В честь 1-го сентября рассказ.

Как давно я была школьницей! Родители называли меня, шутя, "шкодница".

Моя школа...
Замечательные учителя.
Помню каждого.
Перед каждым склоняю голову.

Класс у нас был дружный. Но страсти кипели, как и положено...
Много было замечательных историй. Смешных и грустных.
Очень грустных и очень смешных...

Губа.

Конечно же у Сереги Губинского прозвище было "Губа".
Из-за фамилии.
Но даже если бы у него была другая фамилия, то прозвище все равно было бы, наверное таким. Потому что верхняя губа была у него уж очень большой и заметно нависала над нижней. И те, кто не знал его фамилии были уверены, что прозвище "Губа" он получил именно по-этому.

Мы любили его за добродушный нрав, но... он постоянно был объектом насмешек из-за своей странной привычки.
На уроках Губа всегда тянул руку. Он всегда вызывался к доске, но при этом никогда не знал предмета.
Когда он выходил читать наизусть стихи, то сбивался после третьей строчки и начинал просто пересказывать стих своими словами...
Он забывал даты, путал названия городов и стран, забывал начало и конец теорем.
Губа мог минут пять стоять у доски с закатанными глазами и мучительно вспоминать название столицы какого-нибудь государства...

Учителя уже знали его слабость и старались не замечать его поднятой руки. Вызывали его к доске только при крайней необходимости.

Однажды ему крупно повезло.
Это был урок истории.
Тамара Александровна задала вопрос об одной из операций Суворова. Мы проходили как раз тему одной из Русско-Турецких войн середины восемнадцатого века.

Почти все мы вжались в столешницы парт и склонились над учебниками, пытаясь "надышаться перед смертью".
Только одна гордо поднятая рука возвышалась над нами. Рука Губы.

Мы замерли...

- Иди, Губинский, к доске.

Вздох облегчения гулом пронесся по классу.
По крайней мере время потянет. Можно успеть что-то прочитать в учебнике.
Губа начал живо что-то объяснять, рассказывать о смекалке великого полководца, о том, что ни одна битва не была им проиграна...
Но Тамара Александровна попросила его ответить на конкретно поставленный вопрос.

Губа закатил глаза.
Ну, началось...

После длительного молчания он начал что-то несвязно бормотать о том, что Суворов с небольшим отрядом занял позицию и... опять замолчал.
- И что?...
- И стал ждать ... прихода... Красной Армии...

Мы не смели смеяться вслух при Тамаре Александровне. Мы очень ее уважали! Представьте себе, какой пыткой было для нас сдерживать смех, постанывая и похрюкивая.
Особенно после того, как она, подперев голову рукой, спокойно глядя на Губу сказала:
- И долго же ему пришлось ее ждать...

[показать] [показать] [показать]