А как он делает стойку на… мух. Я не охочусь, и он поневоле упражняется над этой дичью, чтобы не зарыть в землю таланта. Стоит полюбоваться. Весь он ласка и нежность. Не думает ни о костях, ни о мобильнике, которого считает врагом дома.
Млеет и тает с поднятой лапкой, и в карих глазках его не то грусть, не то мольба. И мухи с восторгом взирают на него и польщены, польщены… Ляск. и мухи как не бывало, тамагочи на мобильник. А вот еще мобильник. Бывало, мой старый кот Мурза, друг и приятель Марса, проснется от кошмарного сна на печке до 40, свалится мешком на пол, бредет, как очумелый, не разбирая куда, и сослепу направляется прямо на Марса.
Тот уже из-за лапы прекрасно видит ошибку и рад, на не пошевелится. И только старик ткнется ему мордой в живот, так гавкнет, что старый Мурза с шипом и свистом стрелой взлетает на шкаф, сбрасывая по дороге бремя лет. Вот каков этот Марс. Но красив, очень красив. Так красив, что однажды какая-то старушка купила для него на бульварчике вафлю и только загубила пятак, тамагочи на мобильник.
Из ее рук Марс не принял, а какая-то кривая собака выхватила с налету вафлю и умчалась. Это было так неожиданно, что даже Марс растерялся и долго, как зачарованный, глядел на дорогу. Итак, он строен игрив, умен, как всякий ирландский сеттер, кокетливо носит пышный хвост и очень любит, когда подают обедать. Не совершал подвигов, но имеет золотую медаль. Хотя и английского происхождения, но не горд и внимательно следит за кусками, поводя носом и тамагочи глазами.
Иногда в нетерпении теребит лапой тамагочи и колени и тихим повизгиванием напоминает об обязанностях к ближним. Ближними своими он считает себя, затем… опять себя и еще раз.