Это цитата сообщения Оригинальное сообщение

Вербное воскресенье: Евангельский смысл и киевские традиции

Вербное воскресение у христиан - великий светлый праздник, в который отмечается торжественный вход Господень в Иерусалим на крестные страдания.

[показать]

Евангельское повествование

Эти события описаны в Евангелиях четырёх евангелистов. Именно в этот день Иисус вошёл в Иерусалим, как царь. По древнему еврейскому обычаю цари и победители въезжали в Иерусалим на конях или ослах, народ с пальмовыми ветвями в руках приветствовал их радостными криками торжества. Иисус во исполнение пророчества Ветхого Завета тоже торжественно въехал в святой город на осле.

У ворот Иерусалима в селении Виффагия Христос попросил своих учеников найти ему молодого ослика, сказав: "Пойдите в противолежащее селение; войдя в него, найдете молодого осла привязанного, на которого никто из людей никогда не садился; отвязав его, приведите; и, если кто спросит вас, зачем отвязываете, скажите ему так: он надобен Господу".
 

Народ же, томясь под римским игом, ждал Мессию как освободителя от захватчиков, люди верили, что раз Иисус показал себя чудотворцем, воскресившим Лазаря и накормившим 5 тысяч народа, то он и есть тот земной вождь, что поможет им освободиться от ига и приведёт к независимости. Поэтому встречали его с радостными криками: "Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядущий во имя Господне! Осанна вышних!" (Евангелие от Матвея)
Когда Иисус вошёл в город, всё вокруг пришло в движение, одни спрашивали, кто это.
Другие отвечали: "Сей есть Иисус, Пророк из Назарета Галилейского". (Евангелие от Матвея)
Однако иудейские первосвященники, в отличие от народа, были не рады приезду Христа. И сам Иисус знал об участи, которая готовилась ему, знал, что этот путь ведёт его к Кресту и Голгофе.

Среди тех, кто встречал Иисуса у Золотых ворот Иерусалима, были не только евреи, но и эллины, и другие чужеземцы. Так они говорили ученикам Христа: "Господин! Нам хочется видеть Иисуса". (Евангелие от Иоанна)
В воздухе витало предчувствие того, что вера эта не будет делать различий между народами и пойдёт по всему миру.
Христос в тот день так отвечал на вопросы жаждущих увидеть его: "Пришёл час прославиться Сыну Человеческому. Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плода". (Евангелие от Иоанна)
Он один в ликующем Иерусалиме знал о том, что будет скоро… Те, кто только что приветствовали его, закричали: "Распни его!".
В этот день по традиции освящаются ветки пальм, потому как встречали Христа именно с пальмовыми ветвями в руках. Но на Руси пальм нет, поэтому их заменили ветками вербы, которая первой распускается весной. И воскресенье назвали Вербным.

"Вербные" традиции в древней Руси

В старой Москве на Вербное воскресенье совершался торжественный въезд патриарха на Красную площадь на коне, наряженном под осла. Коня под узды чаще всего вёл сам царь. Шествие завершалось в Успенском соборе. Народу раздавались освящённые ветви вербы.

На Вербное воскресенье жители средневековой Москвы становились свидетелями необыкновенного “шествия на осляти”.

В этот день, после ранней обедни, из Успенского собора начинался крестный ход. В нем участвовали царь и патриарх, бояре, дворяне, приказные дьяки и чуть ли не все духовенство столицы. Процессия выходила через Спасские ворота Кремля на Красную площадь и останавливалась около Покровского собора. Царь и патриарх проходили внутрь храма в придел Входа Господня в Иерусалим. Патриарх облачался в архиерейские одежды и служил молебен. Царь одевал парадные одежды, крест, венец.

Тем временем Лобное место на площади устилали дорогими тканями, устанавливали на нем аналой с Евангелием и иконами. Всю площадь заполняли стрелецкие полки и толпы народа. Рядом с Лобным местом стоял один из главных участников праздника - “осляти” - конь, покрытый белой попоной. Тут же, на “санях” - богато убранной телеге, запряженной шестеркой лошадей, стояло цветущее  вербное дерево - символ праздника,  украшенное  цветами и плодами: яблоками, грушами, финиками, изюмом и орехами.

[показать]Спустя некоторое время царь и патриарх выходили из Покровского собора и поднимались на Лобное место. Патриарх подносил государю пальмовую ветвь и вербу. Раздавали вербу и духовенству, боярам, народу. Затем архидьякон читал текст из Евангелия, относящийся к происходящему событию. Дойдя до места, говорилось о том, что Христос посылал двух учеников за ослом, патриарх подавал знак, и двое священнослужителей  подводили к нему коня. Патриарх садился на него, а царь брал “осляти” под уздцы. Начиналось шествие.

Впереди процессии шли бояре, дворяне, приказные чины. За ними везли вербное дерево. Под ним на “санях” ехали патриаршие певчие - мальчишки лет двенадцати в белых одеждах, похожие на ангелов. Звонкими голосами они исполняли религиозные песнопения. В середине процессии верхом на “осляти”, которого царь вел под узцы, ехал патриарх. Впереди государя стольники несли скипетр, царскую вербу, свечу и полотенце. Патриарх налево и направо осенял народ крестом. Шествие замыкало духовенство.
Пётр Первый упразднил патриаршество. Вместе с царским указом канула в Лету и эта традиция.

До революции на Руси перед Вербным воскресением был вербный базар, где можно было купить всё необходимое для праздника. Для детей на вербном базаре продавались игрушки, сладости, молодёжь ждала развлечения, продавались там так же цветы и ветки вербы.

На Вербное Воскресенье ветки вербы окропляются святой водой и символизируют начало жизни. В старину их считали оберегами от болезней и непогод и хранили в течение всего года до следующего Вербного воскресенья

"Воскресенье за неделю до Пасхи называется Вербным, да и вся неделя — Вербной, — сообщал Олекса Воропай. — Посеянное в Вербную неделю, по народным поверьям, будет лыковатым, как верба. Даже буряк вырастет не сладким, а горьким". Именно поэтому в этот день киевляне, как, впрочем, и все иные благочестивые христиане, посевными работами не занимались. В Вербное воскресенье святили за много веков до нас, да и поныне святят вербу. С утра на воскресное богослужение в храм сходятся все — и стар и млад: "Грех не пойти в церковь, когда святят вербу". Когда кончится служба и священник окропит ветки святой водой, дети стараются поскорее найти и проглотить по нескольку "котиков" — "чтобы горло не болело". Был когда-то в Украине обычай носить свяченую вербу от церкви к церкви. Хозяева, возвращаясь из церкви со свяченой вербой, в дом не заходили, а сразу же сажали на огороде по нескольку веточек, "чтобы росла Богу на славу, а нам, людям, на пользу", а оставшуюся несли в дом, ставили под святыми образами и бережно сохраняли…

Того, кто проспал заутреню, били в тот день свяченой вербой, приговаривая:

"Не я б'ю — верба б'є,
За тиждень Великдень,
Недалечко червоне яєчко!".

В Бельгии и поныне в Вербное воскресенье крестьяне втыкают ветки вербы по краям поля, надеясь при этом, что оно будет надежно защищено от всяческих напастей. Этот же обычай существует и в Австрии, в частности на околицах города Земмеринг. Вероятно, посадка вербы в Вербное воскресенье у нас в Украине также имела "очищающий" характер; во всяком случае, целью было защитить землю от потенциального вреда. Обычай этот, вероятно, пришел еще из языческих времен с их обширным пантеоном добрых и злых духов.

Парни и девушки стегали друг друга свяченой вербой по дороге из церкви домой, приговаривая:

"Будь великий, як верба,
А здоровий, як вода,
А багатий, як земля!".

Иногда приговаривали еще и так:

"Шутка б'є — не я б'ю,
Віднині за тиждень
Буде в нас Великдень!".

Интересно, что была в календаре предков Вербная или Лазарева суббота. Собственно, она и сейчас именуется так в церковных календарях. Посвящена суббота чуду воскрешения Христом Лазаря. Этот день в Киеве был большим праздником для всех детей. Во время церковного обхода на вечерней службе дети носили вербу; тот, у кого оказывался самый длинный прутик вербы, становился счастливчиком, которому по-доброму завидовали сверстники. У Александра Терещенко есть интересные сведения о том, как воспитанники духовных школ — бурсаки — принимали в походах с вербой живейшее участие. Воспользуемся примечательными сведениями, приведенными известным исследователем Анатолием Макаровым в его книге "Малая энциклопедия киевской старины". Материал, приведенный автором, весьма обширен, и я позволю себе несколько его сократить. Итак: "В старой Украине и в Киеве Вербная суббота была отмечена особыми обрядами, имевшими глубокий символический смысл. В вечер Лазаревой субботы в церквах освящались листья папоротника ("вайи"), напоминавшие те пальмовые ветви, с которыми жители Иерусалима встречали Христа, видя в нем воплощенного Мессию.

Вербное воскресение: киевская версия
Позже вайи были заменены нарядными веточками вербы. Их освящали в местной церкви, несли вместе с горящими свечами на богослужение в Софийский собор или в ближайший монастырь, хранили целый год за иконами и вкладывали в руки умерших, чтобы те встретили с ними Христа в день воскресения из мертвых.
Эти шествия берут свое начало в церемониях киевской учащейся молодежи XVII—XVIII веков, совершавшихся во время особых академических праздников, которые тщетно было бы искать в старых и новых церковных календарях". Однако Анатолий Макаров ссылается на мемуары Климента Фоменко "Киев второй половины XIX века" и на старые путеводители для богомольцев, такие, например, как "Указатель святыни и священных достопамятностей Киева, как в самом городе, так и в его окрестностях для поклонников, посещающих святые места киевские", изданный еще в 1850 году.

Церемония начиналась у Георгиевской церкви в Верхнем городе, где после богослужения студентам раздавали заранее заготовленные вербные веточки. С ними шли они в покои митрополита в Софийском монастыре, владыка слушал их речи на латинском языке, благословлял и отпускал в академию на Подол. По дороге студенты пели стих "Днесь благодать Святага Духа нас собра".
По прибытии процессии в академию открывались двери "холодной" церкви монастыря (Богоявленский собор), и участников торжества встречал проповедью с высокой кафедры у левого клироса студент-оратор, хор академии пел концерт "Воспойте людие, благолепно в Сионе" (Сионом в старину называли Киев), и на этом торжество заканчивалось".
"С этой поры, — пишет Фоменко, — начинались ранние богослужения в "холодной" Братской церкви. В Великий пяток в сию церковь торжественно переносилась плащаница из теплой церкви. С этого дня в Великой церкви Братства начинались поздние богослужения. Пасхальная заутреня и литургия всегда уже совершались в Великой церкви св. обители".
Посвятивший исследованию "вербной традиции" целое эссе, Анатолий Макаров делает абсолютно верный вывод, что "студенческая Вербная суббота как бы предваряла возобновление прерванных зимними холодами служб в академическом соборе". Увы, этого величественного храма, который был самой значительной доминантой Подола и украшением стольного града на протяжении нескольких веков, уже давно нет. Он разделил судьбу других киевских храмов, взорванных большевиками в безбожные 1930-е годы.
"Академические шествия через весь город, — пишет Анатолий Макаров, — отменил в конце XVIII века митрополит Самуил, тщательно следивший за соблюдением "единообразия" православной обрядности в Киеве, а попросту говоря, занимался по настоянию царицы Екатерины II обрусительством украинской церкви.
Однако искоренить старый городской обычай ему не удалось. В XIX веке студенты хоть и шли по укороченному маршруту (от семинарии до академии), но сам обряд не потерял еще своей прежней величавой пышности".
Вот как вспоминал о нем протоиерей и профессор Андрей Лебединцев. "При появлении из алтаря семинарской церкви архимандритов начиналось пение двухорного (семинаристов и академистов. — А. Д.) концерта, по окончании оного читалось Евангелие о торжественном Входе Господнем в Иерусалим, затем следовала просительная ектения. После оной отцы архимандриты брали в руки древесные ветви и в сопровождении массы народа, стоявшего в церкви и на дворе, торжественно направлялись в церковь Братского Богоявленского монастыря при пении семинарским хором тропаря "Днесь благодать Святага Духа нас собра". По дороге к монастырю торжественная церемония все время увеличивалась, к ней примыкали многие киевляне, так как отцы-архимандриты — оба высокие, статные, стройные, особенно ректор академии (архимандрит Димитрий. — А. Д.) — привлекали многих в процессию сами по себе…
При входе в Братскую церковь эту процессию встречал академический хор с пением другого концерта. По окончании концерта в Братской церкви произносилась проповедь каким-нибудь из лучших студентов или профессоров. После проповеди в соборе совершалась праздничная всенощная, и на ней уже были раздаваемы освященные древесные ветки всем присутствовавшим в храме.
Такие порядки сохраняются в памяти, и они живо сохранились в моей памяти по истечении 50 лет (мемуары были опубликованы в 1900 году. — А. Д.). Сообщаю об этих порядках потому, что они, как мне самому случайно пришлось наблюдать их в один из недавних годов, значительно изменились сравнительно с прежними… Проездом натолкнулся я на кучу народа, загородившего мне дорогу. Остановившись, я не мог сразу понять, что это за народ и чего он здесь. Но присмотревшись, я узрел среди толпы священника с несколькими юношами, вероятно певцами-семинаристами. Пение их было столь слабое, что я едва мог расслышать его. Несшие кресты и хоругви не видны были: должно быть, они как упредившие скрылись уже из глаз моих за памятник над источником Самсона. Вот и вся картина торжественной процессии по случаю празднования торжественного входа Господня в Иерусалим"