Однажды ты проснешься и поймешь, что все в твоей жизни до этого самого дня было неправильно. Чудовищно неправильно. Бессмысленно, бесцветно, пусто... И ты захочешь сбежать из своей собственной жизни. Сорваться и сбежать! Бежать куда глаза глядят! Прочь. Прочь. Прочь... Только бы не видеть ничего этого больше. Себя-прежнего не видеть! Никогда... И ты побежишь, бросив все. Бросив то, что было для тебя дорого и важно. И на миг почувствуешь облегчение. Облегчение, которое дает только... смерть. Убить свою жизнь, чтобы остаться в живых. Ты сделаешь это. Обязательно сделаешь! А потом опомнишься... Но дороги назад уже не будет.

Вы никогда не задумывались над тем, поче­му, когда человек получает то, чего он страстно желал, он не испытывает настоящей радости. Разве только на какое-то короткое мгновение - «Ура!», и дальше - пустота. Ответ прост: душа тут же напоминает ему: удовольствие, удовлет­ворение - это совсем не то, что ты хочешь на самом деле. Главное, по-настоящему ценное, ис­тинное - это Красота.

Но где в нашем мире найдешь Красоту? Ведь истинная Красота - это вовсе не красота ху­дожественных творений и даже не красота при­роды. Подлинная Красота лежит за гранью ви­димого, она как обратная сторона существую­щего, она всегда внутри. Как ни поверни, она всегда будет там, с той стороны, по ту сторону.

Как увидеть эту Красоту? Как ее понять? Как, наконец, жить, понимая, что она тебе необ­ходима, но при этом ты не знаешь, какова она на самом деле? Нельзя искать то, о чем у тебя нет ни малейшего представления, лишь некий оста­точный след от напрочь забытого сновидения. Что-то было... Но что?! Мы ищем не просто кош­ку в темной комнате, мы ищем то, чего в этой комнате нет и, в принципе, не может быть. Но мы ищем, потому что это искомое - мы сами...

В нас есть интуитивное ощущение Красоты, данное нам Свыше, данное нам еще прежде рождения. Красоты иной, необъяснимой. А есть этот мир и мы, не понимающие, что ищем ту Красоту, которой здесь просто не может быть, которая есть в нас, но в которую мы не верим, потому что не понимаем. И этот поиск, заранее обреченный на неудачу, - наша жизнь. А по­тому всегда есть выбор: или прекратить бес­плодные поиски, чтобы не страдать и не мучить­ся, или все-таки продолжать, понимая, что эта затея обречена на неудачу.

Так в нас возникает желание убить свою ду­шу. Это решение... Безумное, но при этом пре­дельно логичное: если нечто нельзя найти, надо отказаться от поисков, если что-то мешает от­казаться от этих поисков, надо устранить то, что этого поиска требует. И люди отказывают­ся. Конечно, большинство - не потому, что много об этом думали и приняли такое решение со­знательно, взвесили все «за» и «против», а за­тем решили. Нет, они отказываются от своей души «по умолчанию». Как? Очень просто: уби­вают время.

Для того чтобы думать о том, что важно, для того чтобы совершать внутреннюю работу, нуж­но время. Много времени... И не урывками, а в его длительности, непрерывности. Почему мо­нахи уходят в свои отдаленные скиты, поднима­ются на недоступные горы? Зачем?.. Просто для целей физического оздоровления? Нет, они ухо­дят, чтобы иметь возможность сосредоточить­ся на своем внутреннем поиске, на этой рабо­те. Уходят от мира, чтобы обрести Мир.
Внутренняя сосредоточенность, духовная кон­центрация - все это требует колоссального, про­тяженного времени. А если его нет, то этот внут­ренний поиск становится невозможным. И воп­рос снимается. У человека в современном мире нет времени даже задуматься о том, что у него нет времени. Он постоянно занят. Он никогда не находится в тишине (разве что когда спит). Он почти не бывает один. Он - гончая, кото­рая сама превратилась в загнанного зверя.

Поэтому, если у человека возникает потреб­ность освободить себя от бессмысленных поис­ков смысла жизни, то эта проблема решается элементарно. Все, действительно, необыкновен­но просто: ты занимаешь каждую минуту свое­го времени чем-нибудь. И неважно, чем имен­но: работой или учебой, встречами или разгово­рами по телефону, непосредственным общением или жизнью в Сети. А есть еще телевизор, му­зыка, кино, журналы - тысячи вариантов сур­рогатного общения. Не надо питать иллюзий: нам может казаться, что во всем этом есть ка­кой-то смысл, но это только так кажется.

И неважно, чем ты убьешь время. Важно, на что ты его потратишь - на себя или на то, что вокруг? На то, что вокруг, время тратить куда легче. Если мы смотрим «медленный» фильм, нам становится скучно. Почему? Потому что мы привыкли к смене «картинок». Во внешнем мире картинки меняются постоянно, с бешеной ско­ростью. А внутри, в нашей душе, картинки не меняются вовсе. Их там просто нет. Там про­странство, по которому нужно идти и идти, даже если ты не рассчитываешь ни на какой резуль­тат. Просто идти, потому что так надо...
Мы создали время гигантских скоростей, что­бы не дать своей душе опомниться. Мы создали время, в котором остались одни эмоции, но боль­ше нет души. Люди встречаются и расстаются, ссорятся и мирятся, сходятся и расходятся - везде есть эмоции. Но есть ли проникновение в суть? Есть ли духовная встреча друг с другом? Нет, в лучшем случае - симпатия, доброжела­тельное и заинтересованное отношение. И все. А дальше одиночество, к которому, кажется, мы все уже стали привыкать. Вокруг нас люди, но, на самом деле, мы совершенно одиноки...
Это элементарное правило: отказываясь от се­бя, человек отказывается от тех, кто рядом. А мы отказываемся от себя - это правда, в которой нужно себе признаться. Мы отказываемся от себя в пользу удовлетворения своих нужд и по­требностей. И тут дело вовсе не в одной толь­ко физиологии. Есть еще потребность в инфор­мации, в новых переживаниях, в новых людях, в новых идеях, делах и так далее. Это тоже по­требность тела. Душа же нуждается не в новом, она нуждается в настоящем. А настоящее ни­когда не открывается сразу и всегда дается с тру­дом и болью.

Душа - в сущности, пустая безделушка. От нее нет никакой пользы, одни накладные расхо­ды... А еще ей нужно много неспешного време­ни, которого никогда нет. Ведь даже если мы ни­чем не заняты, мы думаем не о том, что внут­ри, а о том, чем бы нам хотелось или нужно было заняться. Душа принадлежит вечности, тогда как наши занятия - проходящему миру.

Внутри - истина души, кото­рая переживает и мучается, как всякая расту­щая или... разрушающаяся душа. Душа не мо­жет умереть, но она может или идти бесконеч­но вверх, или идти бесконечно вниз. Это и есть Ад и Рай.

Ошибаются те, кто думает, что Ад и Рай ждут нас после смерти; они с нами в каждый момент этой жизни, только по ту ее сторону, с изнанки.

Душа не знает ни пространства, ни времени. А по­тому она не рождается и не умирает. Она лишь уходит из своего дома и возвращается в свой дом. И ее дом - не мир, который мы знаем, и не человеческое тело, в котором она оказывается, покинув свою обитель. Ее мир - Красота.

Это трудно объяснить и невозможно понять, этого даже нельзя себе представить... Как это выскажешь? Ду­ша - частица мира Красоты. Мира Ангелов - «боль­ших» душ, что приходили в наш мир уже тысячи раз. Приходили наравне со всеми и прошли те же испытания, что даются каждому, но не всем оказываются по силам. Ангелы - это не те, кто правят миром, Ангелы - это те, кто его знают.

Покидая мир Красоты, душа страдает. В нашем мире ей не хватает той прежней, истинной Красоты, что была ее счастьем. И она начинает поиск. Она ищет то, что потеряла. Она ищет в нашем мире Красоту. Но он обманчив: здесь ей даны органы чувств, а истинная Кра­сота внутри - ее не увидеть и не пощупать. Как узнать то, что стоит за фасадом, если тебя не пускают внутрь?..

И души обманываются. Летят на красоту, которую видят, и теряют Красоту, что принесли с собой...

Душа целостна, не разделена на части. В ней нет противоречий и внутренней борьбы. Но, оказавшись в теле человека, она находится в напряженном поле про­тивоположных сил. Ее движения - движения заря­женной частицы между «плюсом» и «минусом», между тем, что можно назвать «страстями», и тем, что мы обыч­но называем «добром».

Наши представления о «добре» и «благе» - это вовсе не истины Света. Наши представления о «добре» и «благе» - это алгоритм, который выработало чело­вечество, желая обезопасить самого себя от собственных страстей. Наши страсти - плоть от плоти - часть этого мира. Светлые или темные - не имеет значения, их цель всегда - господство. Гнев, страх, любовь - все они жаждут власти...

Душа жаждет «власти» и стремится к «добру». И то и другое - иллюзии. Но она не знает об этом. Когда ее пожирает страсть, душа оправдывает страсть. Когда страсть съедает саму себя, душа устремляется к «добру». Эти силы играют с ней, как целая стая кошек с маленькой беззащитной мышкой. Впрочем, душе кажется, что она совершает внутренний труд и растет.

Странствия души - путешествие по лабиринту без выхода. Но душе кажется, что выход есть. Нужно время, чтобы она поняла, сколь бесплодны ее поиски...
Иногда душе кажется, что это совсем несложно - выпрыгнуть из лабиринта, в котором ее удерживают «страсти» и «благо». Нужно просто принять решение, и дело сделано. И душа не понимает, не может понять, что этот лабиринт - ее участь в нашем мире. Что из него нельзя выпрыгнуть, что от него нельзя отречься, нельзя сделать вид, будто его не существует и он не имеет значения. Он есть, и это Судьба.

Попытки закрыть глаза на реальность, создать ил­люзорный мир - одно из тысяч сладостных искушений души. Она рисует себе сказочный замок, она рисует себе мир, в котором все просто, все правильно, все кра­сиво. Душа рисует свой замок по воспоминаниям, по следам воспоминаний о том мире, где царствует Красота. И лишь одна проблема - он, этот ее нарисованный замок, не настоящий.

На самом деле душа остается все в той же игре, которую ведут ее «страсти» с представлениями о «благе». Найденный выход - просто новая конфигурация преж­них сил, ничего больше. Жизнь души в теле - заклю­чение в одиночной камере. А выход, который она то и дело «находит», - это лишь плод ее болезненного во­ображения, ее галлюцинации.

Там, где нет собеседников, душа разговаривает с собственными фантомами. И испытывает ужас, когда, вдруг, осознает собственное одиночество.


Когда тебе больно, ты чувствуешь себя слабым. Когда тебе очень больно, ты чувствуешь злобу. Когда тебя раздирает от боли, тебе уже все - все равно. Совсем, Хочется просто тепла и заботы. Любой заботы. от кого угодно. Хоть от кого-нибудь... Хочется почувствовать, что хоть для кого-то ты ценен. Хоть чуть-чуть... Хоть самую малость. Хочется просто чувствовать. Эмоциональная смерть - это когда ты очень хочешь, но больше не можешь… любить, В принципе на можешь, сохраняя желание. Огромное, пожирающее тебя.... желание.


Когда душа испытывает боль, ее ощущение жизни притупляется. Она словно дезориентируется, теряет свое место в пространстве. Пол меняется у нее местами с потолком. И где потолок, где пол - она теперь уже не знает. Если раньше душа могла отличить «хорошее» от «дурного», то теперь она абсолютно растеряна - «хо­рошо» и «дурно» превращаются для нее в пустой звук.

От боли, от невыносимой тягостности своего стра­дания, душа - как оглушенная рыба. Она не знает, что ей надлежит делать, а чего, напротив, ей делать не стоит ни в коем случае. Она растеряна. Ее словно несет ог­ромным, безудержным течением. Часто именно в такие моменты человек с «оглушенной» душой совершает все свои самые ужасные глупости, страшные и непрости­тельные ошибки.

Но все же в этом - таком странном, таком тяго­стном, таком даже в чем-то болезненном состоянии - есть нечто очень и очень важное для души человека. Когда теряются, размываются грани реальности, когда нивелируются и исчезают условности, душа впервые видит этот мир как бы со стороны. Она отделяется, словно левитирует. Она осознает, что она и мир - это не одно и то же.

Это лишь первый шаг - все начинается с бес­конечности одиночества.

Душа как птенец. Приходя в этот мир, она смотрит на него из родительского гнезда. Она может петь и ве­селиться, беззаботно глядеть вокруг, наслаждаясь пре­красными видами. Наивность ребенка - это счастье души. Но проходит время, человек становится старше, и наступает момент, когда кто-то выталкивает его душу из «гнезда». Но речь не идет о родительском доме, речь идет о том доме, что вырос внутри самого человека.

Этот внутренний дом человека, этот внутренний уклад его жизни - его картина мира, его представления о мире, его представления о самом себе. Это его мечты, надежды, желания. И этот дом рушится. Оказывается, что жизнь другая. В ней никому нет дела ни до твоих надежд, ни до твоих желаний. Никому. В ней и до тебя-то никому нет никакого дела, потому как каждый занят только своими надеждами и желаниями. Каждый занят только собой.

И разверзается бездна, и душу охватывает ужас. Чтобы ты смог взлететь, ты должен начать падать. Ты должен увидеть дно своей жизни, чтобы внутри тебя родилась потребность взмыть вверх. И потому душа, сама того не понимая, ищет то самое дно, ту крайнюю степень падения, без которой ее истинный, исполненный силы полет невозможен. Она бросается вниз, она готова разбиться и погибнуть... Это мнимое стремление к смер­ти на самом деле - стремление к истинной жизни. Но если бы она это знала, она бы не бросилась вниз...
Душа свободна от условностей, но пока она не знает об этом, она следует «правилам». Стоит, однако, чело­веку понять, что мир - это одна большая иллюзия, как его душа получает искомую свободу. Именно в этом цель и смысл того кризиса, который переживает душа, «с мя­сом» вырезающая себя из той внешней среды, которую она долгое время считала для себя единственно возмож­ной и правильной.

Когда границы рушатся, когда условность устроения мира начинает восприниматься человеком именно как условность, его душа уподобляется всаднику, у которого понесла лошадь. Душа, действительно, несется во весь опор, не разбирая дороги, не слушаясь своего седока. Это состояние, по сути, ужасное, ведь человек теряет всякий контроль над собой, но в какой-то момент это безумие начинает приносить ему неизъяснимое удовольствие...

Принимая решение «умереть», он перестает цепляться за жизнь. Он складывает крылья и наслаждается сво­бодным падением. Душа получает новый опыт - жизни одним днем. Ей кажется, что это - мгновение «сейчас» - и есть жизнь. Все теперь становится таким простым и понятным... Все, о чем только можно подумать, откры­вается ей в своей непредвзятости, в своей невинности.

Удовольствие от утраты контроля. Удовольствие от жизни, в которой нет ни вчера, ни завтра, а только се­годня. Удовольствие от снятия усилий.

Словно завтра не наступит никогда... А оно насту­пит.
В момент своего падения душа словно превраща­ется в камень и бьет каждого, кто оказался у нее на пу­ти. Она - как слепое орудие Рока. Злого, беспощад­ного и беспринципного Рока. Все и вся перестает иметь для нее какое-либо значение. Ей настолько больно, что она способна лишь обороняться. И обороняется от все­го, от всех - от врагов, друзей, ветряных мельниц...

Когда ты испытываешь предельную боль, ты пере­стаешь думать о том, что кому-то тоже может быть боль­но. Напротив, тебе, вдруг, начинает хотеться, чтобы все так страдали и мучились, как ты. Ты желаешь им зла. Впрочем, ты хорошо понимаешь и другое: никто и ни­когда не поймет и не поднимется до твоей боли. Никто и никогда. И от осознания этой мысли становится еще больнее. Ты один на один с бесконечностью страдания.

Это предельная точка эгоизма: когда душа, рас­терявшая прежнюю память о Красоте, утратив прежние знания о «благе», становится жестокой. Может ли душа творить зло? Может ли она разрушать Красоту? К со­жалению, да. Может. Неслучайно, Инь в философии Дао, достигая предела, превращается в Ян, и наоборот. Все, что достигает предела, становится своей собствен­ной противоположностью.

Ангел превращается в Демона...

Если ты думаешь, что жизнь - это задачка, которую нужно решить, жизнь кажется тебе сложной. В тот момент, когда ты понимаешь, что у задачки под названием «жизнь» нет решения, тебя охватывает отчаяние. Казалось бы, самое время отказаться от мысли, что перед тобой уравнение... о ведь это бы означало проигрыш! И, не желая проигрывать, ты начинаешь сводить счеты с собственной жизнью. Ты словно вызываешь ее на дуэль. Если не. выиграть, то, по крайней мере, есть шанс не проиграть, погибнуть вместе с врагом... Ты стреляешь в себя, чтобы убить ее. Безумное решение, которое кажется разуму в этот страшный миг единственно верным...

Прежде душа принадлежала миру, где правила аб­солютная Красота. И теперь душа никак не может по­верить в то, что она могла достигнуть конца падения. Она не верит, что этот конец вообще существует, может быть. Она не способна представить себе, что есть та финальная точка, за которой нет ничего. Даже упав, разбившись в кровь, она продолжает жить, она про­должает искать выход.

Само предположение кажется душе кощунственным, но что она может сказать своему разуму? Что она может сказать своему изнывающему от муки телу? Что она мо­жет им сказать?.. А те, в свою очередь, не молчат. И разум, и тело в один голос утверждают: «Все кончено! Это конец!» Душа остается один на один со своей верой. Один на один... И что-то в ней надламывается.

Когда «все хорошо», душа мешает нашему сытому, глупому, бессмысленному, самодовольному счастью. Ей неспокойно, ей нужен полет. Когда же «все плохо», ког­да мы лишаемся всякой надежды, она мешает нам иначе. Она мешает нам умереть... Но разве ее нельзя обмануть?
Потерянная душа ищет знаки. Она ищет послания из того - своего мира. Если она права, если ее воспо­минания о мире, где правит Красота, не галлюцинация, не фантазия, а правда, то этот мир должен быть и здесь, где-то рядом. И он должен говорить с ней - с душой. Он должен подсказывать ей - как быть, что делать, куда податься, где искать помощи и защиты.

Душа ищет знаки и не замечает, что с ней разгова­ривают. А с ней разговаривают... Всегда. Душа не одна в этом мире. В этом мире тысячи, миллионы, миллиар­ды других душ. И среди них есть те, что пришли сюда не только затем, чтобы проходить свои испытания, но и затем, чтобы помогать другим проходить их испытания. Они приходят, чтобы говорить...

Но нужно уметь слышать. Нужно уметь слушать. Нужно быть чувствительным. Нужно быть чутким. Когда один человек говорит с другим человеком, они обме­ниваются информацией. На более тонком уровне в ту же секунду разговаривают их души. Они воркуют, как голуби - вы не можете понять смысл, но вы знаете, что он есть. Но мы слушаем умом, а не сердцем. Ум же человека всегда эгоистичен, он все подвергает сомнению, сопротивляется.

Люди отталкиваются друг от друга, хотя их души так и не успели рассказать друг другу о главном. И часто именно те люди, которых мы отталкиваем с особой силой, говорят с нами о том, что услышать для нас важнее всего...

Самое важное решение в твоей жизни приходит спонтанно, словно ниспосланное свыше. Ты мечешься между вариантами выбора, думая, что набор этих выборов ограничен и известен, а потому у тебя просто нет другой альтернативы - или так, или иначе. Но именно в этом ошибка. Альтернатива есть всегда, поскольку мир не знает границ.

Постоянно расширяясь, как гигантский мыльный пузырь, Вселенная играет с тобой, предлагая тебе новые и новые варианты. И как только ты решишь, что нашел правильное решение, ты попадаешь в ловушку. Твое «единственно правильное» решение - один большой подвох. Ведь общий принцип продолжает действовать - альтернатива есть всегда. Особенно если тебе кажется, что ее нет...

У души есть великое желание прибежища. Места, где бы она могла скоротать дни своей земной жизни. Дни до того светлого мига, когда, наконец, созрев, по­добно сладкому фруктовому плоду, она будет готова вернуться обратно - к себе, на родину духа, в мир, где правит абсолютная Красота. Это желание в ней так сильно, так истово, что она готова идти на любые ухищрения, только бы это бегство ей удалось. И как бы там ни было, этим способом бег­ства для нее всегда оказывается завет, который она устанавливает с Богом. Неважно, о чем она с Ним до­говаривается. Важен сам факт этого завета.
Она может взять на себя обет воздержанности перед Господом, может отказаться ради Него от любых своих страстей. Она может посвятить Ему свой труд и стать Его миссионером. Она может, наконец, посвятить Ему свой талант - писательский или художественный. Не­важно как, но она договаривается с Богом, отдает Ему себя раньше, нежели Он сам забирает ее душу.

Этот завет, устанавливаемый человеком с Богом, при­водит его душу в состояние экстатического восторга. Он радостен. Мир кажется ему исполненным светом... Есть только одна проблема. Бог забирает душу человека не тогда, когда человек просит об этом, а тогда, когда сам сочтет это нужным. А планы Господа неисповедимы...

Душа любит, когда кто-то рассказывает о ней. Если рассказ более-менее точен, она начинает вспоминать себя-прежнюю, себя в той, другой жизни, себя из мира Красоты, где она когда-то была счастлива. В этот мо­мент ей начинает казаться, что все будет хорошо, что все несчастья, которые выпадают на ее долю, - это просто мелочи жизни, которые скоро забудутся и по­кажутся ей смешными. Она очень любит слушать, когда ей рассказывают о ней... Но подобный рассказ - не праздное развлечение. Хочет душа этого или нет, он налагает на нее тяжкое бремя ответственности. Незнание - это счастливое состояние, кто бы что об этом ни говорил. Незнание, блаженное неведение - это свобода, поскольку нельзя совершить ошибку, если ты не знаешь о том, что пра­вильно, а что нет. Когда же ты узнаешь, что есть и правильное, и неправильное, то оказываешься перед выбором: как поступить? А чтобы поступить правильно, тебе необходимы критерии. Но где их взять?..

Когда душа слушает рассказы о себе, она радуется, веселится, становится легкой, невесомой от счастья и взлетает. Она не понимает, что когда кто-то расска­зывает ей об этом, то делает это с какой-то целью - хочет что-то подсказать, на что-то указать, о чем-то предупредить. Но душа не понимает. Она радуется и веселится, а потому гром всегда гремит для нее среди ясного неба...

Испытания, которым подвергается душа, когда на­ступает ее время, мучительны. Этого нельзя представить, к этому нельзя приготовиться. Если душа встала на путь своего внутреннего перерождения, ей предстоят поистине адские муки... «И Ад следовал за ним...»

Это иллюзия, что можно взять и выпрыгнуть из своей телесной оболочки, покончить со всем старым, прошлым и начать новое, иное. Это миф. Это только иллюзия. Прежнюю жизнь из перерождающейся души вырывают с мясом, с кровью, тянут за жилы.

И здесь не помогут ни медитация, ни упражнения, ни молитвы. Здесь не пройти проторенной дорогой. Здесь вообще нет никакого обходного пути. Страдание - от края до края. Страдание, льющееся через край. Стра­дание, которое должно, просто обязано казаться бес­предельным и неизбывным.

А иначе... Иначе неправда, игра в поддавки. Если же игра, поддавки, то все придется пройти заново, с самого начала, полный круг. Ни рождения, ни смерти без боли не бывает. А тут и рождение, и смерть. Все вместе, одно с другим, одно к другому.

Если ты решился перепрыгнуть через себя, при­готовься сломать себе шею!
Момент кризиса... Душа обнаруживает свое полное одиночество. Помещенная в оболочку тела, она лишена своей прежней связи не только с миром Красоты, но и с другими душами. Тело - одиночная камера. Вот почему человек часто с такой неистовой жаждой нуж­дается в физической близости с другим человеком. Слов­но он может прорваться сквозь свое тело, через другое тело и коснуться души...

Но, когда душа обнаруживает свое полное оди­ночество, она перестает верить в то, что у других людей вообще есть душа. В первый миг это «откровение» об­легчает ее страдания. Ведь если у других нет души, то о них можно просто не думать. Другие нужны нам толь­ко затем, чтобы через их душу ощущать собственную, чтобы дать своей душе жизнь. Если же у других нет души, то все проще.
Можно спрятаться", уйти внутрь себя, жить своим миром, организовать его так, как тебе того хочется, как тебе будет удобно. И ни о ком не думать! Какое сча­стье... Которое очень быстро оборачивается кошмаром. Это ведь только кажется, что думать о других людях, заботиться о них, переживать за них - это труд. На самом деле, другие люди в жизни человека - это един­ственная возможность обрести собственный внутренний смысл.

Когда ты слишком долго и слишком настойчиво просишь Бога о чем-то, Он дает тебе это... Есть, правда, одно маленькое, но существенное обстоятельство: то, о чем ты просишь, станет твоим только в тот момент, когда ты откажешься от намерения иметь это, когда угаснут твои последние надежды. Ты внутренне простишься, расстанешься, оплачешь и отпоешь свои надежды... Все, коней,. И то, что ты считал счастьем, будет стоять у твоего порога. И тогда ты узнаешь: то, о чем ты просил Бога, будет твоим вечным проклятием. Бог дает нам не то, что мы у него просим, а то, что Он считает для нас нужным. Но если ты настаиваешь и требуешь чего-то иного... Душа хочет любви. Только она не понимает, что такое любовь. В любви ей видится Красота, которой, на самом деле, в ней нет. Это Красота, которую в ткань любви вплетает душа. Красота, которую душа несет в себе как воспоминание о мире Красоты. Несет в себе, проецируя ее на любовь.

А потом наступает разочарование в любви...
Душа перестает любить любовь. Она любит уже толь­ко свое воспоминание о любви, но не любовь. И стано­вится черствой. Потому как не важно, есть в любви Красота или нет. Важно, что любовь - это непременное условие, позволяющее видеть ту Красоту, которая за­ключена в тебе как воспоминание о мире Красоты. И когда человек отказывается от любви, он падает. Он падает вниз.
Так что же такое любовь?.. Самая масштабная из иллюзий? Бесконечное страдание? Неизбежная ошибка жизни? Нет, любовь - это только матрица. Матрица, на которой может взрасти все то, что в сути своей пред­ставляет собой душа человека. Отказываясь от любви, она отказывается от себя.
Отказываясь от себя, душа отрекается от мира Красоты. Даже если ей кажется, что она отказывается от любви, чтобы освободить себя для Него.

Понимает ли душа, отлучившая себя в одиночество, что она постоянно разговаривает сама с собой? Даже то, что ей кажется разговором с другими людьми, - есть лишь части ее собственного монолога. Она не слы­шит других, потому что отказалась от них. Она отка­залась от них, защищая себя. И не понимая, что это никакая не защита, а самый настоящий приговор. Ее приговор. Приговор ей...
Замкнутая в самой себе, душа не видит и не по­нимает, что ее отношения с Богом - только иллюзия. Не она вступает с Ним в отношения, но Он находится в отношениях с ней. Всякие попытки души взять на себя роль ведущего в этих отношениях - это шаг к тому, чтобы уйти, нарушить связь. Ей кажется, что она идет «к», а она идет «от». Она пытается понять себя, вместо того чтобы быть собою.

Быть собой - это быть в Боге, быть его образом и подобием. Но как только начинается анализ, как толь­ко душа пытается «выделить» себя из пространства Духа, противопоставить себя ему и таким образом само­определиться, она перестает быть и Бог умирает... для нее. Человек может познавать себя как психическую машину, это даже необходимо. Но познание души - это табу.

Душа имеет жизнь вечную. А Вечное не понять временным. Никогда.
Душа боится отдать кому-либо это право... Боится отдать право познать себя. Она держит это право при себе. Словно скупой рыцарь, чахнет над этим богатст­вом. Познать себя она не может, ведь это против пра­вил, против сути ее отношений с Богом. Но дать познать себя другому... Ей страшно. Ей чудовищно страшно. Но что ее пугает?.. Почему?! Вдруг она плохая? - вот что пугает ее. Она го­ворит, что дело в угрозе, которую таят в себе другие. Что, мол, они воспользуются, обманут, предадут. Но это лишь ширма, лишь оправдание ее истинного страха. Она боится, что она плоха сама по себе и кто-то это увидит, узнает... Это ее истинный страх.

Но что такое этот страх, если не недоверие Богу? Она - Его образ и подобие, микромир в Его макро­мире. И когда она подозревает себя в том, что она дурна сама по себе, когда она сомневается в самой себе, это она говорит... о Нем! Недоверие Богу, высказанное от­казом от души собственной, - вот что такое вкушенный плод с Древа Познания. Чудовищный, жуткий, постыд­ный... Первородный грех.

Любовь - это не грех. Любовь - это искупление греха. Но лишь та любовь, когда ты видишь свою душу в любимых глазах...