Не видела ее 8 лет. Познакомились мы, когда нам было по 14. Собачились по телефону из-за героя-одноклассника. Уже не припомню, кто был инициатором, потому как у нее не было таких подруг, как у меня – целых три, и в нашем квартете слабым звеньям было не место, и инициатором знакомства могла быть каждая.
Помню первую встречу – мы едем вечером на автобусе аж в другой микрорайон, чтобы познакомиться с этой выскочкой, что привлекала героя наших снов девичьих. Она была настырной, о чем твердили миру ее растопыренные ноздри, бесшабашной, сильной, как натянутая жила, чему вторила ее прямая осанка и пружинистая походка, да ко всему и нежной в проявлении белокурых локонов, что живы до сих пор. Мы стали подругами ровно до той поры, пока нам не пришлось познать друг друга взрослыми. Благодаря ей я вместо того, чтобы пойти прямой дорогой ВУЗа, блуждала по средним-специальным и курсам по повышению квалификации, из чего вынесла, что высшее образование – это необходимо, а опыт незаменим, его как не купишь, так и не пропьешь.
Много позже я приняла решение не общаться с ней. Не помню, потому ли, что в очередной раз обнаружила пропажу сигарет после ухода из ее гостеприимного дома (вот уж чего не понимаю в людях, так это спесивую гордость, что просить не с руки, а украсть – легче простого, воистину очередная витиеватость человечьего мозга), или еще по какой причине. И благополучно не делала этого все последние годы. Иногда она мне снилась. Изредка о ней долетали слухи… а теперь мне захотелось заглянуть в ее жизнь, будто в замочную скважину другой комнаты, что заперта, иль незнакомой квартиры, в которую мне никогда не попасть.
Сегодня ее дочери 12. Она так и не получила никакого образования. Работала официанткой в лучшем клубе города, но ушла в продавщицы на 3200, потому что «изменилось семейное положение».
Мать ее умерла от алкогольной интоксикации, когда она была уже буквально на сносях. Обалдуй, что склонил ее к любви в неполных 18 лет невыполненными обещаниями, исчез незадолго до этого события. Были мужья. Были мужчины. Два месяца назад, когда они пришла домой с работы, то обнаружила, что последний из них, с которым она прожила около двух лет, собрал совместно нажитое имущество и оставил ее дом. Больше она его не видела. Она сказала мне, когда мы сидели напротив друг друга, как когда-то, с той лишь разницей, что я пила не пиво, а кофе: «Я до сих пор не верю, что живу такой жизнью. До меня все еще не доходит, что это навсегда». Я лепетала что-то про горизонты и силу воли, образование, которое она может получить и на бюджетной основе в местном техникуме, а при желании и институте, о том, что это необходимо для большего заработка, что опять же необходимо, чтобы у ее девочки была возможность не повторить ее же судьбу… она меня не услышала. На том мы и расстались. Она с желанием напиться. Я с горькой горечью осознания, что человек в силах помочь себе сам, как никто другой.
[показать]