Майский дождь.
Что после этого предложения можно еще рассказать? Только что следующее: он такое же человеческое достояние, как пирамиды в Египте. Только вот создает эту трогательность не человек, а сама природа. Звуки дождя глуше и мягче, а все потому, что листва обретает жизнь, она, как ладошки детские, ловит эти капли и бережно препровождает вниз. Запах свежей влаги напитан ароматом цветущих акаций, яблонь, груш, вишен и сакур. И даже тополя, которые вырубили до цветения, все одно пахнут в дождевой воде зрелостью налитых почек, они умерли, но остались обонятельным присутствием.
Никуда и ни к чему не хочется. Я надела оранжевые брюки и свитер, заварила зеленого чаю с жасминовыми лепестками и провела несколько часов на балконе. Глядя и слушая. Птицы все одно щебечут. Лес шелестит… аист кому-то понес щастье.
Я придумала, что сделаю все же воздушного змея. В детстве мне и пособий не надо было для его приготовления. Для создания его тела я просто брала кальку, рейки и гвоздики, хвост резала из гофрированной бумаги, рисовала ему лицо и только после этого крепила капроновую нитку. А поле бежала в долину песков у взморья и пускала своего зверя в небо.
Когда, если не сейчас, надо свои желания воплощать в жизнь? И почему мы на крышу не забраться уже сегодня, чтобы осмотреться и обрести ощущения?
К тому, что мечтам надо давать жизнь не завтра, а уже сейчас, приходишь так же, как если понимаешь, что если ум есть, то ровно для того, чтобы им пользоваться себе во благо. А не дрейфовать по жизни с лозунгом: «Я умный», не получая ничего взамен, кроме его одного.
А еще… еще мне делают предложения о работе. Об ответственной и высокооплачиваемой работе. О той, что заберет у меня мое время и вкус жизни. Да отблагодарит ежегодным отпуском и коврами – одеждами – мебелью со сбытовой техникой. Соблазн велик, ведь хочется Багамы. И образ жизни свободного художника вполне вмещаем, и проку от него, как от котов домашних. Пройду собеседования. На «да», скажу «взаимно», на «нет» останусь с тем, что есть.