Я даже не знаю, как я себя чувствую и чувствую ли вообще хоть как-то. Имя в этих днях мне – ядовитый плющ. Я плююсь этим ядом, брызжу в мир, во всех, все и вся.
Кто осудит его за слова: «Мне последнее время чаще плохо, чем хорошо»? Если я прилагаю все усилия для того, чтобы ему было невыносимо быть. Потому что и мне буквально до простоты смысла этого слова – «паршиво». Если представлять все в образах, то я – зверюга дикий, запертый в клетке размышлений, страхов, переживаний, мечущийся вдоль периметра ограждения. Но мечущийся не в поисках прорехи, потому что выхода нет, есть лишь по своей воле созданная реальность, от которой и уходить-то бессмысленно, ее просто принимать надо.
Как же легко проживать по касательной чужую жизнь, но до какой же степени мне тревожно - легко блуждать в своей.
Реальность хлещет, как гневные пощечины. Я уже почти смирилась с тем, чего требует мое тело и хронически не поучает. Но я не могу смириться с обманутыми ожиданиями. Эти хронически накапливаемые несбывшиеся мечты и надежды, они как осыпавшиеся розовые лепестки, преподнесенные судьбой, ссыпанные в вазу памяти. Блеклые и ненавязчивые, они преследуют подспудно, вынуждая носить их с собой, как и их вездесущий запах. И я не имею ввиду деньги, внимание.. нет, это – поступки, реакции, которых я жду от него, и которых нет так же, как взаимопонимания у наших тел.
Вот и вчера, когда мы говорили о том, что, возможно, я стану, буду…. Мне и так плохо, менструации нет, я постоянно на грани истерики, грудь болит и зудит, запахи ощущаю так, как будто я вынуждена жевать, глотать буквально все, что обоняет мой нос. Я буквально чувствую себя больной. Если это не беременность, то какое – то гормональное заболевание, которое надо лечить, иначе я просто сдохну от такой ежедневной пытки.
И его детская инфантильность, вместо ожидаемой поддержки и помощи. К которой, как мне казалось в пору переписки, я готова. Ведь так просто – мужское объятие, бодрый оттенок в голосе: «Я люблю тебя и все у нас будет хорошо». А в замен – спина и жопа, стена молчания, отчужденности и холода.
И я понимаю его, чего ждать от мальчика в двадцать лет-то? Только от осознания, что мне никогда не увидеть счастливых искр на донышках мужниных глаз, мужского ликования и счастья от мысли, что он будет отцом, хочется удавиться. А вернее, просто уйти. Развестись. Остаться одной. И это не гордость, не малодушие, а осознание этой чертовой разницы в возрасте. И невозможность обременять его тем, что ему не в пору, не нужно.
Это не его жизнь. Не та, которой он хочет. Его влекут тусовки, общение, развитие, минимальная доза ответственности и это правильно. И ему не понять состояния моей души, как объяснить накопленный багаж опыта за 9 лет разницы, словами?
Я видела, пробовала в этой жизни абсолютно все. И то, что интересно ему, безвкусно и никчемно – мне. Он хороший человек, разумный, уравновешенный, заботливый и терпеливый. А я чувствую себя маткой, кормящей подрастающего мужа. Я будто просто питательная среда для его развития. И в рутине и образе совместной жизни мои интересы куда-то затерлись. Растворились. Я пашу. Планирую бюджет. Делаю все правильно. Но от понимания этого всего брызжу ядом. Причиняю боль. Ему. Себе.
После беседы он начал перечислять, как ему спокойно было, когда мы жили врозь. И ответственности минимум, и денег худо-бедно хватало. Хорошо ему было. И не имею я права впихивать ему свою зрелую жизнь. Свои проблемы. И не собираюсь. И не хочу. Чем-то это все закончится. Как-то завершится. Буду ждать.