Это цитата сообщения LaLuf Оригинальное сообщение

Запрещённая к публикации книга о русском Ангеле и его пророчествах.

[424x600]
На сайте Издательского совета РПЦ эта книга находится в разделе книг, не рекомендованных к распространению. Почему же так боятся этой книги? Читаем книгу и делаем свои выводы -

Пути Господни неисповедимы
«...Ах, мама-маменька, я уж не маленький! Ах, мама-маменька, мне много лет!..»

Однажды, распевая эти слова из песни, Славик подошел ко мне и, глядя на меня своим пронизывающим взглядом, очень серьезно сказал: «А знаешь, мамочка, мне ведь и вправду много-много лет. Можно сказать, я очень старый!»

Он рассказал мне, что помнит себя до рождения. Что была полотняная дорога. Огромная скорость. Остановка у глубокой пропасти (бездны, из которой не выбраться). Увидел рядом с собой огромного человека в темной, похожей на монашескую, одежде. На самом кончике его указательного пальца висела маленькая, горящая лампадка. Случайно отогнувшийся чуть-чуть край одежды открыл ослепительный свет, на который невозможно было смотреть.

Этот человек спокойно перешагнул через пропасть и, остановившись на той стороне, посмотрел на Славика и сказал: «Прыгай!»

Славик говорит: «Я, разбежавшись, прыгнул и еле-еле удержался на противоположном краю пропасти. Затем, уже очутившись один, прошел немного вперед, свернул в сторону на какую-то твердую, темную дорогу, как бы в тоннель, и ... оказался у тебя».

Помнит, как он собирался сюда, к нам. Как Пресвятая Троица и Ее друзья дали ему понемногу от Себя силы, и он отправился сюда к нам на землю, чтобы помогать людям, спасаться. «А когда я вернусь обратно, — говорил Славик, — и буду показывать Им свои раны, Они спросят: "Как ты все это пережил?" – и будут меня за что-то очень благодарить».

Когда Славик умирал, этот же самый человек являлся Славику в видении. Славик говорит, что этот человек сидел на табуретке в каком-то зале. Так же на кончике его пальца висела лампадка, но уже угасающая. Это видение было за несколько дней до Славочкиной кончины!.

Еще Славик говорил: «Когда вы узнаете, кто я есть на самом деле, то сначала испугаетесь, оттого что так запросто обращались со мною, а потом будете мною гордиться, и мне многие сильно позавидуют».

Главным предназначением Славика была борьба со злыми духами. Он иногда просил меня, чтобы домашние его не беспокоили, поскольку ему необходимо отдохнуть и набраться силы для борьбы с духами злобы. Потом он по нескольку часов лежал неподвижно, как бы обмерший. Я осторожно наблюдала за ним, проверяя, дышит он или нет. После этого он вставал очень уставший, как после тяжелой, продолжительной работы и просил покушать. Очень много странного и непонятного для меня происходило с ним. Что-то он объяснял, а иногда говорил, что мне это знать нельзя или неполезно.

Наша родословная

Если кому-то будет интересно знать, какого мы с мужем роду, так мы и сами не знаем точно. Моя мама мне сказала, что наш род — по-морские староверы, раскулаченные, гонимые, дошедшие до Красноярского края, где я и родилась в Боготольском районе. Фамилии они меняли, чтобы их меньше трогали.

Шло время. Кто-то умер, кто-то погиб на фронте, чей-то след потерялся в застенках советских концлагерей. Наш род очень сильно по-страдал от советской власти.

Из предков моя мама помнит только свою бабушку Грушу — жену деда — настоятеля православного храма, которая помогала людям молитвой, святой водой и иконой, привезенной из Иерусалима, и, кроме того, принимала роды. А дедушку вместе с диаконом отправили на каторгу в Нарым. Больше его не видели, а мама его не помнит.

Я помню свою бабушку Фотинию, дочь этой супружеской пары, тоже постоянно молящуюся и строго постящуюся. Она могла ломоть черного хлеба и маленькую бутылочку воды проносить в кармане фартука весь Великий пост, употребляя от этого малую часть.

Муж бабушки Фотинии (мой дедушка) был старше ее на 30 лет. Он еще за Царя воевал, пришел с войны контуженный, а бабушка помогла ему молитвами и лечила травами. Жили они очень бедно, но свое офицерское достоинство дед и в бедности сохранил.

Моя мама по воспитанию уже больше советская женщина, но все равно ходит в храм и молится Богу.

Корни моего мужа Московские. Их род идет от Крашенинниковых. Мой муж помнит своего деда — Крашенинникова Михаила, лауреата Сталинской премии. Он по доносу был с семьей сослан в поселок Водный, Ухтинского р-на. Бабушка была артисткой. Отец моего мужа — офицер, мать — бухгалтер. Может, кто еще в Москве и живет из Крашенинниковых, но я такой информацией не владею и их отношение к Православной вере мне не известно.

Наша семья состояла из 4-х человек: мой муж, Крашенинников Сергей Вячеславович — военнослужащий; я, Крашенинникова Валентина Афанасьевна — домохозяйка; старший сын Константин (был еще ребенок, но он умер в роддоме) и наш младший сын — Славик. Родился он 22 марта 1982 года в гор. Юрга Кемеровской области, а умер в неполные 11 лет. Славик перевернул не только нашу жизнь, но и изменил жизнь многих окружавших нас людей. Он же укрепил нас с мужем в Боге. Помню, когда мы первый раз были в монастыре, в Свято-Троице-Сергиевой Лавре, священник вышел к большому скоплению народа, среди которого были и мы, и, показав на нас, сказал: «Видите, люди, как времена изменились? Раньше родители везли детей в монастырь, а теперь дети везут родителей». Нам было очень стыдно. Теперь Славика с нами нет (его взял Господь), но воспоминания о нем живы.

Рождение

«Странности» начались перед Славиным рождением. Однажды под утро, за месяц до его рождения, мы с мужем проснулись от какой-то дивной, громкой музыки, лившейся как бы с потолка. Музыка была очень мелодичной, нежной, необыкновенной. Словом — неземной. На будильнике было 4 часа 50 минут. Появилось чувство страха... Что происходит? Ведь так же не бывает! (как у нас в советское время было принято думать).

Я еле дождалась утра и побежала к соседке — православной столетней старушке, жившей в нашем подъезде, — спросить: что бы это значило? Она ответила мне, что человек хороший должен родиться. Я на этом успокоилась. Следующее удивление было в роддоме.

Это случилось перед нашей выпиской. Всем мамам принесли детей для кормления, а мне нет. Я сильно испугалась за Славика, так как три года назад в этом же роддоме перед самой выпиской у нас умер ребенок. Но вдруг распахиваются двери (обе половинки), и с моим ребенком на руках входит в белоснежных одеждах не то врач, не то медсестра — как будто из хирургической операционной, лет 16-17, в тканевых сапогах, в халате до сапог, колпак до бровей, лицо покрыто марлевой повязкой. Видны только глаза, не поддающиеся никакому описанию.

Подавая мне ребенка, она тихонько сказала: «Ребенок родился весь в родинках», — и ушла. Голос был нежный девичий, очень тихий, но полный силы и власти.

Когда детей забрали, я еще пошутила, сказав женщинам: «Видели, кто мне принес ребенка?», но с большим удивлением услышала в ответ, что никто ее не видел, а видели только ребенка на моих руках. Да и сестрички такой во всем роддоме не оказалось.

Я бы, может, и забыла этот случай, но когда начинала мыть Славика, сразу вспоминала ее: «Почему она сказала про родинки? Ведь их вовсе нет!» В голове возникала мысль: «Она молодая и ничего не понимает». Но через три года появились родинки в виде веснушек по всему телу.

Начало жизни

Когда мы из роддома прибыли домой, к нам в гости пришла соседка. Разглядывая младенца, она сказала, что у нее возникает такое чувство, будто он видит ее насквозь и что она побаивается его «пронизывающего» взгляда. Да и у меня самой впоследствии возникло такое же чувство.

Когда Славику было три месяца, мы пошли к невропатологу на прием. Осмотр ребенка невропатологом тогда был обязательным. Женщина-врач, оказавшаяся в кабинете вместо нашего невропатолога, на короткое время куда-то отлучившегося, осмотрела Славика и сказала: «Ребенок родился с тонкой нервной психикой и ему нельзя делать прививки». И сделала по этому поводу запись в медицинской карточке. Впоследствии, желая получить от нее консультацию, я не могла ее нигде найти. Оказалось, что такого невропатолога никто не знает. Она, как и та роддомовская «медсестра», бесследно исчезла. Врачи впоследствии недоумевали по поводу этой записи в медицинской карточке, но прививок не делали — лишь одна прививка, от оспы, была сделана ему еще в роддоме.

Славику не было еще и года, когда моего мужа перевели служить в Германию (в группу советских войск), и мы переехали за ним. Отпуск решили провести в Одессе. Когда Славик увидел в Одессе недалеко от вокзала храм, он начал рваться туда и громко плакать. На уговоры не реагировал. Мужу пришлось стоять с багажом и ждать, пока мы ходили в храм. В храме было безлюдно, застали только настоятеля и старушку-уборщицу.

Увидев стремление ребенка к Богу, батюшка посоветовал срочно его покрестить. Я из рода верующих, потому знала и помнила, что над всеми нами есть Пресвятая Троица. После слов батюшки я за-переживала, да и поняла, что с моим сыном что-то не так. Но «современность» Одесских храмов мне не внушала доверия. Я с детства знала другую — старинную церковь, с настоящими иконами, с настоящим батюшкой, и решила покрестить сына в такой церкви, руководствуясь внутренним чувством.

В очередном нашем отпуске в гор. Тайга Кемеровской области Славик принял крещение. Батюшка разрешил ему самому выбрать себе нательный крест. Славик выбрал самый большой крест — недетский. Первое, что сказал Славик после крещения, было: «А знаешь, мамочка, Бог есть!». Отошел в сторону, потом вернулся и опять повторил: «А Бог и правда есть!».

Прошло некоторое время, прежде чем я поняла, что Славик читает и знает мои мысли. Если я чем-то была озабочена, то Славик, как бы невзначай, давал мне ответ. Я долго считала, что это просто совпадения.

Во время заграничной командировки у нас были друзья: Андреску Манфред, его жена Здена и их дочь Яры. Будучи у них в гостях, Славик лазил по деревьям. Упав с небольшого дерева, он ударился о землю и его отвезли в госпиталь. Врачи сказали, что рентгеновский снимок ничего особенного не показал. Если что-то и есть, то только легкое сотрясение мозга. Но Славику становилось все хуже и хуже, и он в госпитале потерял сознание. Я всю ночь продежурила возле него. Врачи больше ничего не предпринимали.

Очнулся он только утром. Когда он очнулся, то вскочил и, не обращая на Меня внимания, выбежал из палаты, побежал по коридору, начал открывать все двери и заглядывать, кого-то разыскивая. Я пустилась его ловить, думая, что так проявляются последствия падения, но он вырывался из моих рук и снова кого-то искал. А когда я, наконец, поймала его и прижала к себе, то он, как бы очнувшись, узнал меня и спросил: «А где все? А где они?» Я спросила: «А кто — они? Кого ты ищешь?» Но он сказал: «Ничего-ничего, мамочка», — и вошел в обычное состояние.

Славику было, чуть больше пяти лет, когда мы переехали к новому месту службы на Урал. Жить было негде, и я с детьми поехала к своей матери в Кемеровскую область, а муж остался жить в лесу, в палатке при сборах призывников запаса, поскольку мест в гостинице не было. Я сильно переживала за мужа. Славик, видя мое состояние, вдруг подошел и с какой-то странной уверенностью сообщил мне, что нам дадут трехкомнатную кварти¬ру — ему об этом было «сказано»...

Я была ошеломлена — не тем, что нам дадут квартиру, а тем, что ему это кто-то сказал. Я спросила сына: давно ли с тобой «разговаривают»? Он ответил, что, сколько себя помнит, всегда с ним разговаривает один и тот же голос.

Однако вскоре нам вдруг действительно дали квартиру. Я сразу повела Славика по врачам. Врачи ничего особенного не обнаружили.

Хотела устроить Славика в детский сад, чтобы пойти на работу, но он постоянно говорил о Боге, и я оставила его дома, тем более, что, когда Славику исполнилось пять с половиной лет, я от него узнала, что он любит Бога больше всех, что слышит женский голос, который ему все рассказывает, что этот голос живой, а наши голоса рядом с ним словно мертвые, что он видит прошлое, настоящее и будущее.

Школьные годы

Когда Славику исполнилось семь лет, он пошел в школу. Ему, кроме Бога, ничего не надо было и он сразу в школе начал детям рассказывать о Боге.

Первой учительницей у Славика была Ирина Абрамовна, которая жила в нашем подъезде. И вот Славик, сидя на уроке, тихонько ей говорит, что видит маленькую девочку у нее в животе. Та не поверила, но врачи подтвердили ее беременность.

По школе пошли слухи о нем. Любопытные начали расспрашивать его, а он им рассказывал все, о чем они его спрашивали. Разговоры пошли по городку, и я вынуждена была обратиться в церковь гор. Миасса к священнику о. Владимиру Землянову. Отец Владимир со Славиком о чем-то поговорили у иконы Божьей Матери; мне не позволено было слушать. Священник, как и та столетняя бабушка, сказал мне, что мой сын — хороший человек.

Вскоре «зашевелились» местные колдуны. Моего мужа в это время перевели на новое место службы в гор. Щадринск, а старшего сына забрали в армию. Славик сказал, что в Шадринск мы не переедем, папа вернется обратно в Чебаркуль.

А когда мы со Славой остались вдвоем, то он мне поведал, что видит все внутренние органы людей и знает, о чем люди думают, что он видит все заболевания в самом начале и, оказывается, в школе он уже некоторым детям помог. Он сказал, что знает мысли нашего президента, американского президента, да и вообще мысли всех людей знает: где, какие ядерные ракеты стоят и сколько, что секретов для него на земле совершенно нет. Ему в это время было восемь лет. Молва о Славике разошлась очень быстро.

В один из вечеров к нам в квартиру пришла местная чернокнижница со своей родственницей — запугивать нас. Говорила разными голосами, кричала, была очень злая, вспотевшая. Кричала, что Славик плохой, а она святая, что ей это сказала ее книга. Кричала, что Славик не от Бога, потому что от Бога она сама и ей не хочется с ним бороться, так как он ребенок! Недоумевала: «Зачем ребенку дали такую силу?». Говорила, что ничего, мол, не поделаешь, и ей, «бедной», с ним придется бороться, потому что Славик оказался ее врагом. С большим трудом и лишь с помощью пришедшей к нам православной женщины нам удалось их выпроводить.

Приходили и из рериховского общества и «культурно» намекали, чтобы Славик больше не говорил о Боге, на что я им ответила, что уже почти в каждой деревне стоят храмы, и там тоже говорят о Боге. Они со мной согласились, но сказали, что все дело в том, что вашему сыну верят реально, за реальные дела! И им, вроде, тоже не хотелось бы бороться с ребенком! На Славика начались нападки со стороны местных колдунов-экстрасенсов. Славик говорил, что видит, как иногда злые духи, столпившись у окна, запугивают его: «Все равно мы тебя угробим! Все равно ты жить не будешь! Или прекращай делать добрые дела и иди к нам (будешь знаменитым экстрасенсом, будешь жить хорошо, и у тебя все будет), или мы тебя угробим!»

Славик говорил: «А как они, мамочка, сильно меня матерят! Мамочка, как они матерятся!»

Злые духи пугали его на улице. Так, например, однажды вечером мы шли с ним от знакомых. Я обратила внимание на то, что возле одного из домов-пятиэтажек на земле лежит небольшое пушистое и очень черное облако. С удивлением я начала его разглядывать, стараясь, по своей наивности, действовать так, чтобы Славик не заметил его. А когда я подумала, что так в нашей обычной жизни не бывает, это облако, превратившись как бы в дугу, прыгнуло на крышу пятиэтажного дома. Я обрадовалась, что Славик его не увидел, но, когда мы отошли на значительное расстояние от этого места, Славочка меня спрашивает: «Мамочка, ты сильно испугалась?» Я ответила, что просто не поняла сразу, что это такое, а когда догадалась, то не испугалась. Славик сказал: «Молодец, мамочка!».

Славик активно «работал Богу» и очень многие люди нашего военного городка пошли в церковь, начали молиться Богу и повели крестить своих детей. Пока Славик был жив, большого нашествия различного рода экстрасенсов не было, а теперь в городке процветает и нагло действует секта «радостея».

Славик спокойно реагировал на действия экстрасенсов-колдунов. А однажды я поинтересовалась у него: «Славик, у тебя есть враги?» На что он мне ответил: «Да, мамочка! Есть настоящие враги. Это масоны и последователи Мессинга. Потом, через некоторое время привяжется один католик — в общем-то, неплохой священник, который решил, что он безгрешен. Но один грех у него есть».

Однажды мы со Славиком были в одной из церквей на Богослужении. После службы Славик подходит к священнику и спрашивает: «Батюшка, а о чем вы думали во время службы?» Священник на вопрос ничего конкретного не ответил. Тогда Славик еще раз спрашивает его: «О том, как и где корм своим свиньям раздобыть?»

Вот этот Божий дар Славику, видимо, был страшен не только колдунам и рериховцам. Были и другие случаи. Всего не расскажешь...



Поездка в Лавру

Как-то раз я спросила Славика: «Что же мне делать с тобой, с твоим даром?» Он ответил, что ему нужно на благословение в монастырь гор. Загорска (так тогда еще называли Сергиев Посад, который после революции большевики переименовали в Загорск, теперь городу все-таки вернули его историческое святое имя). На вопрос: «Почему так далеко?» — получила от сына ответ: «Там больше святости».
Упросила мужа, чтобы он на несколько дней приехал домой, а мы со Славочкой поехали в аэропорт гор. Челябинска. В то время достать у нас билеты на самолет или на поезд было очень трудно. На мои уговоры работники вокзала даже не реагировали, тогда Славик попросил моего разрешения, чтобы за билетом обратился он сам. Сильно удивившись, я ему разрешила. Вскоре ко мне подходит их сотрудник и расспрашивает о Славике. Оказалось, что Славик уже продиагностировал всех находившихся там работников. Они сильно изумлялись по поводу того, что бывают такие люди. Нам выписали два билета.
Путешествие оказалось на удивление благополучным. Даже в самом Сергиевом Посаде, что по тем временам было невероятно, для нас нашлось место в гостинице.
Рано утром мы пошли в Лавру ко Святой Троице. Я увидела большое скопление народа на прием к старцу и растерялась. Встреча со старцем казалась невозможной, даже прибывшие монахини не надеялись быть принятыми. Я думала уже о том, что приехали мы напрасно и как нам ехать обратно.
Когда, проходя мимо нас священник поравнялся со Славиком, то Славик ему сказал: «А у меня дары от Бога есть». На что тот ответил: «Сейчас с твоими дарами разберемся!» Я не поверила своим ушам! Неужели примет?
Через некоторое время к нам подошла монахиня, сказав, что она врач и ее послали поговорить с моим сыном. Мне слушать, позволено не было. Затем она увела Славика к старцу.
Из-за долгого отсутствия сына я начала волноваться, но тут и меня пригласили. Мне пришлось подробно рассказывать о своей жизни и о своих грехах. К такому обороту событий я не была готова. Если до встречи со старцем я считала себя очень «хорошей», то после встречи с ним узнала, что это далеко не так.
Обратная дорога была так же легка. В железнодорожной кассе сразу купили билеты на нижние места в вагоне. По прибытии в гор. Миасс мы прямо с поезда дальнего следования пересели на электричку и вскоре благополучно прибыли домой.

Работа Богу и людям

Муж мой уехал снова в Шадринск, а к Славику началось настоящее паломничество страждущих. Славик очень уставал, и мне его было очень жаль, но он умолял меня потерпеть, просил: «Мамочка, пусть они идут». И люди шли даже ночью. Я по глупости и своему невежеству роптала в мыслях, а иногда не выдержав, спрашивала Славика: «Когда же это все кончится?»
Мыла, убирала, следила, чтобы Славик мог отдохнуть. Начиная с семи с половиной лет, Слава уже служил Богу и людям, а я была ему прислугой. Люди обращались к нему со своими проблемами и в школе, и на улице, но и враг рода человеческого не дремал.
Опасаясь за жизнь своего ребенка, я строго потребовала от него после школьных занятий немедленно возвращаться домой, запретив общаться с больными и оказывать, кому бы то ни было лечебную помощь вне дома.
Славик был очень послушным ребенком и строго выполнял все мои требования. Я стала вести строгий контроль за всеми действиями Славика. Для того, чтобы он был под моим присмотром, я его попросила принимать людей только у нас в квартире.
Когда все стало происходить у меня на глазах, страх мой за него усилился. Да и искушения пошли различные. Всего не расскажешь, хотя один случай, подтолкнувший нас исполнить Славочкину просьбу об очередной поездке хочется рассказать.
Однажды в разгар лета, как только прошел дождь, мальчишки вышли на улицу, и расселись возле подъезда на скамейках слушать Славика. На небе после дождя появилась радуга, а затем мальчики увидели яркое свечение от плеч и вокруг головы Славика, которое продолжалось в течение примерно 40 минут и через которое они бросали камешки, а потом у себя дома рассказывали своим родителям об этом. Их родители потом рассказали об этом мне.

Вторая поездка в Лавру, болезнь Славика и кончина

Как Слава и говорил, муж снова вернулся служить в Чебаркуль. Пришел из армии наш старший сын. Славик просил опять о поездке в Лавру за благословением.
В этот раз мы поехали уже вместе с нашим папой. Священник как будто ждал нас. Не было никого: ни монахов, ни паломников. Сидел на табуретке под навесом. Славик сразу подошел к нему и встал перед ним на колени. Мы с мужем остались в стороне, т. к. я знала, что когда старец с кем-то беседует, подходить нельзя. Они поговорили и подошли к нам. Нам предложили переехать жить в Сергиев Посад, обещая оказать материальную помощь.
Мы пустились в обратный путь. Хочу отметить, что путь наш был чудесным образом управляем Господом.
На обратном пути в поезде мы с мужем обсуждали вопрос, как ему уйти из армии, чтобы, ради сына, переехать в Сергиев Посад и жить возле Лавры. В то время уйти из армии было очень сложно.


Когда же отец вышел из купе, Славочка мне сказал: «Мамочка, не думайте ни о чем. Вы не переедете». Я в недоумении спросила: «Почему, Славочка? Ради тебя мы гото¬вы на все, даже бросить папину службу в армии и жить у монастырских стен». Славик на это мне ответил: «Нынешней осенью, когда я пойду в школу, где-то в 20-х числах сентября мне станет плохо. Я заболею и умру...»
Это он сказал в июле, а в марте его не стало. В тот период Славик продолжал ходить в школу с несколькими короткими перерывами, когда ему приходилось по нескольку дней находиться в больнице. Он только последние две недели перед своей кончиной не посещал школу.
Вот и все Славочкино житие... Ему не хватило пяти дней до 11 лет.
Славик говорил: «Бог сократил мой век потому, что люди очень уж быстро предают Бога, и поэтому я не успею вырасти, а так бы был вначале врачом, а потом — монахом». И еще он сказал, что некоторые люди сильно разозлятся на его пророчества, когда они начнут сбываться, и назовут его злым колдуном.


Случаи из жизни

При жизни Славочки возле нашего дома росла двуствольная березка, и всегда пел соловей. После Славочкина ухода к Господу одна половина березки погибла (так до сих пор и стоит в таком виде) и сразу же улетел соловей; больше он ни разу не прилетал.
Славик любил все и всех. Он принимал и оказывал помощь и мусульманам, и католикам, да и вообще всем, кто приходил. Животным и птицам тоже помогал. Без причины не срывал ни цветочка, ни листочка. Старался не ходить по траве, чтобы ее не помять.
Однажды моя знакомая принесла пышный гладиолус. Славик подбежал, посмотрел и быстро убежал прочь от цветка. Я потом его спросила, почему он так поступил? Он ответил, что цветок ему пожаловался, что он бы еще пожил, если бы его не срезали.
Однажды был курьезный случай. Стояла прекрасная погода, и мы с ним вышли погулять. Было много народа на улице. В «кулинарии» мы купили со Славочкой булочек, а когда вышли, вдруг откуда-то прилетели голуби, сели, окружив его плотным кругом так, что он не мог ступить шагу. Люди от удивления останавливались и, улыбаясь, смотрели на этот «круг почета». Славик стоял сконфуженный. Пришлось мне «попросить» голубей, чтобы они оставили его в покое. Они расступились, но еще какое-то время сопровождали его, топая за ним. Хотя булочки были у меня, голуби на них не обращали внимания.
Вообще при жизни Славика постоянно мелкие пташки заглядывали к нему в окно. А когда несколько дней он лежал в больнице гор. Челябинска, то возле его окон была настоящая битва между воронами и мелкими пташками. Люди от удивления высовывались из окон своих палат, потому, что стоял сильный шум.
А вот когда его привозили первый раз в больницу гор. Чебаркуля, то следом за ним в больничный корпус залетела одна из синичек. Залетев на второй этаж, она не знала, куда ей деваться. Славик в это время зашел в кабинет врача. Пока он был у врача, санитары пытались открыть окно, чтобы выпустить синичку, но она так ударилась о стекло, что упала на подоконник. Все с сожалением подумали, что она умерла. Но тут вышел Славочка, подошел к подоконнику, взял ее в руки, немного подержал и выпустил на волю. Моего мужа это так поразило, что этот случай он никак не может забыть и всегда при воспоминании об этом сильно расстраивается.
Высшие командиры, наслышанные о Славике, просили моего мужа о встрече со Славиком. Иногда мой муж брал Славика с собой на полигон, где Славик беседовал с нашими военными. Он любил на-шу армию и печалился о том, что вместо армии создадут бригады быстрого реагирования. Он так и назвал их: «бригады быстрого реа-гирования», которые перед приходом мирового правителя будут любое, даже малейшее проявление человеческого недовольства «гасить» своим быстрым появлением. Очень много будет подслушивающих устройств. Даже на улице люди будут бояться разговаривать. Времена будут хуже, чем при Сталине.
Люди почти все будут заниматься спиритизмом, будут жить по подсказке и под руководством бесов, потому что будут явно слышать бесов и разговаривать с ними, считая их за высший разум. Обыкновенных, нормальных людей останется очень мало. Вначале люди, руководимые бесами, будут смеяться над обыкновенными людьми, считая их безграмотными, отсталыми и не нужными на земле, а со временем, когда поймут, что попались в сети лукавого, начнут так сильно злиться, что готовы будут своими руками разорвать тех, кто уцелел. Уцелевшие вынуждены будут прятаться.
Славик сказал, что ядерная война ничто по сравнению с надвигающейся катастрофой, что на Луне очень много бесов (так называемых инопланетян). Только они сейчас могут показывать фокусы на Луне, и на небе и, как бы на Солнце. «И поэтому, — сказал он, — любопытствовать тебе, мамочка, нельзя, что бы интересного там не происходило».
Воспоминания я пишу потому, что вижу, как экстрасенсы перебираются в Церковь, как все меньше простых людей посещают ее, а Славик сказал, что человек без исповедания грехов и без причастия не выживет и не спасется. Без этого все начнут глупеть. Славик сказал, что в те храмы, где Богослужения будут совершаться по-старому, нужно обязательно ходить даже тогда, когда в других храмах изменят Символ Веры, — ходить ради исповеди и причастия, и добавил, что не все батюшки Бога предадут. А в храмы тогда почти никто ходить не будет.
Хочу сказать еще о том, что Славик до последнего вздоха проповедовал Пресвятую Троицу. Умолял людей ходить в храм, по возможности поститься и как можно больше молиться. Когда люди выполняли это, он очень радовался за них, поздравлял их с Причастием, хвалил их, молился за них. Последнее время молился целыми днями и за каждую мелочь всех благодарил и всем кланялся, особенно почему-то мне.
Вспоминается один случай. Однажды Славочка стоял на молитве возле иконы Господа нашего Иисуса Христа. Свеча горела ярким пламенем и вдруг погасла без всякой причины. Славик почему-то так сильно расстроился. Вместо того, чтобы просто зажечь свечу, он начал слезно просить Господа, чтобы свеча загорелась. После некоторого времени свеча воспламенилась сама, чему я сильно удивилась.
Славик сказал, что в доме нельзя держать собак, что собаки должны жить во дворе. Нельзя собирать маски, черепа, фантастические книги и т. д., потому что в них поселяются злые духи. И наоборот — ликов Святых злые духи не выдерживают. Не любят они и горящие свечи, запах ладана; а особенно Воскресную молитву, от которой они начинают метаться и исчезают.
Славик сказал, что храмы будут пустовать и в них неофициально разрешат открыть небольшие мастерские (в основном столярное ремесло). Когда будет голод, жестокий голод, женщины от голода повезут свои сокровища, в том числе и старинные иконы, в комиссионные магазины гор. Челябинска — там дороже будут оценивать. Создадут магазины, которые будут торговать только иконами, а голодные продавцы будут со страхом работать в этих иконных магазинах, потому, что Господь будет эти магазины сжигать огнем.
Славик говорил, что вода с поверхности земли начнет уходить, а деревья и вся растительность — гибнуть. Только по милости Божьей те, кто не запечатаются печатью антихриста, будут иметь возможность вырастить что-то из овощей на огороде.
Матери одного мальчика Славик посоветовал не мучить впустую своего сына учебой на пианино, объяснив, что ему это не пригодится, что людям будет не до музыки. Не нужны будут ни музыканты, ни артисты, ни спортсмены. Нужны будут те забытые древние знания, по которым человек мог опреде¬лить, где копать, чтобы найти воду, и как выжить. Вода будет уходить, а оставшаяся будет портиться.
В космос летать нельзя, потому, что из космоса, когда ракета летит на землю, несет за собой невидимые кристаллы, которые задерживаются в одном из слоев атмосферы, причем они имеют способность делиться. При определенных условиях, созданных человеком, они в конечном итоге упадут на землю и все, что попадет под них — раздавят. Если попадет под этот кристаллопад человек, то получится на вид как бы куча льда, смешанная с кровью. Таять такой лед не будет.
Еще он сказал, что как береста горит и сворачивается, так сгорит один слой неба. Небо после этого приобретет другой вид. Когда Славику было открыто истинное состояние нашего земного неба, он целый день плакал и сказал: «Мамочка, небо вовсе не синее, а такое, как у Саддама Хусейна, когда у него нефть горела.
Расскажу о некоторых чудесах, происходивших перед кончиной и после кончины Славика. Если ему, маленькому, согласно записи в медицинской карточке не делали прививок, то, когда мы с ним лежали в больнице гор. Челябинска, он сам не разрешил вливать ему чужую кровь. Но когда врач настояла на этом и ему попытались влить кровь, то не смогли этого сделать. Кровь сама не поступала, и они вынуждены были убрать капельницу. Славик сказал, что с чужой кровью в человека входят чужие грехи, а кровь все равно не приживается, т. к. она мертвая.
Славик носил свой большой крестильный крест, а в детском отделении гематологии гор. Челябинска помощником зав. отделением была экстрасенс. Она ругалась: «Повесил крест на все пузо! Убери его!». Она пыталась взять пункцию костного мозга у Славика в области груди, и тоже не смогла этого сде¬лать. Невидимая сила выбила из ее рук эту иглу. Пункцию взяли, но другие.
Диагноз Славику так и не определили. Когда я его спросила: «Славочка, у тебя рак?» Он ответил: «Хуже, мамочка. Есть рак — он, а есть рак — она. Так вот у меня — она». В хирургическом отделении после всех проверок предположили, что видимо, была лимфо-саркома. Но его никто не лечил, и болезнь была в таком запущенном виде, что невозможно было определить, от чего он умер.
Однажды Славика пригласила к себе в кабинет врач (не помню уже, какой кафедрой она заведовала) и попросила продиагностировать ее. Славику это ничего не стоило. Он в считанные минуты удовлетворил ее просьбу. На ее вопрос: «Сможешь ли ты мне чем-нибудь помочь?» Славик при мне ей ответил: «Вот вы всю жизнь лечите людей. Вылечили ли вы кого-нибудь?» Она ответила, что не знает — наверное, вылечила все-таки кого-нибудь. Славик сказал: «Почему не можете себе вылечить ноги? У вас всю жизнь были самые хорошие лекарства. Самое лучшее вы оставляли себе, другое раздавали своим знакомым, так почему вы все не вылечились?» Опустив голову, она тихо ответила: «Вот, не вылечились».
Славик сказал, что он здесь для того, чтобы помочь умирающим детям и если у него хватит сил, то поможет и ей. Больше она не приходила к Славочке.
Когда нас с ним перевели в хирургическое отделение, он мне сказал: «Мамочка, я умирать буду, а они будут петь и плясать». Я ничего не ответила. Я даже вообразить не могла, что бы это значило.
Два дня, проведенные в палате, были спокойными. За стеной у нас была так называемая ординаторская, а почти, напротив, в коридоре, стоял большой телевизор, где больные ребятишки из отделения смотрели вечерами телепередачи. Накануне, 8 марта, в этой ординаторской у нас за стеной началась гулянка. Славику в это время было очень плохо после лапароскопии. Гулянка постепенно усиливалась, а ребятишки постепенно увеличивали звук телевизора. Гулянка с песнями и плясками уже все отделение сотрясает, телевизор орет на полную мощность, больные дети, подражая разгулявшимся медработникам, скачут и пляшут возле телевизора.,. Я выглянула в коридор, и у меня от ужаса на голове зашевелились волосы. Это не иносказательно. Волосы от ужаса действительно шевелятся. А Славик лежит тихонечко, чтобы меня не расстраивать: вроде как спит.
В то время, пока мы лежали в больнице, в Челябинск приехала Стефания, прилетела Джуна, прибыл и Лонго, и Кашпировский. После того, как многие из медперсонала побывали у этих колдунов, один из врачей сказал мне, что у больных тяжелыми заболеваниями бывает видение будущего, и что у Славика такие способности от болезни. Такой вот Славикову дару «диагноз» поставили, но диагноза его болезни так и не было.
Когда они отошли, подошла другая врач и сказала мне: «Не слушайте вы их! Я 30 лет работаю здесь. Всяких раковых ребятишек повидала, но провидца из них ни одного не было. Я вообще впервые в жизни вижу такого человека! Слава Богу, что вообще увидела в своей жизни такое!»
Хочу заметить, что на Урале, особенно в гематологической больнице — просто работающий конвейер умирающих от лейкоза детей. И вот, будучи в таком же состоянии, как и все больные дети (только в отличии от других нелеченый), Славик старался своими советами помочь родителям болящих детей. Подсказывал, какие молитвы читать, какую траву заваривать, чтобы облегчить страдания умирающим детям.
Один 15-летний мальчик сказал, что, если не умрет, то пойдет учиться в семинарию и будет священником, потому что его поразило, что Славик все о нем знает и видит все его болезни и, что есть надежда на хороший исход (у этого мальчика, к счастью, заболевание оказалось несмертельным).
Не случайно дьявол заставил активно действовать своих служителей: стефаний, джун, лонгов, кашпировских и других последователей Мессинга.
Перед кончиной Славика его соборовал о. Владислав Катаев из Чебаркульского храма. С собой он привез две бутылочки со святой водой. После соборования он предложил Славику попить водички, что была в одной из бутылочек. Однако Славик попросил воды из другой, сказав, что в ней вода «святее». Отец Владислав удивленно спросил: «А ты откуда знаешь?» Оказывается, в первой бутылочке освященной воды оставалось мало, и он добавил в нее простую воду.
С 14 на 15 марта около полуночи мы с мужем, до этого все время дежурившие у Славиной постели, враз уснули необычно крепким сном. Когда очнулись от сна, тоже враз и мгновенно, с ужасом посмотрели друг на друга: не проспали ли мы сына?! Муж заглянул к нему, а Славик, улыбаясь, поздравил его с днем рождения и сказал:
«Папочка, поспи. Ты, наверное, устал, проговорив со мною всю ночь». Изумленный муж ответил ему, что мы спали всю ночь. А удив¬ленный Славик спросил: «А кто же всю ночь держал меня за руку и разговаривал со мной, успокаивал и говорил: "Ничего не бойся Славочка, все будет хорошо»? Сказал, что у него ничего не болело всю ночь.
Еще один случай. После обеденного времени я стояла на кухне. Было около трех часов дня. За окном мороз -20°, а я четко слышу урчание грома, как во время грозы. Не пойму — откуда. Внезапно, как будто ниоткуда подлетает к окну голубь. Порхая на одном месте перед окном, смотрит мне прямо в глаза. Долго порхает. Мне его стало очень жаль. Я подумала: «Наверное, уже устал?» — и подошла вплотную к окну, чтобы он улетел. Из окна внизу я увидела на крыше двухэтажного детсада громадное кучевое облако, очень пушистое, с ярко-белыми краями и синеватым верхом, а внутри него звучат раскаты грома. Я подумала, что так не бывает и, видимо, это связано со Славиком. Так оно и было — утром следующего дня Господь забрал Славика.
Хоронили Славика всем военным городком. Хорошо организованные похороны были всеобщим последним подарком нашему сыну. Школа была закрыта, и все дети были участниками похорон.
Господь дал Своему отроку в день похорон теплую, солнечную погоду. Накануне был мороз до -20°, а в день похорон таял снег и стояли лужи. Люди были в расстегнутых пальто и без головных уборов. Как только гроб с телом предали земле, погода сразу изменилась в худшую сторону.
Славик сказал, что после его кончины ему лучше будет удаваться излечивать болезни глазные и нервные, а находиться он будет там, где Богу хвалу поют. А чтобы я за него не беспокоилась, он мне сказал, что будет приходить и помогать нам и после своей кончины.
Славик был очень мужественным человеком. Он до последнего ходил в школу. Умолял меня, чтобы я пускала к нему приходящих. Без посетителей перед кончиной он пробыл всего лишь одни сутки.
Когда я спросила его: «Славик, за что тебе такие муки?» — он, строго и проницательно посмотрев мне в глаза, ответил: «Какие муки — такая и награда».
Перед самой кончиной, когда Славику стало очень тяжело, он, обратившись к лику Христа, сказал с сомнением: «Вот я умираю... А может, моя смерть напрасна? И муки мои напрасны? Может, Тебя вовсе и нет? И все это напрасно?
У меня волосы на голове зашевелились от ужаса. Через некоторое время ему стало получше. Он с большим изумлением широко распахнутыми синими глазами посмотрел в иконный уголок, где стояли старинные иконы, и сказал: «И все-таки Ты есть. Слава Богу!»
В 4 часа 50 минут его душа отошла к Господу, и почему-то
остановились часы в его комнате. Так на этом времени они до сих пор и стоят.
Перед сороковым днем после кончины Славика, мне напомнила о себе та «медсестра» из роддома, которая перед нашей выпиской принесла мне в палату сына. Вижу во сне, что стою на железнодорожной платформе нашего городка, жду электричку, чтобы ехать в церковь гор. Челябинска. Время будто бы около 5 часов утра. На платформе, кроме меня, никого нет. Вдруг совершенно бесшумно по рельсам как бы подлетает электричка. Вагоны широкие, светлые и очень чистые, как в германских поездах. Электричка остановилась, и открылись наружные автоматические двери. Я подумала, что билеты в этой электричке, наверное, дорогие, но денег у меня с собой достаточно. Стою и раздумываю: садиться мне в эту электричку, или нет. Электричка стоит. На платформе, кроме меня, никого нет. Может быть, ради меня электричка остановилась? Мне стало неловко за себя, и я решила войти в вагон. Только зашла в тамбур, как электричка бесшумно помчалась дальше.
В тамбуре идеальная чистота и удивительная, необычная тишина. Я без билета. Проходить в вагон боюсь. На больных отекших ногах стоять тяжело. Я все-таки решила зайти в вагон. Попыталась открыть дверь, но она не открывается. Я заглянула через дверное стекло во внутрь вагона и поняла, что это вроде и не электричка, потому что вагон высшего класса и там белоснежное белье. И вижу спящим нашего Славика. Я еще раз осторожно попыталась открыть дверь в вагон, но она не открывалась. Мне хотелось увидеть проводника. Начала волноваться за Славочку: «Как же он один? Что же это за поезд? Кем он управляется? Неужели никого нет? Где проводник?»
И вдруг с другой стороны вагона появляется проводник. Я мгновенно ее узнала! Это была та роддомовская «медсестра». На ней была та же одежда! Я села на пол в тамбуре и подумала: «Куда привезут, туда и привезут. Мне и в тамбуре хорошо. Главное— рядом Славик». На душе стало спокойнее. Затем видение исчезло.
Славику Господь дал очень короткую земную жизнь, и свидетельствовать о нем могут лишь те немногие, с которыми Славику пришлось пообщаться. Это: иерей Владислав Катаев, священники Миасской церкви — о. Владимир и о. Анато¬лий Земляновы, а так же те люди, которые бывали у Славика.
Славику чужды были корыстолюбие, лукавство, хитрость, ложь, лицемерие, искание выгоды и прочие отрицательные качества обычного человеческого характера. Ему было сказано так: «Весь мир погубит выгода!»
Славик рассказал, как наша семья будет жить после его кончины. За 10 минувших лет уже очень многие Славочкины предсказания сбылись. Исполнения еще несбывшихся предсказаний ожидать страшновато...

Что в земле имеются огромные пустоты и, при потеплении климата, в эти пустоты местами будет проваливаться земля, а местами она будет разъезжаться огромными пластами в разные стороны. Англия затонет, а англичане эвакуируются в Россию и правительство Англии об этом знает.
Славик сказал, что ад существу- это реально и он под нами. Я спросила о Сталине. Славик объяснил, что в аду есть место, где течет кипяток и в этом кипятке кто стоит по пяточки, кто — по колено, кто — по грудь, а Сталин полностью с головой там.
Славик мог подробно рассказать устройство ада. Он говорил, что на самом дне очень холодно. Там лед. Там самые великие грешники.
Есть комнаты, где люди просто сидят в темноте и их не мучают, а если кто-то высунется из огня или кипятка, то бесы с ожесточением и злобой его как бы вилами (но не вилами) обратно окунают с головой.
В самом начале преисподней действительно есть дрова, которые рубит как бы «по щучьему велению» топор на огромной чурке на поленья, и там очень темно. Дальше стоят огромные котлы, куда эти дрова подвозят на волокушах (типа санок), или подтаскивают как вязанки. То и другое тащат изо всех сил и с великим напряжением. Души грешников выполняют эту работу, а бесы их истязают как бы кнутами. Славик сказал: «Какие грехи, такие и места». Бывает так, что земля под ногами человека проваливается, и он улетает в кромешную адскую темноту, где видит только много огненных моргающих глаз, его окружающих. Набросившиеся злобные духи-бесы такого бедолагу мгновенно живьем раздирают на мелкие кусочки (одна из причин — почему и куда теряются люди).
Бесы лютой ненавистью ненавидят людей за то, что Господь святыми людьми восполняет число отпавших ангелов, которых за неповиновение сбросил на землю и превратил в бесов. Славик говорил, что один святой ценится больше, чем вся земная наука, и дороже многих священников, вместе взятых, а есть и простые люди очень хорошие, которые даже не подозревают, что они как святые. Есть замаскировавшиеся под святых, которых народ считает за святых, но они — суть колдуны.
В истории человечества были случаи, когда святых считали колдунами, и наоборот. И до сих пор так считают.
Славик сказал, что есть в аду место, где главный большой червь и множество других червей лезут человеку в нос, в рот, в глаза, в уши — и это очень больно. Говорил, чтобы я одна не ходила на кладбище, т. к. червь очень умный и очень хорошо слышит и, высовываясь немного наружу, хватает и утаскивает под землю ходящих в одиноч¬ку.
Славик сказал, что «инопланетяне» — бесы, и живьем людей таскают.
Так, например, на земле есть называемая людьми Марианская Впадина. На дне этой впадины лежит толстый слой ила и других водных отложений, а под ними есть другое дно, куда и провалилась Атлантида. Город находится в хорошем состоянии, а охраняется это место НЛО, т.е. бесами, чтобы люди этого места не нашли, а в рабах у них живые люди, которым сами «они» не показываются, чтобы люди не сошли с ума, потому, что вид этих «инопланетян» очень ужасен.
Если бы Атлантида была изучена людьми, то представление людей о мироздании очень бы сильно изменилось. Люди тогда поняли бы, кто их истинные враги, и начали бы с ними борьбу. А «им» это не нужно. «Они» очень Сильно боятся Иисуса Христа и из-за страха ограничены в своей деятельности, иначе людей, как таковых, уже давно не было бы на Земле.
Люди могли бы найти еще одно сооружение, которое им открыло бы глаза на их врагов, но оно тоже тщательно охраняется теми же «силами».
Это сооружение типа человеческого разума — компьютера, но намного совершеннее. Находится оно в горах в скале, в отличном состоя¬нии, замаскировано под скалу.
Еще Славик сказал, что полуматериальные НЛО используют в качестве топлива бриллианты (алмазы). Бриллианты бесам для НЛО поставляют «сильные мира сего», т. е. «посвященные» из Мирового правительства. Чем бриллиант больше, тем лучше для «них», и что люди научатся делать такие же корабли.
Люди поверят, что Иисус Христос есть Спаситель, а в каждом воздушном аппарате будет неугасимая лампадка и лик Господа.
Это будет малый период, когда Господь даст возможность человеку сразиться с обольщением демонским под наблюдением НЕБЕС. Славик сказал, что когда «инопланетяне» берут у человека кожу якобы на анализ, то потом на самом деле из малюсенького кусочка кожи выращивают целый пласт человеческой кожи, которой обтягивают себя.
Когда они спустятся к нам под видом «инопланетян», гонимых «злыми космическими силами», а на самом деле — Богом, то их настоящий вид будет сильно замаскирован, и действовать в реальном мире «они» будут реально под видом настоящих людей.
В приземлившиеся НЛО по всей земле бесы будут приглашать людей для медосмотра и лечения. Люди массово пойдут за «здоровьем» к ним, а выходить будут «здоровыми зомби». Это всего лишь один из видов одурачивания. Будут и другие методы зомбирования, в зависимости от духовного уровня человека. Будут прельщать даже избранных. Кого заманят хлебом, а кого красным халатом.
То, что «весь мир погубит ВЫГОДА!» — были постоянными словами Славика. Он очень удивлялся над беспечностью и стяжательностью людей. Славика очень изумляло все это, и он говорил: «Ведь все равно каждому придется к Богу идти! Что он скажет Богу?»
Особенно Славик изумлялся и удивлялся поведению некоторых женщин, оно его просто поражало. Он говорил: «Мамочка, какие тетеньки бессовестные! Какие они развратные!» Новый мировой правитель разрешит все пороки, объясняя это тем, что Богу, мол, не нужно, чтобы люди сдерживали себя, что все создано для того, чтобы как раз всем только и наслаждаться. Люди будут возмущаться тем, что их, якобы, «неправильно» учила Святая Церковь. Они примут лжеучение мирового правителя о том, что Богу не нужны были воздержание и посты, и вообще благочестивая жизнь.
Иногда, глядя на какое-либо беззаконие, Славик держался за сердце, оно у него начинало болеть. Славик часто и много рассказывал об устройстве ада, а про Рай он рассказывал редким людям. Когда я спросила: «Почему ты рассказываешь в основном про ад?» Славик ответил: «Чтобы задумались и туда не попали, а про Рай недостойны пока слушать».
Как-то раз мы с ним на кухне пили чай и разговаривали. Вдруг мои виски очень сильно пронзила боль. Внезапно появившаяся боль внезапно и исчезла. Славик объяснил: «Мамочка, злые духи постоянно атакуют человека сверху. Бесовская энергия в виде черных сгустков постоянно движется с большой скоростью, стараясь внедриться в человека, пробить его, а когда это у них не получается, то человек все равно испытывает резкую боль где-нибудь в своем теле, в том числе и в висках, как сейчас у тебя».
Еще он сказал, что скоро почти все бесы вылезут на поверхность земли вместе с дьяволом и в аду будет какое-то время спокойнее, чем на земле, т. к. оставшиеся в преис¬подней бесы не так усердно будут выполнять свою работу.
Славик сказал, что на Черном море будет гигантский взрыв, т. к. на море остался небольшой слой воды, а под слоем воды по дну моря лазят какие-то организмы, типа червей, которых там очень много и которые выделяют сероводород.
Все это подводное пространство взорвется, и взрыв достигнет верхних слоев атмосферы, где по вине человека скопилось огромное количество химических и других отходов. Будет такое впечатление, что горит как бы вода, земля и небо.
Город Одессу спасет то, что прорвет трубопровод пресной воды. Горящий город зальет пресной во¬дой, и этим спасутся многие. Славик сказал, что поможет спастись своей двоюродной сестре — дочери наших родственников, которые сейчас проживают в Одессе.
Еще Славик говорил, что в Прибалтике поднимутся гигантские волны и смоют побережье Прибалтики, что в Башкирии будут образовываться огромные провалы земли на большую глубину, а дно этих провалов будет сухим.
Люди, очутившиеся в этих провалах, будут видеть высоко над собой кусочек неба, величиной с облако, и падающие камни, как бы с неба. Некоторые будут подставлять свои головы под эти камни, т. к. спасения из этой ловушки не будет. Большая катастрофа (сильный кристаллопад) разразится над Сибирью.
Челябинские заводы остановятся и опустеют, останется одна охрана. Затем эти обесточенные бездействующие заводы будут проваливаться под землю. Все гигантские строения провалятся под землю.
Оставшиеся на земле люди будут изнывать от голода и жажды. Вода будет становиться густой, вонючей и красной, похожей на кровь умершего человека. Растения свой рост прекратят. Не будет ни ветра, ни дождя. Всякая гадость полезет из-под земли наверх. Из испортившихся водоемов полезут очень большие существа, типа червей. Славик сказал, что на Дальнем Востоке есть черви, которых можно увидеть только в ультрафиолетовом излучении, а в Турции в песках их тоже много, но уже с зубами.
Славик говорил, что «незашестеренные» люди имеются в виду те, кто не примет печать «666» зашестеренную пищу есть, не смогут. Не смогут даже проглотить ее, хотя зашестеренные поначалу попыта¬ются помочь своим незашестеренным родственникам, отдавая им часть от своих продуктов.
Славик сказал, что когда сам дьявол будет творить ложные чудеса и говорить, что он — Бог, то христиане будут видеть в нем Иисуса Христа, мусульмане — Магомета, а буддисты — Будду, но некоторые из буддистов засомневаются, потому что Будда вроде не собирался приходить.
Славик говорил: «Мамочка, вокруг него будет столько бесов! А люди будут видеть в нем бога, причем, каждый своего, а бесы будут казаться им ангелами. От дьявола будет исходить сильный смрад, но люди этого чувствовать не будут. Лишь некоторые не пойдут посмотреть на него. Славик изумлялся, говоря: «Какой он бессовестный! Какой страшный! Лицо как будто мукой посыпано — белое, и так зло на меня смотрит».
Дьявол будет горы «двигать», а люди будут трогать «пришедшую» из-за моря гору с большим удивле¬нием, но на самом деле никакой горы нет! Им это будет казаться. Но вот огонь с неба он будет показывать реальный.
Людей, оставшихся преданными Богу, Господь будет закрывать такой силой, что эти люди, живя небольшими поселениями, недоступны будут злым силам. Их просто не увидят. Те, кто не предаст Бога, ничем не изменятся, просто останутся обыкновенными людьми. В этом и будет их победа.
Славик сказал, что будет такое поселение, куда не сможет ни один «зашестеренный» человек проникнуть. Все вокруг будет обнесено рвом, а ров будет залит водой. Все ворота будут наглухо закрыты. Одному человеку все-таки удастся каким-то образом дойти до стены, но Божья Сила его так отшвырнет, что он перелетит обратно через ров, встанет на четвереньки, отряхнется и с большой злобой отправится восвояси.
Земля очистится с приходом Господа и будет прекрасною, но другою. При приходе Господа, Ангелы будут носить огромные куски земли по воздуху и закидывать провалы, образовавшиеся на по-верхности Земли, выравнивая земную поверхность. Если бы человек посмотрел на это действие, то он не увидел бы Ангелов, а увидел летящую по небу землю. В конечном итоге перед Новым Веком с Господом Земля будет практически равнинной.
После кончины, через несколько дней Славик явился Нине Ивановне Козыревой. Она рассказала так:
«Я, помолившись, пекла просфоры, а сама все думала о Славике, о его похоронах, о выносе гроба из квартиры, сопровождаемого иконой и молитвами, и о том, как при выходе из подъезда гроб с телом Славика был встречен караулом ребятишек и военнослужащих, при большом скоплении жителей военного городка и округи. Я была в большой печали. Когда просфоры, с Божьей помощью, получились, я немного повеселела и прилегла отдохнуть, продолжая думать о Славике, прикрыв глаза от усталости, т. к. сама уже была больная. Открыла глаза и взглянула на иконный уголок, а оттуда в мою сторону совершенно обыкновенный, живой, идет улыбающийся Славик. Когда он остановился возле меня, я с ним начала разговаривать, а он молчал и улыбался. А потом исчез...»
Через некоторое время ко мне приходит молодая женщина — Глазунова Людмила, жительница нашего дома, и рассказывает подобный случай. Она говорит: «Я была дома одна и готовила на кухне пищу. Вдруг вижу: стоит Славик абсолютно живой. Улыбается и молчит. Я ему сказала: "Славочка, я очень рада, что ты пришел ко мне, но я очень боюсь тебя. Ведь ты же умер!" Славик ничего не ответил и исчез. Когда, взволнованная Людмила рассказала все происшедшее и спросила: «Что бы это значило и разве такое вообще возможно?» Я сказала, что не знаю. Объяснила, что, возможно, Славик приходил ее поблагодарить, т. к. она, будучи председателем родительского комитета, приняла активное участие в похоронах, много потрудилась и оказала большую поддержку нам с мужем в трудное время, и что мы с мужем ей тоже очень благодарны, и низко ей кланяемся.
В начале 2002 года пришел юноша, Клыков Антон, который знал Славика еще будучи маленьким, и рассказал следующую историю. Учась в Суворовском училище, ему пришлось перенести тяжелейшую операцию на ноге. Боль была невыносимая. С сердцем стало плохо. Им овладело какое-то странное состояние: ни явь, ни сон. Вокруг него начала стягиваться тьма. Он подумал, что умирает, раз становится так темно. Вдруг появилась полоска очень яркого света. Свет становился все ярче и ярче и увеличивался в размерах. Когда глазам стало больно от света, то он увидел в этом свете улыбающегося Славика, одетого как бы в девчоночью ночную рубашку. Когда Славик немного повернулся, то за спиной стали видны крылышки, которые из-за яркого света невозможно было хорошо разглядеть. Юноша спросил Славика: «Для чего ты так нарядился?» Но Славик молча смотрел и улыбался. Юноша говорит: «Я вдруг вспомнил, что Славик же умер! Значит пришел оттуда — с Неба! Я начал его умолять, чтобы он взял меня с собой. Видение исчезло, а я уснул по-настоящему. С той поры я начал выздоравливать. Так еще раз я встретился со Славиком».

Текст представлен в сокращении.