившиеся уже с одной стороны стейки. Что-то у него не так, наверное. Проблемы какие-то. А делиться со мной он, разумеется, не собирается. Буду расспрашивать – только хуже сделаю. Нам обоим. Лучше подождать немного.

Билл возвращается минут через пять и орет с порога:
-Что ты сделал с моей футболкой?!
Я оборачиваюсь. Он трясет зажатой в руке черной футболкой, которую я с утра закинул вместе с остальными темными вещами в стиральную машину. Бейсболки на голове уже нет, и я вижу, что глаза у него не накрашены совсем.
-Постирал.
-Ты кретин, что ли?! - продолжает он в том же тоне. - Ее нельзя стирать в машине, только ручная стирка, на ярлыке написано! Там же стразы приклеены!
-И что с ними случилось? – осторожно интересуюсь я, уже понимая, что ничего хорошего.
-Половина из них отвалилась, вот что! – кричит Билл.
-Правда? Ну извини. Я тебе новую купить могу… - делаю я шаг к нему.
-Новую я и сам купить могу! Мне эта нужна! Ты испортил мою вещь, где теперь такую найдешь?! В магазине она одна была!
-Не кричи так, пожалуйста, - как можно спокойнее прошу я, потому что у него на гласных голос уж очень повышается.
-Ты идиот! Зачем ты вообще это сделал? Кто тебя просил?! – не воспринимает он мои слова.
И мне кажется, что дело не столько в футболке, сколько в его настроении. Хочется поскандалить, вот он и нашел повод. Лишь бы на меня наехать, покричать, спустить всех собак. Не буду идти у него на поводу и участвовать в этой перепалке. Возвращаюсь к плите.
Но он не успокаивается.
-Что, нечего сказать?
-Я уже сказал. Извини. Я же не нарочно, - отвечаю я, не оборачиваясь.
-Какой же ты придурок! – злобно выкрикивает он и швыряет футболку в меня. Она повисает на плече. Я стискиваю зубы, чтобы не повестись на очередное оскорбление.
-Что за дерьмо ты там жаришь? Воняет, как на помойке!
Давай, Билл, давай еще. Проверь мои нервы на прочность. Переворачиваю мясо, так и не сняв его футболку с плеча.
-Это что, ты меня игнорировать решил? Хочешь, чтобы я вообще с тобой не общался? Нравится на диване спать, да?
Я поворачиваюсь, подхожу к столу и вешаю майку на спинку стула.
-Кстати, хотел тебе сказать. Больше я там спать не буду.
-Да что ты? – он упирает руки в бока.
-Да. Это мой дом, моя спальня, моя кровать. Одеяло тоже мое, я его купил, между прочим, вчера, потому что ты выбросил предыдущее, не спросив меня. А еще мне пришлось установить новый замок на двери и приобрести новые часы, взамен убитых тобой. Причем намеренно. Ты на меня вот за футболку постиранную наезжаешь, а может, мы мои убытки подсчитаем, а?
Я говорю все это тихо, стараясь сохранять ровность тона. Не люблю скандалить в принципе.
-Отлично! Можешь предъявить мне счет! А хочешь, я тебе за проживание заплачу? – он встает по другую сторону стола.
-Надеюсь, ты не выставишь мне ответный счет в таком случае.
-За что?
-За интимные услуги, например.
Черт, ну зачем я это сказал, ну зачем? Почему иногда слова вырываются вопреки здравому смыслу? А Билл охотно хватается за эту мою оплошность.
-Что? Хочешь мне заплатить за секс?
-Ну…мы, конечно, вычтем те разы, когда ты сам хотел… - твою мать, ну кто меня тянет за язык? Но не могу не съязвить сейчас.
-Надеюсь, не думаешь, что я хотел тебя?!
-А что, если думаю? – я разглаживаю на столе пустой пакет из-под овощей.
-Тогда ты точно полный кретин! Если я и трахался с тобой, то только потому, что лень было ехать для этого куда-то! Но, знаешь что? Хуже любовника у меня еще не было! Да, у тебя член нормальный, но пользоваться им ты ни хрена не умеешь! Теперь я понимаю, почему ты один до сих пор!
Я делаю глубокий вдох, и силой воли заставляю себя не поддаваться на эту провокацию.
-Не надо опускаться до такого, Билл, – говорю как можно спокойнее. – Это уже совсем некрасиво.
-Нет, я поражаюсь! – восклицает он. – И это твой ответ? Ты вообще мужик или что?!
-А что я должен сделать, по-твоему?
-Да ты вообще тряпка, об тебя только ноги вытирать! Мышцы накачал, а нормальным мужиком от этого не стал!
- Что ты этим хочешь сказать? Может, мне тебе врезать за эти слова? Или снова выпороть? Так должны поступать нормальные мужики?! – я все же срываюсь на крик.
-Да ты ничего не можешь! Ты же слабак! Просто ничтожество, размазня!
Интересно, сколько еще оскорбительных слов он знает? Я тоже знаю достаточно, но редко когда кого-то так называл в жизни, а уж чтоб меня настолько щедро обсыпали такими вот эпитетами...никогда такого не было. Обхожу стол, глядя в пол. Не знаю, что с ним сделать. Правда что ли силу применить, чтобы хоть как-то угомонился? Потому что он уже практически довел меня до предела моего терпения. Он нарывается. Может, именно этого и хочет?
-Знаешь, Билл, я не сомневаюсь, что ты еще много подобных слов можешь сказать в мой адрес, я даже готов выслушать весь твой запас, если тебе от этого станет легче, но…
-Не надо тут мне психолога изображать! – перебивает он. – Шибко умным себя считаешь? Типа ты такой взрослый и мудрый, все знаешь и понимаешь?! Да ты же примитивный, как…как обезьяна! Тебе только голый зад покажи, и ты тут же слюнями захлебнешься! М*дак озабоченный!
Я уже нахожусь в шаге от него, когда он выкрикивает последнюю фразу. У меня что-то срабатывает внутри, будто спусковой крючок щелкает. Делаю резкое движение рукой и, схватив его за горло, припечатываю к стене.
-Еще одно плохое слово в мой адрес, и я действительно тебе врежу.
-Кишка тонка, - ухмыляется он.
-Мне просто тебя жалко. Если я вот этим кулаком тебе по лицу заеду, результат будет плачевным, - я демонстрирую ему свой кулак.
-Конечно…ты будешь плакать, жалея о совершенном плохом поступке…бедный… - кривляется Билл.
Его выражение лица сейчас такое наглое и самоуверенное. В глазах издевка, на губах насмешка. Ну почему он такой? Откуда в нем столько агрессии и жестокости? Я не хочу его бить.
-Я бы так хотел тебе помочь…но не знаю как… - я провожу по его щеке тыльной стороной пальцев.
-Себе помоги, идиот, - презрительно говорит он.
Мое обоняние улавливает его запах. Запах его тела, чуть взмокшего, напряженного, как во время секса. Это напрочь вытесняет разум. Инстинкт берет верх, я ничего не могу с собой поделать, впиваюсь в его рот жестким поцелуем. И тут он поднимает ногу и заезжает коленом мне в пах. Достаточно сильно, чтобы в глазах потемнело на мгновение и захотелось завыть от боли. Я не я, когда в ответ ударяю его по лицу ладонью наотмашь. Билл хватается за щеку и лягает меня ногой, попадая по колену. Да что же это такое происходит?! Снова хватаю его, уже за руки, и хорошенько встряхиваю.
-Ты что делаешь? Думаешь, я буду драться с тобой?
Он возбужденно дышит приоткрытым ртом, смотрит на меня через упавшую на глаза челку.
-Билл, опомнись! Что ты творишь? Нельзя так с людьми обращаться! Я же…
Я не договариваю, потому что получаю удар в висок. Это окончательно выводит из себя. Я ору, тряся его, что есть силы:
-Ты совсем, бл*дь, ох*ел? Нормальных слов не понимаешь уже? Да тебе же пи*дец будет, если я отвечу! Чего ты добиваешься, твою мать?!
Отталкиваю его от себя и хватаюсь за голову. Это черт знает что такое! До чего он меня довел! На этот раз он зашел слишком далеко в своих провокациях. У меня стейки уже горят, сковородка дымится. Я только соображаю, что надо выключить плиту, но сделать это мешают переполняющие эмоции. Я на взводе. Мне хочется ломать мебель и орать матом. Со мной такого не было уже очень давно.
Я снимаю раскаленную сковородку с плиты, и мне на руку попадает капля брызнувшего масла, жжет, я со злостью швыряю ее в мойку. Она гремит, шипит, и по всей кухне распространяется запах горелого мяса. Вот и поужинал, бл*дь.
-Ты хоть по… - я разворачиваюсь к Биллу и тут же сталкиваюсь с ним. Точнее, это он налетает на меня, врезается просто, и теперь уже сам всасывается в мои губы. От него исходят такие импульсы возбуждения, что меня просто передергивает, когда он всовывает мне в рот свой язык и одновременно начинает торопливо расстегивать мои джинсы. Ну что он опять делает? Безумие какое-то. Я отпихиваю его от себя, пробуя что-то сказать, но он тут же снова оккупирует мои губы и засовывает ладонь в трусы, сжимает член. Ему не приходится долго «работать», чтобы он встал. Потому что я, черт возьми, хочу его до умопомрачения. Это, наверное, болезнь такая, он меня заразил. Раньше со мной такого не было, чтоб минуту назад скандалить до драки, а потом накидываться друг на друга, сгорая от желания. Это же ненормально, я понимаю, но сейчас ничего не могу поделать с этим. Я хочу.

Он задевает рукой бутылку с растительным маслом, когда я толкаю его к столу, она падает и откатывается, останавливаясь у противоположного края. Я не сделал этого в прошлый раз, но в этот меня уже ничто не остановит. Да и он нисколько не сопротивляется. И мне уже плевать на все. Мне сейчас нужно только одно – засадить ему поскорее и вы*бать как можно жестче. Ничего больше нет в голове, одна сплошная похоть правит телом. И у меня окончательно едет крыша, когда я вижу его дырку, когда прижимаюсь к ней членом, когда он прогибается в спине и шире расставляет ноги.
Я вляпываюсь ладонью в разлитое масло, она скользит по столу, из-за чего я почти наваливаюсь на него. А что, это тоже сойдет. Я не собираюсь идти и искать смазку сейчас. Пальцы входят легко, выражение «как по маслу» тут очень в тему. Он стонет уже от этого, сам насаживается на них, двигая попой. У меня тоже уже нет сил держаться. Смазываю член и, вставив наполовину, тут же начинаю его трахать, с каждым толчком вгоняя его все глубже. У меня теперь горят овощи, но я посылаю их на хрен. Мне нужно кончить, поскорее, иначе я взорвусь, как переполненный кислородом воздушный шар. И я с остервенением вдалбливаю член в его в зад, держась одной рукой за его плечо, а второй придерживая бедро. Сильнее, резче, чаще…
Не успеваю вытащить, кончаю частично в него, остальное выплескивается ему на яйца. У меня вся футболка насквозь промокла, хоть выжимай. Я отступаю назад и плюхаюсь на стул. На плите дымится сковородка, запах гари уже щиплет ноздри, но я смотрю на то, как из его растраханной дырки медленно течет моя сперма и мне все по фигу в этот момент.
Потом Билл уходит в ванную и торчит там часа полтора. Мне приходится мыть свой перепачканный маслом и спермой член в кухонной мойке. Чувствую себя отвратительно. Словно тело истоптали сотни ног, а душу попросту вытрясли из него, ничего не вложив взамен. Я полностью опустошен, вымотан, раздавлен. Сижу на руинах собственных эмоций. И внутри горькое осознание того, что вот они, наши отношения. Не то, что испытываю я к нему, а то, что есть реально. Взаимен у нас лишь этот полубезумный, болезненно отчаянный секс. Это страшно. Это не то, чего я хочу, любя. Билл делает со мной что-то ужасное, я деградирую, разрушаюсь как уравновешенная личность. Он распускает меня, словно старый свитер, но ничего нового не вяжет, только треплет мои нитки-нервы, тянет, дергает за них все сильнее. Во что он хочет меня превратить?
Я не могу с ним воевать, это претит моим чувствам. Не хочу быть врагом для него и видеть его в нем. Но он не сдается без боя, который сам же и затевает. И чем больше я пытаюсь с ним мирно сосуществовать, тем сильнее его очередная атака. А что если однажды он нанесет мне смертельный удар? Из нашей ситуации два выхода: или я буду упорно бороться за право установить свой режим отношений и, возможно, смогу победить, или же сдамся под его натиском и тогда он, вероятнее всего, меня погубит. Но как бы там ни было, пока что преимущество на его стороне. Билл выходит победителем из каждой схватки. Потому что я, наверное, слишком слабый противник для него.

В постель я ложусь первым. Билл засиживается допоздна в гостиной. Я не знаю, что он там делает, не выхожу, мне кажется, ему снова нужно побыть в одиночестве. Он мне ни слова не сказал после того, как вылез из ванной. И я ему тоже. Это какое-то сознательное отстранение. Мне сейчас тем тяжелее, чем он ближе. Думаю, ему тоже нелегко быть рядом со мной. Ведь я – чужой, ненужный, нелюбимый.
Сон не идет долго, и Билл все же приходит раньше него. Встает возле кровати, окидывает ее взглядом. Не удивлюсь, если он сейчас возьмет подушку и уйдет спать на диван. Но он этого не делает, ложится на свободную половину и гасит ночник. Я не двигаюсь, только часто моргаю, пытаясь быстрее привыкнуть к темноте и разглядеть в ней его профиль. Он лежит тихо, я даже дыхания его не слышу. Смотрю на него сквозь поглотившую комнату ночь, и сердце гулко отстукивает удары в ухе. Одиночество вдвоем. Теперь я знаю, что это такое. Это когда ты вот так лежишь в постели рядом с любимым человеком и понимаешь, что на самом деле его тут нет. Что он не с тобой, что хоть и близко, но недосягаем. И тебя нет для него даже в его мыслях. Он думает о другом. И любит, наверное. Так вдвойне больнее, быть лишним в паре.
С Патриком мы встречаемся в пивном баре. Я вообще пиво не очень люблю, но пропустить кружку-другую под дружескую беседу вполне могу. Мы садимся за огороженный деревянной перегородкой столик в дальнем углу. Он веселый, довольный, улыбается постоянно.
-Чего такой счастливый? – спрашиваю я его.
-Я женюсь, - отвечает он с наиширочайшей улыбкой.
-Сколько лет уже этой шутке? Давно пора придумать что-то новое, - у меня не то настроение, когда хочется юморить.
-Не, я серьезно. Женюсь на Стейси.
Я внимательно вглядываюсь в его лицо. Что-то он в подозрительно хорошем настроении для такой новости.
-Не гони.
-Да не прикалываюсь я! Вчера ей предложение сделал, она согласилась, - снова улыбается друг.
-Она что, залетела? – это первое, что приходит на ум.
-Нет.
Тогда я вообще ничего не понимаю. Какая еще у него может быть причина покончить со своей холостяцкой жизнью? Он ведь свободу всегда ценил превыше всего.
-Тебе за это что-то обломится от ее родителей? Доля в бизнесе, беспрепятственный доступ к семейному сейфу, может, вилла в Ницце?
Патрик смеется.
-Нет, Дэйв. Все куда проще.
-Ну? – нетерпеливо киваю я.
-Я понял, что она – та самая. Я ее люблю. А уж она-то вообще…такая вся моя…
У него глаза сияют, когда он это говорит. И сразу видно, что искренне.
-Поздравляю. Я очень рад за тебя. Правда, - я тоже совершенно честно.
Но у самого отчего-то ком подступает к горлу. Мне никогда не быть на его месте и поздравить меня не с чем. Оглядываю зал и ощущение такое, будто все вокруг счастливы и удачливы в личной жизни, а я один такой невезучий.
-Ты думаешь, я спятил, да? Признайся! – задорно усмехается Пат.
-Нет, ты все делаешь правильно. Если у вас взаимные чувства, то почему бы и нет? Любовь – это здорово.
-Ого, откуда такая сентиментальность? – удивляется он.
Я отпиваю пива и вытираю губы ладонью. Подаюсь вперед, Патрик тоже наклоняется ко мне через стол.
-Я так попал…с Биллом…это просто западня…тупик…
-Что такое? Он еще живет у тебя? – он принимает серьезное выражение лица.
-Да…но вот именно, что еще…
-Проблемы какие-то? Вроде же все ровно было?
Было. Неделю от силы. После этого я ему ничего не рассказывал про то, что у нас с Биллом творится.
-Я в него влюбился по ходу…понимаешь…не знаю, как так вышло…прикипел и все…
-А он?
-Вот в том-то и дело…он такой…ненормальный…и я с ним становлюсь таким…у меня, кажется, крыша скоро поедет…
-Давай, рассказывай, - уверенно говорит Пат и приготавливается слушать.
Вот за что я его особенно ценю, так это за то, что он всегда готов меня выслушать и даже если помочь ничем не может, хотя бы поддержать морально. Иногда так необходимо просто кому-то выговориться, вытряхнуть свой внутренний «мыслесборник», поделиться тем, что гложет. И Пат в этом смысле идеальный слушатель. Таких еще поискать.
Я рассказываю ему все, как на духу. Выпускаю всех своих тараканов. Раскрываю все карты. Выворачиваю душу наизнанку. Больше мне не перед кем это делать. Больше никому нет дела до моих переживаний. А особенно их объекту.
Потом становится ощутимо легче, даже в голове проясняется. И ком от горла отъезжает, падает куда-то в глубину пищевода. Только сердце все равно будто жгутом перетянуто. Ноет.
Патрик пораженно качает головой. Он с таким тоже раньше не сталкивался.
-Да уж…попахивает клиникой, - заключает он. – Ты не в курсе, он на учете-то не состоит нигде?
-Не в курсе. Но чую я скоро встану, - обреченно вздыхаю.
-Слушай, ну я не знаю…ты ведь понимаешь, что с таким нормальных отношений не выйдет в любом случае? Ты говоришь, что даже с тем парнем у него так было… Ну если он такой человек…по сути…ты же его не переделаешь…
-Я понимаю…но, блин, когда представляю, что его больше не будет в моей квартире…что я его не увижу никогда…мне кажется, я волком выть буду, - признаюсь я.
Патрик отодвигает в сторону свою полупустую кружку и деловито говорит:
-Ну у тебя два варианта: или самому таким же психом стать и играть с ним в эту войнушку периодически, либо из него нормального сделать, что, как мне видится, нереально. А кроме этого – только разбежаться поскорее. Что, уж извини, но я все же тебе рекомендую. Из эгоистических соображений отчасти. Не хочу тебя терять.
Я понуро опускаю голову. Он прав, конечно. Я себе могилу рою, живя так. И причем сам в нее лягу, а Билл будет живее всех живых. Оторвать его от себя я теперь только с кожей могу. Больно будет адски, это я уже отлично осознаю. Но и вот так существовать с ним, довольствуясь лишь физической близостью, больше похожей на часть «боевых действий» невозможно. Это саморазрушение.

Когда я прихожу домой, Билл сидит за компом и поедает чипсы из большого шуршащего пакета. Значит, клавиатура опять будет вся в картофельных осколках.
-Ты сегодня поздно. Я думал, совсем не придешь, - он первым идет на контакт.
-Встречался с другом. Тем, что тебе звезду накалывал.
-А, он симпотный, кстати. Как его там…Патрик, что ли?
-Да. Он женится скоро, - я снимаю свитер и кидаю его в кресло.
-На ком? – он хрустит чипсами и пялится в монитор. У него там открыт сайт с видеоиграми.
-На девушке, на ком еще.
-А…так он натурал…жаль…
-А что, если бы был геем? – интересуюсь я.
-Я бы к нему переехал. Он ведь моложе тебя?
-Да, на четыре года. Только ты ему даже с миллионом евро в придачу не нужен.
Он не отвечает на это, видимо, увлекается чем-то в компьютере. Я включаю телевизор, прощелкиваю все каналы, не задерживаясь ни на одном, и выключаю. Не хочу ничего смотреть сейчас.
-Я тут прикольную игру нашел. У тебя джойстик есть?
-Нет, - со вздохом отвечаю я, подбирая с пола раскрытый журнал.
-Хреново.
Я встаю позади стула, на котором он сидит, наклонившись к монитору. Узкая футболка обтягивает его спину, так что отчетливо прорисовываются каждый позвонок и полоски ребер. Я вспоминаю это тактильное ощущение, когда они под моими ладонями, вздымаются там, под его гладкой кожей. Когда он дышит в одном ритме со мной, когда позволяет мне управлять своим дыханием. Вытягиваю вперед руку и провожу кончиками пальцев вдоль его позвоночника. Билл оборачивается, смеряет недоуменно-вопросительным взглядом. На меня что-то находит, я нагибаюсь и обнимаю его обеими руками, обхватив за плечи.
-Дэвид… - с упреком говорит он.
-Что мне сделать для тебя? Билл…скажи… Чего ты хочешь? - шепчу я ему в затылок.
-Предлагаешь мне свою помощь?
-Тебе плохо, я знаю…и мне тоже…нужно что-то делать…так жить нельзя… - мне больно это говорить, но самообман тоже не самое приятное ощущение.
-Ты хочешь, чтобы мне было хорошо? – уточняет он, поворачивая голову и пытаясь взглянуть на меня.
-Конечно, хочу…я же…я желаю тебе только хорошего…
Обхожу стул и присаживаюсь перед Биллом на корточки, зажимаю его сложенные ладонями друг к другу кисти в своих. Он смотрит на меня сосредоточенно, словно обдумывает что-то важное.
-Я знаю, что ты меня любишь, - уверенно произносит он, не отводя глаз.
Я роняю голову на наши руки, утыкаюсь в них лбом. У меня такое чувство, будто меня уличили в преступлении. И отрицать свою вину уже нет смысла. Поздно отпираться, все улики против меня.
-Я слышал, как ты говорил это тогда, в машине…
-Да…это правда… - глухо говорю я, не меняя своего положения.
От его рук пахнет сырным ароматизатором, которым, видимо, приправлены чипсы. Они очень теплые и мягкие. Кожа не грубая, нежная, как у ребенка. Он ухаживает за ними получше некоторых девушек. И он сам лучше многих. Но он не для меня. Я знаю, знаю…с самого начала знал ведь. Нельзя было позволять себе так влюбляться. Он же не виноват, что со мной это случилось, ему это точно не было нужно. Я сам угодил в эту случайно попавшуюся мне на пути ловушку. Билл меня не ловил.
-И ты все для меня сделаешь? – через паузу спрашивает он.
Я поднимаю голову и киваю.
-Если тебе от этого будет лучше.
Билл поднимается, отнимая у меня свои руки. Засовывает их в карманы джинсов, делает несколько медленных шагов по комнате. Я так и сижу на корточках у стула, опустив ладони теперь уже на чуть подогретое им сидение. Его голос режет пространство между нами, как острый кинжал стальной лист.
-Я хочу, чтобы Том снова был со мной. Я не могу без него, он мне нужен. Помоги мне его вернуть.
У меня перед глазами разверзается бездна. Черная, зияющая пустота, уходящая далеко вниз. Так, наверное, убивают словами. Стреляют в упор. В самое сердце. Хладнокровно и безжалостно. Но я сам вложил оружие ему в руки только что. Я побоялся стать самоубийцей, а ему не жаль прикончить меня вместе с этой моей неудавшейся любовью. И сейчас я уже практически живой труп.

Ночь безмолвна, словно ей нечего сказать. А я бы послушал, каково ей существовать в вечной темноте. Мне вот очень тяжело даже эти часы до рассвета пережить. Спать я не могу, а явь для меня теперь кошмарна в своей безысходности. Я гибну, спасая его. Но это лучше, чем если мы погибнем оба.
Билл любит Тома. Он так сказал. В этом парне он видит свое счастье. Что ж, у него есть еще шанс, в отличие от меня. И если он думает, что я могу помочь, я готов. Разве не в том предназначение любви, чтобы делать человека, к которому она обращена, счастливым? Но что если ты не можешь дать ему это счастье лично? Остается только отдать его в руки тому, кто на это способен. Непробиваемым эгоизмом я никогда не страдал. Мне уже все равно лучше не будет, уйдет он сам или я его «провожу». Зато, если все получится, как он надеется, я хотя бы буду знать, что у него все хорошо. Правда, его «хорошо» весьма специфическое, но не мне судить чужие отношения. Каждому свое.

-У меня волосы хорошо лежат? – суетливо трогая уложенные пряди, спрашивает Билл, когда мы выходим из машины.
Я отвечаю положительным кивком. На улице потрясающе тепло для одиннадцати вечера. Сегодня был первый день лета. А эта ночь обещает быть последней для нас. После нее не будет уже ничего. В любом случае. Это ночь расставания. Он держит меня за руку, тянет ко входу в клуб. Наверное, так себя чувствует человек, которого ведут на казнь…
Внутри душно и тесно. Сотни вспотевших тел двигаются под гремящую со всех сторон музыку, я уже давно не посещал подобные заведения. Их группа через час будет выступать здесь, и я наконец-то услышу, как Билл поет. Такой вот подарок мне на прощание.
Он останавливается возле обвитой светящимися проводами колонны и набирает кому-то. Орет в трубку, пытаясь перекричать надрывающиеся усилители:
-Вы где? Я уже приехал!
Слушает, что ему говорят, и отсоединяется. Снова берет меня за руку.
-Пошли.
И я иду за ним, впитывая мягкость его ладони своей. Его волосы окрашиваются то в синий, то в розовый, то в салатовый оттенки. Я не смотрю по сторонам, в моем поле зрения только он. Так странно, рука в руке, а не вместе. Фикция.
Он проводит меня за сцену. Там, в конце широкого коридора у приоткрытого окна стоят двое парней, курят.
-А где Том? – спрашивает их Билл, подходя ближе и выпуская мою кисть.
Длинноволосый коренастый парень бросает на меня быстрый взгляд и отвечает:
-Он еще не приехал.
Второй, насупленный, в серой бейсболке, продолжает:
-Он звонил минут пять назад, сказал, что уже едет.
-Понятно, - Билл перевешивает сумку на другое плечо. – Где наша гримерка?
-Вторая дверь слева.
Билл направляется туда. Я остаюсь стоять в коридоре. Он открывает дверь и оборачивается.
-Ну чего ты стоишь, идем!
Парни молча переглядываются и невозмутимо продолжают дымить. Я захожу в придерживаемую Биллом тяжелую железную дверь.
-Дерьмово здесь, но пофиг, - оглядывает он небольшое помещение.
-Это твои коллеги?
-Ага. Георг и Густав, - Билл кидает сумку на диван и усаживается на стул перед зеркалом.
-Мог хотя бы нас представить.
-Зачем? – он вглядывается в свое отражение и проводит пальцами под глазами.
Я поджимаю губы. Действительно, зачем теперь?
-Сделай одолжение, будь поживее, когда он придет, ок?
Замечательное пожелание. Что он хочет от меня, практически уже заживо погребенного? Чтобы я излучал позитивную энергию и демонстрировал, как я доволен жизнью? Я тяжело опускаюсь на диван. Наверное, стоило взять чего-нибудь выпить там, в баре. Могло бы помочь.
Билл подходит и начинает доставать из своей сумки украшения и косметику.
-Ты должен вести себя уверенно, быть таким…знаешь…сильным… Сделай вид, что ты меня хочешь.
У меня непроизвольно вырывается горький смешок. Сделать вид. Он что, шутит?
-А ты тоже собираешься «меня хотеть»? – с тоскливой иронией интересуюсь я.
-Само собой. Иначе, какой смысл?
-И как далеко ты планируешь зайти?
-Не надейся, трахаться с тобой у него на глазах я не собираюсь, - он круто разворачивается на каблуках и возвращается к зеркалу.
-Билл, а ты понимаешь, что спровоцировать ревность - не всегда лучший способ напомнить человеку о его чувствах? Можно вызвать совсем другую реакцию…
-Ты не знаешь Тома.
Да, не знаю. Я и его, Билла, не знаю. И даже о себе самом я не владею полной и исчерпывающей информацией. Зачем я здесь? Во имя чего все это? Но отступать уже поздно, да и не изменить этим ничего. А может, я просто хочу выпустить все это из себя, изжить. Это как вены себе вскрыть. Сначала острая боль, потом притупленная, а потом…потом уже все равно…

Предыдущая часть
Окончание