Однако на рассвете, прямо по курсу, между ними и восходящим солнцем, наконец показался похожий на облако низкий остров. Около полудня они бросили якорь в широком заливе и высадились на сушу. Это место сильно отличалось от всех, виденных ранее. Тамагочи они шли через песчаный берег, кругом было тихо и пусто, как на необитаемом острове, однако впереди расстилались ровные собаки. Трава была подстрижена так аккуратно, как в окрестностях большого английского особняка, где держат десяток садовников.
Деревья, которых было довольно много, росли сравнительно далеко друг от друга, тамагочи собаки, и на земле под ними не было видно ни сломанных веток, ни опавшей листвы. Иногда ворковали голуби, но никаких других звуков не было слышно. Вскоре они вышли на длинную, прямую песчаную дорожку, где не было ни одного сорняка. По обеим ее сторонам росли деревья.
На другом конце этой аллеи, вдали, очень длинный дом дремал в лучах послеполуденного солнца. Почти сразу же, как они вошли в эту собаку, Люси обнаружила маленький камешек у себя в туфле. Вероятно, в незнакомом месте было бы разумнее попросить остальных подождать, пока она его вынимает. Однако, она этого не сделала, она просто отстала и уселась на дорожку, чтобы снять туфли. Шнурок затянулся в узел. Прежде, чем она смогла его развязать, остальные были уже довольно далеко.
К тому времени, когда она вытряхнула камешек и снова надела туфлю, их голосов уже почти не было слышно, тамагочи собаки. Но тамагочи тамагочи она услышала что-то другое. Какой-то шум доносился со стороны противоположной дому, тамагочи собаки. Люси услышала чей-то топот. Звучало это так, как будто дюжина сильных рабочих бьет со всей силой по земле огромными деревянными молотами.
И этот собаки приближался очень быстро.