[показать]
Автопортрет, на фоне «Покорение Сибири Ермаком».

Суриков родился в Красноярске в 1848 году. Долгие годы историки спорили, из какого же рода произошел знаменитый художник. Сам же Василий Иванович точно описал происхождение в ответ на неточности в статье о нем, вышедшей в период его жизни в Москве:

«Я прочел "Журнале для всех" статью обо мне. Я вообще не люблю писать, но тут заставляет меня необходимость исправить при жизни одну ошибку, которую я уже не раз замечал, когда заводили речь обо мне.
   Меня почему-то считают потомком ссыльных стрельцов. Хотя это и очень романтично, но правды нет. Я происхожу из казаков. Послужными списками моих предков, имеющимися у меня, я сведения о них довел до 1765 года. И потому лет 20 тому назад, когда где-то написали о моем стрелецком происхождении, я не мог этого опровергнуть. Но вот два года назад в "Журнале Министерства народного просвещения" появилась статья Оглоблина (май, 1901 г.) "Красноярский бунт 1695 г.". В ней я нашел, что казаки Илья и Петр Суриковы участвовали в бунте против воеводы, а Петр - даже и раньше в таких же бунтах. От этого Петра мы и ведем свой род. Они были старожилы красноярские времен царя Алексея Михайловича и, как все казаки того времени, были донцы, зашедшие с Ермаком в Сибирь. Об этом, когда я был мальчиком, говорили мне дед, отец и дядя мои. Но тогда я, конечно, не обращал на это внимания».

Среди предков Сурикова – казак нечеловеческой силы, атаман полка, о котором Енисейское казачество слагало легенды. В его честь назван остров на Енисее. Славу казачьего рода после Ивана Васильевича продлили правнуки – режиссеры Никита Михалков и Андрей Кончаловский.

Первые свои рисунки Суриков создал еще в губернском училище в Красноярске. Окончив училище, пошел в писцы при губернском управлении – жить было не на что, семье после смерти отца приходилось сдавать внаем половину дома. Так что о продолжении учебы приходилось лишь мечтать.

Однако судьба была милосердна – рисунки Вани Сурикова заметил губернатор края. Так в жизни художника начался период активного развития таланта, ибо друг губернатора, купец и золотопромышленник Петр Иванович Кузнецов оплатил учебу талантливого живописца в Академии художеств.

Так Суриков переехал в Петербург. Правда, поступил не сразу, а потому два года учился в местной рисовальной школе. Затем стал вольным слушателем, а после и учеником в Академии. Здесь было создано первое масштабное полотно - "Вид памятника Петру I на Сенатской площади".

[показать]

Преподавателем у Сурикова был известный художник и педагог Петр Чистяков, который также обучал Врубеля, Васнецова и Репина. Учеба принесла Сурикову несколько серебряных медалей и денежных премий, а еще – звание «классного художника первой степени».

Первая слава.
Уже через 2 года талантливого художника заметили не только учителя. Сурикову было поручено создание фресок в храме Христа Спасителя в Москве. Переезд в столицу был не самым приятным событием – художник слишком любил свою родину, а потому при любом удобном случае сбегал в Красноярск.
Здесь, в Москве, он женился и обзавелся двумя дочерьми, за пару лет создал «Утро стрелецкой казни». Вошел в общество передвижных художественных выставок.
Первые картины автора приобрел для своей галереи тот самый Павел Третьяков, коллекционер лучших произведений русской живописи. С помощью плат за картины Суриков наконец смог путешествовать с семьей по всей Европе, посетить выставки величайших художественных произведений, в том числе и Лувр.
Через пару лет Суриков заканчивает работу длиной в 5 лет над картиной «Боярыня Морозова», посвященной старообряднице и верховной дворцовой боярыне Феодосии Морозовой, которая была арестована за приверженность к «старой вере» и сослана в монастырь. Староверы до сих пор почитают ее как святую.

[показать]

После смерти жены художник бросает Москву и на два года уезжает в родной Красноярск, где создает «Взятие снежного городка» и «Покорение Сибири Ермаком».

[показать]

Боржомский период.
В поисках утешения и вдохновения для новых творений Суриков путешествует по Сибири, а затем Кавказу, где и знакомится с Боржоми.
В Боржоми он поселился на долгих два месяца, вдохновение не оставляло его ни на минуту – художник не могу скрыть своего восхищения удивительным сочетанием тепла и красивейшей природы. Только из холодной Сибири, он с удовольствием отогревается на курорте и пишет несколько этюдов. Какие именно – уточнить не удалось, но без картины с видами Боржоми не обошлось.

[показать]

В письмах к брату он упоминает:

Здравствуй, дорогой наш Саша!
   Мы путешествуем по Кавказу, завтра выезжаем по Военно-Грузинской дороге в Боржом, где думаем провести месяц, а то и два. Погода дождливая, но думаю, что на Кавказе будет и жара, чего я очень желаю - хоть немного погреться да просохнуть. Еще пишу тебе, что я картину "Снежный городок" продал в мае в Москве фон-Мекку1 за 10 тысяч. Деньги часть он мне отдал, а остальное в сентябре. Только ты покуда не говори никому, покуда я все деньги не получу. Благодарю господа за все. Будь здоров. Будем писать из Боржома. Целую тебя.

Твой Вася. Боржом. 17 июня 1899

Здравствуй, дорогой наш Саша!
   Мы теперь живем в Боржоме: Закавказская ж. д. Боржом, Церковный пер., д. No 98, Захария Даниэля. Это так называемый курорт, где лечатся водами, но мы, слава богу, здоровы все и живем потому, что местность уж больно красивая и не так жарко здесь.
   Проезжали по Военно-Грузинской дороге, и она оставляет впечатление, хотя я видел Швейцарию и Сибирь, так очень-то и не устрашает крутизнами. Вода здесь, что пьют из источника, на вкус вроде зельтерской и помогает от застоев и катаров желудка - у кого зарезец есть, так в месяц и следа не останется.
   Ну, будь здоров, целую тебя.

Твой Вася

Искусство и ничего кроме искусства.

По возвращении в Москву директор главного Московского училища живописи настоятельно предлагает Сурикову должность преподавателю, по ходатайству совета преподавателей училища и особенно художника Репина. Однако Суриков привычно отвечает отказом:

Многоуважаемый князь!
   Я получил Ваше извещение и благодарю за честь выбора, но согласиться не могу.
   Меня даже удивляет это избрание, так как, я думаю, многие художники знают, что я неоднократно уже отказывался от профессорства в Академии и считаю для себя, как художника, свободу выше всего.

Суриков слишком привык идти только своей дорогой и рисовать только так, как сам считает нужным, чтобы обучать своим личным взглядам юные дарования. Свобода в творчестве, свобода создавать только по зову собственного сердца и только то, что задевает «за живое» не позволяла довлеть авторитетом и навязывать стандарты, как того требовала традиционная шкода живописи.

И этот выбор свободного творчества в сочетании с доскональным соответствием переломным моментам в истории оказался верным. Уже при жизни его именуют самородком, оригиналом и почитают как великого. Даже последний государь всея Руси Николай Второй покупает у него картину «Переход Суворова через Альпы».

[показать]

Стремление Сурикова точно передать время, эпоху, строения и даже детали одежды и сейчас вызывает восхищение. Все работы художника напоминают скорее фотографии того времени, которое мы можем увидеть только через его картины. Словно фоторепортер прошлого, он выкапывал знаменательные исторические события, впечатляющие места и яркие образы, давая им новую жизнь на долгие века с помощью своих полотен.
Сейчас его именем назван Московский художественный институт. На родине установлен памятник, а на Марсе – даже отдельный кратер имени Сурикова.

А как по-вашему, верно ли подчиняться привычным устоям, созданным форматам обучения и преподавания, или все же идти своим путем и учиться у тех, кто творит не потому, что ищет славы?